Главная Головокружение Медицинская врачебная ошибка. Примеры врачебных ошибок

Медицинская врачебная ошибка. Примеры врачебных ошибок

Врачебная ошибка в медицинской практике представляет собой незлоумышленное деяние. Однако нередко под данным определением подразумеваются халатные и недобросовестные действия врача при выполнении профессиональных обязанностей. И в таких обстоятельствах врачебная ошибка становится уголовным преступлением, а врач несет ответственность.

Понятие и статистика врачебных ошибок в России

В первую очередь, пострадавшему следует понимать, что закон будет на его стороне, поскольку врачебная ошибка – это уголовное преступление. Однако она имеет ряд особенностей, многие из которых знать необходимо:

Так как зачастую данная ошибка происходит случайно и подразумевает деяние без дурных намерений, ответственность со стороны врача смягчается. Для того чтобы наказание было серьезным, потребуется доказать, что ошибка была злоумышленной.
Объективные причины врачебной ошибки – это неосторожность, невнимательность и недостаточность опыта. Они учитываются для смягчения приговора.
Субъективные причины врачебной ошибки – это небрежность при обследовании и проведении медицинских действий, пренебрежение современными медицинскими средствами и т.д. Субъективные причины используются в юридической практике для усугубления приговора.

Согласно заявлению представителя Следственного Комитета РФ, последняя статистика по врачебным ошибкам выглядит следующим образом:

В 2015 году 712 человек, включая 317 детей, пострадали от врачебных ошибок и некачественного оказания медицинской помощи.
В 2016 году вследствие врачебных ошибок погибло 352 пациента, из которых 142 ребенка. При этом в СК поступило более 2500 сообщений о преступлениях, связанных с врачебной халатностью. На их основании было открыто более 400 уголовных дел.

Установленного на сегодняшний день точного определения врачебной ошибки не существует. Именно поэтому при разбирательствах дело обстоит достаточно сложно, ведь требуется доказать сам факт врачебной ошибки.

Классификация врачебных ошибок

На сегодняшний день врачебные ошибки классифицируются по разным принципам, главная среди которых – на каком этапе реализации медицинской помощи и в какой сфере деятельности произошла врачебная ошибка. Обратимся к ней далее:

Диагностические . Данного рода ошибки происходят на этапе диагностики и являются наиболее распространенными.
Организационные . Случаются при недостаточной или неграмотной организации медицинской помощи, а также при недостаточном обеспечении медицинской службы.
Лечебно-тактические . Как правило, происходят после диагностических. То есть специалист допускает ошибку при диагностике и начинает лечить пациента в соответствии с определенным диагнозом.
Деонтологические . Касаются психологического характера и поведения врача при общении с сотрудниками, пациентами и родственниками пациентов.
Технические . Зачастую касаются бумажной работы. Это может быть неправильно заполненная карта пациента, выписка, какая-либо медицинская документация и т.д.
Фармацевтические . Имеют место быть в ситуациях, когда фармацевт неверно определил показания или противопоказания, а также совместимость с другими препаратами.

Врачебные ошибки сегодня не являются редкостью. Вследствие этого имеется уже немалая статистика с различными ситуациями, в которых фигурировали врачебные ошибки. В следующем ролике посмотрим на 10 самых ужасающих примеров врачебных ошибок:

Ошибки, которые никак нельзя классифицировать, относят к "прочим". От того, к какому типу будет отнесена ошибка, будет зависеть ответственность за неё.

Врачебные ошибки в стоматологии

Ошибки, допускаемые в стоматологии, на сегодняшний день считаются серьезной темой для споров. Дело в том, что услуги стоматологов достаточно дорого стоят, поэтому пациенты имеют корыстную цель в предъявлении исков. Согласно статистике, сейчас порядка 30% исков, предъявляемых стоматологам, не имеют под собой действительно веской причины. Все же стоматологи допускают ошибки в лечении – это может быть неверно поставленный диагноз, неподходящее средство для анестезии, сохранение подлежащего удалению зуба и т.д.

Для того чтобы в будущем избежать проблем при разбирательствах с клиентом, специалисту следует заранее четко и понятно объяснять схему лечения, советоваться с пациентом, уточнять у него любые мелочи. Иногда в стоматологических клиниках, особенно при серьезном лечении, заключается договор, в котором указано, что пациент знает о назначенном лечении и ничего не имеет против него.

Виды ответственности за врачебную ошибку

Если врачебная ошибка обнаружена по внутренней линии, наказание будет представлено в виде выговоров, лишения категории, отправки на курсы по повышению квалификации и проч. Возможно, ошибка приведет к переводу с одного места работы на другое, например, из должности ординатора хирургического отделения в должность хирурга в поликлинику.

Если ошибка обнаружена в ходе внешнего расследования, ответственность в данном случае условно можно поделить на два типа, которые рассмотрим далее:

Гражданско-правовая ответственность . Как правило, она подразумевает денежное возмещение ущерба, что включает в себя моральный вред, потраченные на услугу деньги пациента, стоимость потребовавшегося ухода, цена за дополнительные услуги и т.д. Отметим, что не существует четкого алгоритма для установления размера денежных средств, которые истец может потребовать. Поэтому он в праве сам предъявить сумму, в которой нуждается, но в разумных пределах.
Уголовная ответственность . Устанавливается за причиненный жизни вред и смерть по врачебной ошибке. В том случае, если пациент получил некачественное медицинское обслуживание, но его здоровью не было причинено существенного вреда, уголовная ответственность невозможна. Чтобы определить степень ущерба, проводится судебно-медицинская экспертиза.

Нередко пострадавшим приходится приложить определенные усилия для получения морального вреда, ведь обычно врачи не соглашаются признать факт ошибки и всеми способами доказывают собственную невиновность.

Статьи УК РФ о врачебных ошибках и уголовная ответственность

В УК РФ нет отдельной статьи, которая предусматривает ответственность за врачебные ошибки, однако, особенная часть предусматривает наказание за отдельные составы преступления, в результате которых здоровью человека был причинен непоправимый вред или последовал летальный исход пациента.

Так, если в результате экспертизы установлено, что пациент погиб из-за врачебной ошибки, согласно ч. 2 ст. 109 УК доктор может лишиться свободы до 3-х лет. Если же был причинен тяжелый вред здоровью, виновный осуждается на срок до 1 года. Стоит отметить, что и в первом случае, и во втором, также может предусматриваться лишение прав заниматься медицинской деятельностью.

Уголовная ответственность последует и за следующими составами преступления:

Незаконно проведен аборт, и пациентка погибла или получила тяжелый вред здоровью. Рассматривается ч. 3 ст. 123 УК.
Пациент заразился ВИЧ-инфекцией из-за халатности врача. Ч. 4 ст. 122 УК предусматривает лишение свободы до 5 лет.
Если в результате незаконно проведенной медицинской или фармацевтической деятельности пациент получил тяжелый вред здоровью, виновный карается ч. 1 ст. 235 УК. Случаи с летальным исходом рассматриваются ч. 2 ст. 235 УК.
Если пациенту не была оказана помощь, в результате чего он получил вред средней или легкой тяжести, наказание устанавливается ст. 124 УК. Если же вред более существенный или непоправимый, то действует ч. 2 ст. 124 УК.
Если установлен факт медицинской халатности, результат которого – причинение тяжелого вреда здоровью человека или смерть пациента, то действует ч. 2 ст. 293 УК.

После возбуждения уголовного дела до проведения судебного следствия потерпевший может подать гражданский иск, чтобы получить денежное возмещение за причиненный ущерб. Это право зафиксировано в ст. 44 УПК.

Куда обращаться при врачебной ошибке?

Рассмотрим варианты, куда можно обратиться в случае возникновения врачебной ошибки:

В любом случае, нельзя бояться отстаивать свои права. Доказать свою правоту в данном случае не будет сложно, если все документы удастся сохранить. Закон находится на стороне пациента.

Как доказать врачебную ошибку?

Для доказательства врачебной ошибки, в первую очередь, необходимо сохранять все документы, подтверждающие факт оказания лечебным учреждением медицинских услуг. К этим документам возможно отнести:

медицинская карта с соответствующими записями;
документы с результатами анализов;
копии бумаг с результатами обследований;
чеки и квитанции об оплате оказанных услуг;
чеки и квитанции о покупке прописанных средств для лечения.

Также хорошо, если у вас имеются свидетели, готовые подтвердить наличие врачебной ошибки. Собранные доказательства рекомендуется отксерокопировать и заверить. В суд или прокуратуру, лучше всего, предоставить заверенные копии, а оригиналы оставить у себя на руках на случай, если они еще вам понадобятся.

Обращаясь к врачам, надеешься, что уж они-то не ошибутся. Между тем, это самые обычные люди, которые в своей работе также как и все другие допускают промахи. Только вот последствия довольно страшные и цена их куда выше. Человек может в итоге лишиться здоровья, а то и жизни.

Ампутация здоровой конечности? Введение вместо лекарства постороннего средства? Это вовсе не страшилки и сплетни, а реальные случаи.

В медицинской практике бывает такое, во что не сразу и поверишь. При этом ошибаются даже самые высококлассные специалисты в дорогих и передовых клиниках. Расскажем о самых ужасных врачебных ошибках.

Другая нога. Мало кто может предположить, что опытный врач вдруг перепутает лево и право. Но именно это и произошло с хирургом из города Тампа, что во Флориде. В 1995 году он в ходе операции должен был ампутировать правую ногу своему 52-летнему пациенту Вилли Кингу. Когда тот очнулся после наркоза, он обнаружил, что его больная конечность на месте, а вот левая отсутствует! Пациента пытались утешить тем, что и она была нездорова и со временем ее все равно ампутировали бы. Кинг подал в суд на больницу, выиграл дело и получил 900 тысяч долларов компенсации от самой клиники и 250 тысяч от невнимательного врача. К тому же хирург был на полгода лишен своей лицензии.

Не тот глаз. Эта чудовищная ошибка врача произошла 120 лет назад. В 1892 году 10-летний Томас Стюарт потерял глаз в результате несчастного случая. Мальчик случайно наткнулся на нож, что и стало причиной частичной потери зрения. На помощь был вызван врач Александр Праудфут, который быстро решил, что поврежденный глаз надо срочно удалить. По завершении этой операции хирург вдруг обнаружил, что вместо больного глаза он удалил здоровый.

Неверное облучение. Не стоит непременно считать облучение вредным. Конечно, оно часто вредит здоровью, приводя к смерти. Однако медицина использует облучение и для лечения онкологических заболеваний. Но, как и любое другое лекарство, это надо использовать крайне осторожно и в нужных дозах. С облучением не повезло пациенту Джерому Парксу. У него был выявлен рак языка, однако компьютер выдал неверное направление на облучение. В результате пациенту облучали здоровую шею и стволовую часть мозга. «Лечение» длилось три дня. Больной в результате быстро потерял зрения, слуха, возможности глотать. Когда ошибка обнаружилась, спасти Джерома уже никто не смог, он вскоре скончался.

Дезинфицирующее средство вместо лекарства. Эта история - лишний повод читать надписи на этикетках лекарств. В одном медицинском центре Вирджиния Мейсон этому правилу следовала не так часто, как следовала. В результате пациентке Мэри МакКлинтон было введено не лекарство, а средство для дезинфекции медицинских инструментов. Это стало причиной смерти 69-летней женщины, больница же стала куда строже относиться к обозначению и сортировке лекарств.

Забытая салфетка. Истории забытых в чреве пациента вещей, к сожалению, не так уж и редки для врачей. В 2007 году индианка Сабнам Правин испытала радостное событие - у нее родился сын. Появился ребенок на свет в результате кесарева сечения. Однако радость длилась недолго, женщина вскоре почувствовала себя плохо. Сабнам стала жаловаться на боли в животе. Врачи целых три года не могли понять причину недомогания пациентки. В конце-концов она оказалась на операционном столе в Чаттисгарском институте медицины. Оказалось, что хирург, принимавший роды, был весьма невнимательным - в животе пациентки он забыл салфетку. В истории осталось неясным - получила ли бедная женщина какую-либо материальную компенсацию. А вот Дональд Черч сумел заработать на ошибке врачей 97 тысяч долларов. С ним произошла похожая история. Когда его оперировали в 2000 году в Вашингтонском медицинском центре, в животе «забыли» хирургический инструмент 31 сантиметр в длину.

Еда в легких. Пожилой 79-летний пациент одной из клиник Сан-Франциско Юджин Ригс страдал от дивертикулярного заболевания. Он и предположить не мог, что умрет в госпитали вовсе не по причине этой болезни, а из-за чудовищной оплошности докторов. Заболевание Юджина не давало возможности ему достаточно питаться естественным путем. Врачи решили, что пищу можно доставлять в желудок пациенту через специальную трубочку. Однако ввели ее неверно. В результате еда стала поступать не в желудок больному, а в его легкие. Ошибка была быстро обнаружена, но исправить последствия оказалось невозможным. Спустя несколько месяцев Ригс скончался из-за причиненных осложнений. Жена его подала в суд на правительство, ведь по законам США против госпиталей и военных врачей иски предъявлять нельзя.

Не тот отец. Семейная пара, Томас и Нэнси Эндрюс долго не могли зачать естественным путем второго ребенка. Именно поэтому они и обратились в Центр репродуктивной медицины в Нью-Йорке. Там паре предложили провести ЭКО, экстракорпоральное оплодотворение, что подразумевает искусственное зачатие в пробирке. Вскоре долгожданная беременность и вправду наступила. Супруги были на седьмом небе от счастья. Но когда ребенок родился, родители весьма удивились. Кожа и волосы девочки, названной Джессикой, были гораздо темнее, чем у отца с матерью. Выяснилось, что это явление было вовсе не капризом природы, а ошибкой врачей. Это подтвердил тест ДНК, который показал, что не Томас Эндрюс является биологическим отцом ребенка, а какой-то другой мужчина. Его сперма по ошибке была использована для искусственного оплодотворения.

Злой доктор. Есть множество свидетельств того, что докторов лучше не злить. Румыну Нелу Радонеску не посчастливилось, ему пришлось иметь дело с нервным врачом. 36-летний мужчина был послан на операцию по исправлению неправильного строения яичек. А из-за врачебной ошибки вообще остался без члена. При этом доктор Наум Чому вовсе не перепутал пенис с яичками. Просто в ходе операции он случайно задел уретру пациента, что вывело его из себя. В бешенстве врач отрезал своему пациенту член, к тому же еще и нарезав его на мелкие кусочки. Несчастный пациент вынужден был подать в суд. Власти решили обязать Чому оплатить пациенту операцию по восстановления члена с использования кожи с руки. К тому же нервный доктор был лишен медицинской лицензии и оплатил моральный ущерб своего пострадавшего пациента.

1. Врачебные ошибки:

Ø недостаточное обследование;

Ø запоздалая диагностика тяжелой ПЭ;

Ø запоздалая госпитализация и слишком запоздалое родоразрешение;

Ø клинико-лабораторные показатели свидетельствуют о сочетанной тяжелой ПЭ, ЗРП III ст.

Женщина 22 года. Б-1. Беременность 34-35 нед. Головное предлежание.

Из анамнеза: лечилась по поводу уреаплазмоза, псориаза, хр. отита, артропатии коленного сустава. АД 120/80-135/85 мм рт.ст.

1 триместр – без осложнений.

С 23 нед – ухудшение самочувствия (слабость, усталость), иногда подъемы АД до 160/100 мм рт.ст., патологическая прибавка массы тела (за 7 дней до 900 г). Далее – отеки. Принимала мочегонные и антигипертензивные препараты (капотен, допегит). АД нормализовалось (120/80 – 130/75 мм рт.ст., однако отеки рецидивировали. Самочувствие ухудшилось. Однажды АД повысилось до цифр 190/110 мм рт.ст., в анализе мочи – протеинурия до 3 г/сут.

В 34-35 нед госпитализирована в роддом с диагнозом: Беременность 35 нед. Гестоз средней тяжести. Заключение: провести обследование. «Угрожаема по утяжелению гестоза». Назначены: допегит при повышении АД, курантил 75 мг/сут, фенозепам, папаверин. При обследовании - ФПН (отставание показателей на 3 нед).

Через сутки – состояние резко ухудшилось. Появилась головная боль, вялость, сонливость. АД 180/120 мм рт.ст. Брадикардия 32-47 уд/мин. Протеинурия 12 г/сут. Креатинин 163 ммоль/л. Выраженная гипопротеинемия (общий белок крови 49 г/л), АСТ 591 ед/л, АЛТ 275 ед/л. Олигурия. Острая почечно-печеночная и церебральная недостаточность. Срочный консилиум.

Экстренное кесарево сечение, после которого через 6 часов состояние резко ухудшилось: потеря сознания. Судорожный синдром (эклампсия). Анурия. АД 230/130 мм рт.ст. Диагностировано кровоизлияние в мозг. Произведена декомпрессионная трепанация черепа. В первые сутки – смерть.

Патоморфологическое исследование: Тяжелая ПЭ. Внутримозговое кровоизлияние. HELLP-синдром. ДВС-синдром. Рядом с зоной кровоизлияния – обширные ишемические зоны в головном мозге. Нейроны в состоянии некробиоза и острого некроза. Перицеллюлярный, периваскулярный отек мозга. Множественные рассеянные микротромбы в сосудах мозга, печени, почек.

Заключительный диагноз: Беременность 35 нед. Головное предлежание. Эклампсия. Внутримозговое кровоизлияние с участками ишемии. HELLP-синдром. ДВС-синдром. Декомпрессионная трепанация черепа.

Совпадение клинического и патоморфологического диагнозов.

Основные ошибки:

1. Недостаточное обследование пациентки с факторами риска (молодая первобеременная). Не проводилось суточное мониторирование АД, не диагностирована гипертоническая болезнь.

2. Рано начавшаяся ПЭ (с 23 нед). Нормализация АД при назначении антигипертензивных препаратов не останавливает прогрессирование ПЭ, искажает клиническую картину, многократно ухудшает прогноз.

3. Ошибка в оценке степени тяжести. Имел место не легкий или среднетяжелый гестоз, а тяжелая ПЭ, по-видимому, сочетанная на фоне предсуществующей артериальной гипертензии неуточненного генеза.

4. Слишком запоздалая госпитализация (длительность течения ПЭ не мене 13 недель (!). Изменения, происходящие при такой длительности эндотелиальной дисфункции приводят к необратимым изменениям (вплоть до отслойки эндотелиоцитов сосудов мозга) и стремительному прогрессированию необратимых изменений в почках, печени, системе гемостаза – «жить не может» - переход в необратимую степень ПЭ/Э.

5. Слишком запоздалое родоразрешение, которое усугубило состояние и прогноз. Неадекватная медикаментозная терапия.

6. Раннее начало (23 нед), длительность течения 13 нед, высокая артериальная гипертензия, тяжелая протеинурия, гипопротеинемия, тромбоцитопения, гиперферментемия – это классические признаки тяжелого осложнения и необходимость раннего родоразрешения (в 23 нед, когда АД повышалось до 180/110-190/110 мм рт.ст., протеинурия 3 г/сут).

Смерть женщины предотвратима.

2. Врачебные ошибки:

Ø дважды переведена из одного стационара в другой и третий после приступов эклампсии в крайне тяжелом состоянии?!

Ø эклампсия в стационаре.

Пациентка 23 года. Б-1. В ЖК наблюдалась с 30 нед беременности.

В течение последнего времени (?) появилось ухудшение самочувствия, отеки, повышение АД (140/90-160/100 мм рт.ст.).

Госпитализирована в 35 нед в ЦРБ.

Отеки приняли общий характер; в каждом анализе протеинурия 0,66 – 1 г/л. В анализах крови – признаки гемоконцентрации, гипопротеинемии, ДВС-синдрома. АД повысилось до цифр 180/120 мм рт.ст., несмотря на антигипертензивную, спазмолитическую и «вазоактивную» терапию в течение 5 дней. «Неожиданно» (?!) в стационаре произошли 3 приступа эклампсии (подряд). Назначена магнезиальная терапия, диазепам, спазмолитики (?). Беременная осмотрена бригадой ДКЦ перинатального центра в условиях ЦРБ. При осмотре «оглушена», сознание спутанное. АД 140/90-150/100 мм рт.ст. В динамике отмечено прогрессивное снижение тромбоцитов, почасовой прирост высокого содержания АСТ, АЛТ, креатинина (140-180 ммоль/л). Состояние пациентки расценено как крайне тяжелое. Диагноз: Беременность 34-35 нед. Эклампсия. HELLP-синдром. Полиорганная недостаточность.

Пациентка обсуждена консультативно. Заключение: Учитывая крайне тяжелое состояние пациентки, отсутствие возможности адекватной помощи в ЦРБ (?), принято решение о переводе в перинатальный центр. С целью обеспечения транспортировки пациентка переведена на ИВЛ.

Доставлена в перинатальный центр авиатранспортом (вертолет) в крайне тяжелом состоянии на ИВЛ. Сатурация 98%. АД 180/110 мм рт.ст. Олигурия. Субиктеричность. Диагноз: Беременность 35 нед. Эклампсия во время беременности. HELLP-синдром. Острая печеночно-почечная недостаточность. ДВС-синдром. Острый фибринолиз. Отек головного мозга. ИВЛ.

Анализы: протеинурия 4,6 г/л, свободный Hb более 250 г/л, АСТ 316, АЛТ 124, прямой билирубин 64 мкмоль/л, креатинин 183 ммоль/л, тромбоцитопения < 100х10 9 /л, фибриноген 5 г/л, агрегация тромбоцитов 24%, ПТИ 86%.

В связи с отсутствием возможности экстренного родоразрешения через естественные родовые пути, пациентка родоразрешена путем кесарева сечения на фоне введения СЗП, тромбоконцентрата, глюкокортикоидов, ингибиторов фибринолиза. Кровопотеря 600 мл. В послеоперационном периоде продолженная ИВЛ, синдромальная терапия.

На 2-е сутки после кесарева сечения принято решение о переводе пациентки в ОАР № 4, учитывая необходимость применения эфферентных методов лечения (нарастание отека головного мозга, кома). Произведена мультиспиральная томография головного мозга, ЭЭГ. Обнаружена тотальная ишемия головного мозга, «картина стоп-контраст». Через неделю констатирована смерть головного мозга, биологическая смерть.

На аутопсии – картина тотального некроза головного мозга, который явился осложнением эклампсии во время беременности.

Смерть на фоне некроза головного мозга.

Основные ошибки:

1. Недооценка тяжелой ПЭ, попытка (в 35 нед) пролонгирования беременности, быстрое прогрессирование полиорганной недосаточности, запоздалое решение о необходимости родоразрешения путем кесарева сечения привели к status eclampticus (4 судорожных приступа, кома) в родовспомогательном учреждении.

2. Дважды (?) переведена из ЦРБ в ОПЦ, из ОПЦ в ОАР. Заключение: «…учитывая крайне тяжелое состояние пациентки и отсутствие адекватной помощи в ЦРБ (?!)» принято решение о переводе по санавиации.

3. Родоразрешение с опозданием на фоне отека мозга, острой печеночно-почечной недостаточности (после перевода в ОПЦ).

4. В послеоперационном периоде (2-е сутки) пациентку, находящуюся в крайне тяжелом состоянии, вновь перевели из ОПЦ в ОАР (мотивация: необходимость применения эфферентных методов в связи с нарастанием отека головного мозга, тотальной ишемией по данным МСКТ. Через неделю – летальный исход.

5. Заключение: недостаточное обследование, недооценка истинной тяжести ПЭ, запоздалое родоразрешение, неправильная организация неотложной помощи. Отсутствие магнезиальной терапии для профилактики эклампсии, применение неадекватных лекарственных средств (но-шпа, кристаллоиды), плохое наблюдение (один из приступов эклампсии в отсутствии мед. персонала).

3. Врачебные ошибки:

Ø не диагностировано тяжелое заболевание почек;

Ø своевременно не госпитализирована в стационар;

Ø разрыв капсулы печени, эклампсия;

Ø запоздалое прерывание беременности.

Пациентка 16 лет. Б-1. Практически здорова.

На учете в ЖК с 10 нед беременности. Посетила 8 раз. С 26-27 нед беременности протеинурия (следы белка в моче), повышение АД 140/90 мм рт.ст. Поставлен диагноз: Нефропатия. Назначена спазмолитическая (но-шпа, папаверин) и антигипертензивная терапия.

В 33 нед без видимой причины АД повысилось до цифр 190/110 -200/120 мм рт.ст. Доставлена в роддом машиной скорой помощи.

При поступлении на фоне высокой гипертензии – судорожный приступ эклампсии. Осложнения: HELLP-синдром. Отек головного мозга. Отек легких. ДВС-синдром.

Экстренное кесарево сечение. Извлечен мертвый плод 1650 г, 41 см.

Через 3 часа после операции состояние ухудшилось. Признаки внутрибрюшного кровотечения. Острая анемия. Гипотония. Тахикардия.

Релапаротомия – ревизия органов брюшной полости. Обнаружен самопроизвольный разрыв печени. Гемостаз. Реанимация. ИВЛ. Гемотрансфузия.

Умерла на 4 сутки послеоперационного периода.

При патолого-анатомическом исследовании выявлено повреждение печеночной ткани (центролобулярные и перипортальные некрозы, геморрагии, плазматическое пропитывание тканей печени и почек). Вторично сморщенная почка. Признаки ДВС-синдрома. Отек головного мозга.

Основные ошибки:

1. Пациентка относилась к группе высокого риска по развитию ранней ПЭ (юный возраст первородящей, указания на заболевание почек в детстве).

2. Недостаточное обследование в ЖК. Не проводилось суточное мониторирование АД, динамическое определение протеинурии, протеинемии, состояния гемостаза, УЗИ почек (!). Не диагностирована вторично сморщенная почка. Осмотр терапевта неквалифицированный.

3. Отеки и артериальная гипертензия с 26-27 нед беременности расценили не как раннюю ПЭ, а как «Гипертензию беременных», «Отеки беременных».

4. Запоздалая госпитализация в 33 нед с признаками отека мозга (эклампсия при поступлении), несмотря на то, что за неделю до этого АД однократно повышалось до 190/110 – 200/120 мм рт.ст. Назначены не показанные спазмолитики (но-шпа, папаверин) и таблетированные гипотензивные препараты.

5. О тяжелейшей ПЭ на фоне заболевания почек свидетельствует разрыв печени, отек головного мозга.

4. Врачебные ошибки:

Ø несовпадение клинического и патоморфологического диагнозов;

Ø недооценка тяжести ПЭ;

Ø позднее родоразрешение.

Пациентка 29 лет. Б-2. Р-2. Срок беременности 31-32 нед. Двойня. Угроза преждевременных родов.

Анамнез: с 23-24 нед появились рецидивирующие отеки, АД 140/90 – 150/100 мм рт.ст., следы белка в моче. Страдает хроническим бронхитом, иногда возникают головные боли (мигрень?). После перенесенного ОРВИ - кашель, субфебрильная температура, боли за грудиной и внизу живота. В стационаре (МБУЗ ЦРБ) обследована. При измерении АД в течение дня 110/70 – 160/100 – 170/110 – 130/85 мм рт.ст. В отдельных пробах мочи протеинурия
3 г/л – 0,33 г/л – 1 г/л. Общий белок крови 53-47 г/л, снижение количества тромбоцитов (250-150 х 10 9 /л), анемия (Hb 97 г/л).

Самочувствие постепенно ухудшилось (бессоница, тошнота, потеря аппетита). Появилась одышка, тахикардия (пульс 100-120 уд/мин). Матка в состоянии повышенного тонуса.

P.V. – длина шейки матки 1,5 см, цервикальный канал открыт на 2 см. Предлежащая часть плода не определяется (первый плод – косо расположенный, второй – продольно, голова вверху).

Осмотр и наблюдение терапевта: подозрение на миокардиодистрофию, эндомиокардит. НЦД. Острая дыхательная недостаточность. Правосторонняя пневмония. Гестоз второй половины беременности. Лечение в течение 5 дней (антибиотики – амоксиклав, ингаляции, амброксол, беродуал, дибазол, папаверин). Состояние ухудшается: нарастает одышка, повторная рвота на фоне непрерывного кашля. АД 160/100 мм рт.ст. Пульс 120 уд/мин. В 3 часа ночи проведен консилиум. Поставлен диагноз: Беременность 32 нед. Двойня. Угроза преждевременных родов. Поперечное положение первого плода. Гестоз I-II (легкой – средней степени). Острый бронхит. Дыхательная недостаточность
0-1 ст. Миокардиодистрофия. Острая сердечная недостаточность. Анемия II ст.

В 5 утра больная консультирована по телефону в режиме по линии санавиации с инфекционистом, кардиологом, нефрологом, зав. акушерским отделением ОБ-2. По рекомендации специалистов следует провести дополнительное обследование: УЗИ сердца, смена антибактериальной терапии, перевод в реанимационное отделение. Посев крови на стерильность. Пульс-урежающая терапия. Повторить лабораторные обследования. УЗИ почек. ЭКГ, рентгенограмма ОГК повторно. Повторная консультация после обследования.

Женщина переведена в реанимационное отделение. Повторный консультативный осмотр. Диагноз: Острый миокардит вирусной этиологии (?) с дилатацией полостей сердца. Недостаточность кровообращения I. Легочная гипертензия. Острая сердечная недостаточность. Правосторонняя пневмония. ОДН II ст. ОПН. Гестоз второй половины беременности средней степени.

Произведена срочная лапаротомия. Кесарево сечение. Перевязка внутренних подвздошных артерий с двух сторон и восходящих ветвей маточных артерий (повышенная кровопотеря во время операции из-за гипотонии матки и кровоточивости тканей). Масса плодов 1000 г и 960 г. ЗРП – IIIст.

После операции состояние пациентки быстро ухудшилось. Умерла через 16 часов после операции, на 7 сутки от момента поступления в стационар.

Патолого-анатомические изменения с применением иммуногистохимических методов исследования свидетельствуют о тяжелой ПЭ, HELLP-синдроме, гепато-ренальной недостаточности, отеке легких, дистрессе во время родоразрешения, наличии сочетанного поражения митрального и трехстворчатого клапанов. Выявлены двухсторонний гидроторакс, ДВС-синдром. Массивный тромбоз сосудов микроциркуляции. Множественные кровоизлияния в слизистые желудка, брыжейки, кишечника. Кортикальные некрозы почек и надпочечников. Обширные некрозы печени. Правосторонняя пневмония.

Основные ошибки:

1. Имеют место:

Расхождение клинического и патолого-анатомического диагнозов; расхождение диагноза по основному заболеванию, по осложнению, по сопутствующему заболеванию;

Запоздалая диагностика основного заболевания и степени его тяжести;

Запоздалая диагностика осложнений ПЭ;

Случай не разобран на патолого-анатомической конференции.

2. Врачи ЖК и стационара игнорируют основные клинико-лабораторные показатели тяжелой ПЭ: раннее начало (24-26 нед), повышение АД до 160/110 мм рт.ст. и выше, высокую протеинурию, выраженную гипопротеинемию, тромбоцитопению, анемию, развившиеся во второй половине беременности.

3. Внимание и терапия направлены на предупреждение преждевременных родов и соматические заболевания, которые усугубили течение тяжелой ПЭ.

4. Диагноз тяжелой ПЭ так и не поставлен. Вместо этого используется неопределенный термин «гестоз второй половины беременности» без оценки тяжести.

5. Клиническая картина ПЭ усугубилась сопутствующими соматическими заболеваниями (бронхит, ОРВИ), угрозой преждевременных родов, что требовало углубленного обследования, дифференциальной диагностики, квалифицированного осмотра акушера-гинеколога.

6. Не обосновано заключение терапевта о подозрении на эндомиокардит, миокардиодистрофию и наличие НЦД. При наличии тяжелой (не диагностированной) ПЭ курс антибиотикотерапии только ухудшил состояние пациентки. Консультативный осмотр терапевта вызывает сомнение в его компетентности.

7. Для уточнения диагноза следует вызвать более квалифицированного специалиста «на себя», т.к. множественные консультации с инфекционистом и т.д. без осмотра пациентки усугубили неясность диагноза.

8. Ошибка диагноза, недостаточная квалификация врачей, запоздалое родоразрешение, неадекватная терапия ассоциируются с недостаточными знаниями проблемы «преэклампсия», современных возможностей предупреждения тяжелых осложнений.

Врачебные ошибки – это та категория оплошностей, результаты допущения которых люди воспринимают наиболее болезненно. Как можно оправдать ошибкой потерю человеческой жизни? Но именно потому, что все мы – живые люди, иногда такие случаи и происходят.

Врачебные ошибки только в Америке приводят ежегодно к более чем 250 тысячам смертей, что составляет около 9,5% от числа общей смертности.

1. Вспомнить все нельзя забыть – поставьте запятую

Самая распространенная врачебная ошибка – это забытые и зашитые внутри пациента хирургические принадлежности. Такая, невинная на первый взгляд, погрешность может привести к абсолютно плачевному исходу. Поэтому всегда в операционной поддерживается тотальный контроль за всем инвентарем, включая каждую нитку или салфетку. Но даже при таком контроле бывают случаи недосмотра и халатности медработников. Так, в Допрополье внутри пациента был забыт двадцатисантиметровый зажим во время операции по удалению аппендикса. До того как эта штуковина была обнаружена и удалена, человек прожил с ней 5 лет.

2. Пришили и забыли

Намного хуже получился результат у врачей из Москвы. К тонкому кишечнику случайно была пришита немаленькая салфетка, что привело к летальному исходу сразу после операции.

3. Перестарался эскулап

Много ошибок происходит по неопытности. Но как можно назвать неопытным заведующего хирургическим отделением из Новосибирской области. Делая простую операцию по удалению аппендикса, он умудрился перерезать подвздошную артерию, что сразу привело к смерти человека от обильного кровотечения.

4. Пойман, но не вор

Из австралийской психиатрической лечебницы сбежал буйный пациент. Полиция тут же бросилась на поиски. Пойманный больной был сразу в наручниках доставлен обратно в клинику. Там, переодев его в уже более привычную для таких мест смирительную рубашку, доктора от души подлечили беглеца психотропными препаратами. И только через некоторое время бедолаге удалось вынырнуть из наркотического состояния и объяснить своим мучителям, что поймали не того. Жертвой стал абсолютно здоровый и абсолютно посторонний мужчина. Все закончилось хорошо, если не учитывать тот факт, что «псих» еще некоторое время провел под очистительными капельницами.

5. Папа может все, что угодно

Папа даже может, по чьей-то ошибке, не стать папой. Именно так произошло в нью-йоркской клинике искусственного оплодотворения. Родители заподозрили что-то неладное сразу после рождения ребенка. Малышка была абсолютно не похожа на отца, а именно, в отличие от родителей, она была темнокожей. Как оказалось в результате проведенного в клинике расследования и теста ДНК, просто были перепутаны пробирки с биоматериалом. В результате отцом долгожданной дочери стал совсем чужой человек. Если не брать во внимание моральный и социальный аспект проблемы, можно сказать, что все также обошлось более или менее благополучно.

6. Врач-зубочистка

Невероятная история произошла с солдатом британской армии 25-летней Элисон Дайвер. Когда их часть находилась в Германии, Элисон сломала два передних зуба. По непонятным причинам, она обратилась не к военному стоматологу, а к незнакомому гражданскому лекарю. Так как местная анестезия на нее не действовала, она согласилась на общую. Каково же было удивление Элисон, когда после пробуждения она не обнаружила доктора, но нашла возле себя пакетик со всеми своими зубами. Так и остались неизвестными причины, побудившие нерадивого стоматолога на такой поступок. Молодой же девушке пришлось потратить немало времени и усилий на полное протезирование ротовой полости.

7. Влево – сено, вправо – солома

Наверное, неплохо было бы использовать это простенькое правило хирургу из города Тампа, штат Флорида. Подзабыв элементарные знания он умудрился перепутать и ампутировать 52-летнему пациенту Вилли Кингу вместо правой ноги – левую. Скандал не удалось замять, и клиника вместе с хирургом лишились более миллиона долларов, отдав деньги в качестве компенсации больному.

8. Доктору или за доктором был нужен глаз да глаз

Как и в предыдущем случае, речь пойдет об элементарной невнимательности. В 1892 году десятилетний мальчик Томас Стюарт, играя ножом, повредил себе один глаз, в результате чего утратил часть зрения. Полностью ослепнуть ему помог доктор. Посчитав, что поврежденный глаз нужно удалить, он по ошибке удалил мальчику абсолютно здоровый орган. Можем только догадываться, какое наказание несли врачи за свои ошибки более ста лет назад.

9. Облучение и лечение

На пациента, страдавшего раком языка, обрушилось еще большее несчастье. Джером Паркс – так звали больного – в течение нескольких дней ошибочно получал облучение, направленное на другие здоровые органы, в частности и на мозг. Следствием этого стала полная утрата слуха и зрения пациента. Невыносимые муки несчастного облегчила уже только смерть.

10. Продезинфицированный пациент

Также фатальным исходом закончилась ошибка медсестры Верджинии Мейсон. Она, невнимательно прочитав надпись на упаковке, сделала пациентке инъекцию дезинфицирующего раствора. 69-летняя Мэри МакКлинтон не пережила такой халатности.

11. Легкие вместо желудка

Как ни печально, но и этот случай относится к летальным. 79-летний пациент из Сан-Франциско Юджин Ригс страдал болезнью, которая не позволяла ему полноценно питаться через пищевод. Пищу ему планировали вводить через специальный зонд, который должен был проходить по пищеводу. Но зонд был ошибочно введен не в пищевод, а в трахею, то есть в легкие. Мало того что зонд уже мешал нормальному дыханию, так в легкие стала поступать еще и пища. Ошибка была обнаружена достаточно быстро. С удалением остатков инородной массы из легких Юджин и врачи пытались справиться еще несколько месяцев. Но эту борьбу за жизнь он все-таки проиграл.

12. Нервный врач хуже врачебной ошибки

36-летний Нел Радонеску из Румынии должен был перенести плановую операцию по исправлению патологии яичек. Но доктор Наум Чому внес свои коррективы в ход операции. Вспыльчивый характер врача сыграл с ним злую шутку. Случайно задев во время операции уретру, эскулап так разозлился, что отрезал пациенту половой орган. Угомониться доктор смог, только нарезав орган кусками. Предсказуемо, что этот хирург через суд был навсегда лишен врачебной лицензии и обязан оплатить операцию по восстановлению изуродованного органа. При этом часть кожи для операции была взята с руки неуравновешенного доктора.

13. Мальчик, девочка – не важно, главное, чтобы человек был хороший

И напоследок приведем самые безобидные врачебные ошибки. Их, наверное, может рассказать по несколько штук каждая мама. Это классические ошибки при определении на УЗИ пола будущего ребенка. Так, один доктор обещал мальчика, показывая на экране большой «половой бугорок» (определение, наверное, понятное только этому доктору). Другой, на 22-ой неделе беременности, опять же на мониторе компьютера, отчетливо видел мошонку и гордо демонстрировал ее родителям. Как вы сами можете догадаться, в обоих случаях родились девочки.Казалось бы, оплошность безобидная, но именно такая врачебная халатность чуть не стоила жизни двум китайским гражданам. Ксианлианг Шен, только-только став отцом нежелательной дочери, до полусмерти избил бедную жену и совершил вооруженное нападение на доктора, обещавшего сына.

Можно принять такие оправдания врачебных ошибок, как усталость, неопытность, случайное стечение обстоятельств, невнимательность и многие другие, присущие живому человеку, черты. Но ни одно оправдание не будет столь весомым, чтобы восполнить утрату здоровья или унять боль от потери близкого человека.

Количество дел, возбуждаемых против врачей, растет. В числе ответчиков и элитные клиники, и даже знаменитая ЦКБ, где лечится сам президент.

«В результате тяжелых последствий случившегося и необходимости лечения я не смогла продолжить образование, иметь семью, устроиться на работу, носить открытую одежду, ходить на пляж, в бассейн: мешает обезображенность тем ожогом. Ответчик разрушил мою жизнь». (Из искового заявления Светланы К. к Клинике лазерной косметологии и пластической хирургии.)

Всякий раз, когда Света смотрелась в большое зеркало, она начинала комплексовать из-за того, что у нее маленькая грудь. Недовольство своей фигурой постепенно переросло в стойкое желание стать если не Памелой Андерсон, то хотя бы Люськой из соседнего подъезда, с гордостью носящей свое женское достояние.

Операцию делали в рижской клинике. В молочные железы имплантировали 400 граммов свиного жира (!). Новая грудь сначала смотрелась неплохо, но потом начались какие-то странные процессы. Любое прикосновение причиняло боль, а самое страшное заключалось в том, что свиной жир медленно, но верно рассасывался, уродливо деформируя грудь.

Света впала в жестокую депрессию. Какие только мысли не лезли в голову, пока не блеснула надежда, что горе поправимо. Правда, в Клинику косметологии и пластической хирургии была огромная очередь, да и врачи, посмотрев на то, что натворили их рижские коллеги, не очень хотели браться за пациентку, но мольбы бедной девушки и ее мамы возымели результат.

Несчастья продолжали преследовать Свету. Во время операции у нее случился анафилактический шок (резкая аллергическая реакция, сопровождающаяся затруднением дыхания и падением кровяного давления). Девушка очнулась на термостабильном матрасе, сделала попытку встать и тут же услышала испуганный вскрик медсестры: «Боже мой, какие у тебя ожоги!» Обожжено было 30 процентов поверхности тела. Волдыри вскрывали, мазали йодом, боль была адская. Потом на месте ожогов образовались большие наросты – рубцы фиолетового цвета.

Клиника предложила Светлане провести курс лечения, в результате которого страшные следы бледнеют и становятся менее заметными. Правда, специалисты знают, что полностью избавиться от глубоких послеожоговых рубцов невозможно.

Администрация клиники упорно не желала признавать, что причиной ожогов послужила неисправность злополучного термоматраса и халатность персонала, который не удосужился проверить, как себя чувствует пациентка, перенесшая анафилактический шок. Врачи на голубом глазу пытались доказать, что Светины рубцы вовсе не результат ожогов, а последствия неудачной имплантации свиного жира, отсутствия квалифицированного медицинского наблюдения по месту жительства и несоблюдения правил личной гигиены... (Техническая экспертиза термоматраса была проведена лишь год спустя после трагедии.)

Комиссия судебно-медицинских экспертов пришла к другим выводам: «...возникшие у К. в раннем послеоперационном периоде изменения мягких тканей задней поверхности тела (области спины, ягодиц, нижних конечностей) имели ожоговое происхождение». Справедливость восторжествовала, Света с мамой получили с паршивой овцы хоть шерсти клок...

Если кто-то считает медицину точной наукой, то он глубоко заблуждается. Это только в анатомическом атласе все четко и непреложно, вены синие, артерии красные, сердце слева, легкие справа. Черное и белое. А в жизни почему-то преобладают оттенки. И врач, как это ни грустно, может ошибиться.

– В медицинской практике есть понятие врачебной ошибки, несчастного случая и правонарушения, – рассказывает доктор медицинских наук профессор Владимир Жаров, главный судебно-медицинский эксперт города Москвы. – За ошибку врач никакой ответственности не несет: ни дисциплинарной, ни административной, ни тем более уголовной. Это добросовестное заблуждение, никак не связанное с халатностью, небрежностью, профессиональным невежеством и тем более злым умыслом. Типичный случай – необоснованное увлечение многочисленными лекарственными средствами. Как правило, этим грешат молодые врачи, готовые из добрых побуждений назначить больному уйму медикаментов на все случаи жизни: от живота, от сердца, от головы, от бессонницы. А это небезобидно, потому что ведет к нарушению баланса обмена веществ. Человек чувствует себя хуже, жалуется на новый симптом и получает еще один препарат: «Попробуйте это, вдруг поможет». Потом опытный консультант перечеркивает все назначения, оставляя только аскорбиновую кислоту, и дело идет на поправку.

Такие врачебные ошибки хоть не приводят к тяжелым последствиям. Куда опаснее несчастный случай, иначе говоря, неблагоприятный исход, вплоть до смертельного, если он не мог быть предусмотрен и предотвращен. Например, вводят больному лекарственное средство, а он начинает бледнеть, синеть и задыхаться. Никто, включая самого пациента, такой реакции и предположить не мог.

Мой приятель, врач-реаниматолог, чуть не упустил больного, когда снимал у него запой. А всего-то и ввел бедолаге крошечную дозу седуксена, но для печени, напичканной всякой дрянью, которую пьяница добавлял в водку, и это количество оказалось непомерным. Спасло лишь мастерство врача, умеющего вытаскивать людей с того света.

С несчастными случаями чаще других врачей сталкиваются хирурги, когда в ходе операции вдруг выясняется, что у больного какая-то редкая патология. Это может случиться во время небольшого хирургического вмешательства, не сулящего обычно никаких сюрпризов.

– Семнадцатилетней девушке удаляли миндалины, – продолжает Владимир Жаров. – Рутинная операция, ничего особенного. Все было заготовлено по инструкции: и кровь, и кровезаменители, и время свертываемости было определено. Удалили одну миндалину, взялись за вторую, как вдруг алым фонтаном ударила кровь. Кровотечение остановить не удалось, и девушка умерла. Оказалось, у нее была редчайшая патология, один случай на пять миллионов человек: дуга сонной артерии проходила сквозь миндалину... Кто виноват?

Но если врач удаляет аппендикс и повреждает при этом нормально расположенную подвздошную артерию, это уже не несчастный случай, а невежество. Однажды в одну районную больницу приехал инспектор из Минздрава с проверкой, встретил бывшего сокурсника, который работал хирургом. Попили чаю, повспоминали студенческую жизнь. «Надоела мне бумажная работа, – признался инспектор, – руки чешутся, так хочется оперировать!» «Пожалуйста! – легкомысленно согласился хирург. – Как раз больная поступила с аппендицитом, попробуй». Чиновник взялся за скальпель и перерезал подвздошную артерию. Женщину не спасли. А приятели сели на скамью подсудимых: один – за превышение должностных полномочий, другой – за злоупотребление ими. Правда, родным покойной от этого легче не стало.

Фрида Сиротинская, более двадцати лет возглавляющая отдел особо сложных комиссионных экспертиз Бюро судебно-медицинской экспертизы, отмечает, что в последнее время количество дел, возбуждаемых против врачей и лечебных учреждений, явно растет, как и суммы исков, требуемые в качестве компенсации за нанесенный ущерб. Судите сами: в 1996 году прошло 50 дел, из них 26 уголовных и 22 гражданских, в 97-м было 66 дел, из них 30 уголовных и 36 гражданских, в 98-м – уже 71 дело, но только 22 уголовных и, соответственно, 49 гражданских. Уже первые месяцы текущего года показывают, что тенденция сохраняется. Причем в числе ответчиков не только скромные больницы, но и известные элитные клиники, в том числе знаменитая Центральная клиническая больница, где лечится сам президент Борис Николаевич. Чтобы представить себе ситуацию по России, достаточно данные цифры умножить на пятнадцать.

И это совсем не значит, что три года назад врачи лечили лучше, это свидетельствует о растущей правовой грамотности населения. Выражение «моральный ущерб» знакомо каждому человеку. Пострадавший по вине эскулапа пациент пытается хотя бы слупить деньги и уже не стремится засадить доктора за решетку – зачем?

«Прошу взыскать с ответчиков три миллиона американских долларов за вред здоровью путем умышленного сокрытия моего диагноза, по их вине запущенного, подорвавшего мое здоровье, лишившего меня навсегда материнства, для дальнейшего лечения за границей»; «Прошу выплатить деньги в сумме восьми тысяч рублей на памятник моему мужу, умершему по вине больницы» – вот примерные образчики исковых заявлений.

Причем далеко не всегда правы пациенты или их родственники. Если клинико-экспертная комиссия не усматривает признаков халатности, небрежности, профессионального невежества или преступления, то прямой вины врача нет. В противном случае результаты экспертизы передаются в прокуратуру. По мнению Фриды Сиротинской, большинство исков, чуть ли не 80 процентов, необоснованны. Естественно, что в судах они удовлетворяются не часто и не полностью.

Вот дедушка под девяносто с целым букетом глазных заболеваний – от глаукомы до отслойки сетчатки – надеялся, что врачи вернут ему стопроцентное зрение. Чуда не произошло, и старичок принялся сутяжничать. Дама, недовольная качеством отечественных зубных протезов, нанесла визит американским стоматологам, а по возвращении домой вчинила иск почти на два с половиной миллиарда неденоминированных рублей, приложив к заявлению авиабилеты и счета пятизвездных отелей...

Если у нас судебно-медицинская и патологоанатомическая службы в какой-то степени выполняют функции отделов технического контроля, то в других странах эти ведомства являются чисто полицейским органом. Что скрывать, в печальных обстоятельствах последнее слово за врачом-патологоанатомом, который производит вскрытие. И попытки сэкономить на этой службе к хорошему, конечно, не приведут. У нас, к примеру, количество расхождений клинического и патологоанатомического диагнозов по злокачественным опухолям доходит до 30 процентов. Это много. В приличной больнице, с хорошим уровнем аппаратуры и соответствующей квалификацией персонала, эти «ножницы» в диагностике составляют около 20 процентов.

– Диагноз может не совпадать в силу разных причин, – говорит Иосиф Ласкавый, врач, много лет возглавлявший патологоанатомическое отделение Первой градской больницы. – Во-первых, его могли просто не успеть поставить, потому что больного привезли в агонии и времени на обследование не было. Во-вторых, пациентом как следует не занимались, считая, что он все равно обречен. Но бывает и по-другому, когда своевременно и правильно поставленный диагноз мог спасти человека. По крайней мере, был шанс, который упустили.

На Западе трупы вскрывают реже, чем у нас. Там большие возможности обследования: и специфические сыворотки, и УЗИ, и ядерно-магнитный резонанс, способный «увидеть» опухоль размером три миллиметра. Весь этот арсенал есть в каждой больнице «скорой помощи». Наши возможности скромнее.

Раньше труп считался собственностью Минздрава, а не родственников. Поэтому каждого умершего в стационаре вскрывали, равно как и скончавшегося дома, если у врача возникали сомнения в причине смерти. Сегодня понятие собственности размылось. Родственники кричат: «А мы не хотим, чтобы его резали!» и ссылаются при этом на религиозные соображения, хотя ни в Библии, ни в Коране ничего подобного нет. Если совсем отказаться от вскрытий, то и ошибок не будет. Их просто похоронят вместе с трупом. И никто не застрахован от того, что этот врач и впредь не повторит свой ляп.

К своим ошибкам, обнаруженным при вскрытии, врачи относятся по-разному. Одни тяжело переживают, другие сразу забывают о случившемся. Бывает, кто-то осторожно намекает патологоанатому, что не стоит выметать сор из угла, человека-то не воскресишь, а репутация врача пострадает, да и родственники умершего замучат. Правда, напрямую просить не принято. Да и ошибка ошибке рознь. Один врач приемного отделения просто выгнал больного, обозвав симулянтом, а на другой день этого человека привезли с крайне тяжелой пневмонией. Спасти не смогли. По этому факту было возбуждено уголовное дело.

Иногда причину смерти не может установить даже патологоанатом. Практически всегда есть зона сомнения. Например, когда у покойного имелся целый букет заболеваний, но ни одно из них не должно было привести к смерти. Бывает, и наоборот: никакой патологии, просто остановилось сердце от плохой вести. Но ее-то при вскрытии не увидишь. Зато порой взгляду открываются весьма неожиданные вещи.

Приходится сталкиваться с самыми невероятными ошибками. Пропускают кровоточащую язву в полжелудка, инфаркт миокарда, опухоли, воспаление легких. В свое время, когда на похороны Сталина приехал Клемент Готвальд и плохо себя почувствовал, у него нашли острую пневмонию. На самом деле у чехословацкого генсека был инфаркт миокарда, от которого он и умер. Бывает люди перехаживают по два инфаркта, ни разу не обратившись к врачу, и лишь рубцы на сердце, обнаруженные при вскрытии, выдают правду. Родные потом припоминают: «Да, вроде он жаловался на плохое самочувствие, но все прошло».

Хирург-золотые руки в поисках тромба ухитрился вместо легочной артерии вскрыть сердечную аорту. Слава Богу, все окончилось благополучно. Другой доктор отмочил такое, что стоило больному жизни. Производилась операция резекции кишечника, пораженного раковой опухолью. Концы кишки сразу не соединяют, так как они могут разъехаться. Обычно нижнюю часть наглухо ушивают, а верхнюю выводят наружу через брюшную стенку. Хирург сделал наоборот, и все, что бедный больной ел, никуда не выходило, а раздувало его кишки.

– Говорят, воинский устав написан кровью, – продолжает Иосиф Ласкавый. – Но медицинские правила тоже пишутся кровью. Известно, например, что все таблетки без подписи должны уничтожаться. Ни в коем случае нельзя пользоваться ампулами без этикеток. Простые истины, которыми иногда пренебрегают. Одному больному во время операции вместо новокаина вкатили хлористый кальций, весь живот нашпиговали. Медсестра перепутала, потому что кто-то переставил препараты с места на место. Мало того, что бедный пациент перенес операцию без наркоза, так еще уколы хлористого кальция причиняли дикую боль. «Как же ты терпел? – спросили его потом. – Надо было орать в голос!» «Терпел, – отвечал мужик, – я же понимаю, что операции без боли не бывает». Потом произошло омертвение тканей той стенки живота, которую от души обкололи. К счастью, бедняга отделался только шрамом...

В другой больнице вместо раствора для промывания кишки больному ввели нашатырный спирт. Результат плачевный – некроз кишки.

В лечении все играет роль. Назначая то или иное лекарство, далеко не всякий врач учитывает габариты пациента. Ведь крепышу весом в 120 килограммов явно требуется большая доза, чем хрупкой девушке. Препараты рассчитываются на килограмм веса, а не по количеству таблеток. Поэтому доктор Ласкавый сетует, что в секционной нет весов. Увы, невозможно установить, мало давали больному лекарств или слишком много. Даже время приема медикамента играет роль. Средневековые отравители это хорошо знали.

Впрочем, бывает, что ошибается патологоанатом. Известно, что в секционной не только вскрывают трупы, но и делают биопсию – исследуют образцы ткани. Небрежность может привести к тому, что пациенту отрежут здоровый орган. Были случаи ненужной резекции желудка или удаления матки. Часто виной тому спешка, запарка. К примеру, во время операции хирург обнаруживает подозрительное образование, и медсестра пулей летит к патологоанатомам с кусочком молочной железы. Пока хирург стоит с вымытыми руками, прикрытыми стерильной салфеткой, а сестра зажимом подает ему сигарету на затяжку, в секционной лихорадочно определяют судьбу человека.

Иногда врачей подводит техника. Блестяще проведенная операция летит насмарку, если отказывает аппаратура. Бракованные сердечные клапаны сводят на нет все усилия кардиохирургов. Часто не срабатывают фильтры, призванные улавливать легочные тромбы.

В одной из московских больниц под ножом хирурга умер раковый больной. Назначили вскрытие, и патологоанатом обратил внимание на то, что кожа умершего темно-синего цвета, а в плевре множество кровоизлияний. Хитрый доктор отправил на разведку санитаров выяснить, что произошло. Оказалось, во время операции отключился аппарат искусственного дыхания и больной получал только закись азота – веселящий газ. Он умер во сне.

Бывали случаи, когда в больнице отключался свет, а в это время шла сложная операция. Вместо бестеневой лампы зажигали свечки, а кислород нагнетали вручную, с помощью мешка. Такой напасти не удалось избежать даже в знаменитом Склифе.

Злейший враг хирургов – забывчивость. Каждый патологоанатом мог бы собрать личную коллекцию инструментов, забытых в брюшной полости, причем не только миниатюрных. Встречаются находки по 15–17 сантиметров длиной. Обычно это зажимы, салфетки, тампоны. Случается, человек носит в себе такой сувенир много лет. Организм борется с чужеродным предметом, стремясь заключить его в капсулу, изолировать. Увы, это не всегда удается. Салфетка, пропитанная кровью и гноем, может вызвать тяжелое осложнение. По правилам положено пересчитывать все инструменты. Бывает, что недостача обнаруживается уже после наложения швов. Что делать? Резать заново.

Хирург Института Склифосовского А. припоминает случай, когда доставили женщину с жалобами на боли в животе. Сделали рентген и чуть не упали: в брюшной полости лежала... подошва тридцать восьмого размера, которая на поверку оказалась хирургической лопаткой, подкладываемой при наложении большого шва. Больная три месяца носила в себе этот довольно тяжелый металлический предмет, оставленный во время операции в одном из московских госпиталей.

В крупнейшей московской больнице оперировали молодую женщину по поводу кисты. В ходе операции, как положено, перекрыли мочеточники. Все прошло удачно, брюшную полость аккуратно зашили. И доктор с чувством исполненного долга уехал на дачу. Была пятница. К ночи больной стало плохо. Подскочила температура, резко ухудшилось состояние. Дежурный врач не понимал, что происходит. Бедной женщине ставили капельницу, вводили различные препараты – все было тщетно. Она таяла на глазах. А на излете вторых суток отдыхающий на даче хирург вдруг вспомнил, что забыл снять зажимы с мочеточников. Кинулся в Москву, провел экстренную операцию, но время было упущено. Молодая женщина стала инвалидом.

Результаты работы хирургов более зримы. Те же терапевты ошибаются едва ли не чаще, но редко кому приходит в голову подать в суд на участкового врача, перепутавшего ОРЗ с гриппом, а воспаление легких с бронхитом. Да, выписали не те лекарства, затянули излечение, но ведь ничего не отхряпали!

Институт Склифосовского можно сравнить с передовыми частями в армии, которые способны немедленно решать неотложные задачи. Хоть и пытается «скорая помощь» как-то рассредоточить потоки, но есть категории больных, которых везут только в Склиф. С повреждениями грудной клетки, тяжелыми огнестрельными и ножевыми ранениями. Каждый случай – экстремальный.

– Если бы поток поступающих больных был отрегулирован, ошибок стало бы меньше, – признается хирург А. – Вечный цейтнот и усталость приводят к ошибкам. Врачи перегружены, но попробуйте найти в Москве хоть одну свободную ставку хирурга! Бригада распределяет ее между собой. На ставку выпадает семь-восемь дежурств в месяц, но есть доктора, у которых на тридцать дней тридцать одно дежурство... Полночи может быть более-менее спокойно, а под утро, в час Быка, начинается... Массовые поступления больных, как правило, необъяснимы. То ли полнолуние влияет, то ли еще какие-то странные факторы, но вдруг все происходит одновременно: аварии, ранения, отравления. Конечно, у нас не так, как в сериале «Скорая помощь», где в одном месте и роды принимают, и операцию на сердце делают, и наркомана откачивают, но все равно... Как и в любой клинике, всякое случается. Даже такая рутинная процедура, как переливание крови, способна преподнести сюрпризы. Если сразу заметить, что больному влили не ту кровь, последствия можно предотвратить. Но когда человек в наркозе или на аппаратном дыхании, дело хуже.

Все хирурги традиционно побаиваются больных двух категорий: своих коллег и рыжих. Еще встречаются люди, как ловушка притягивающие несчастья. Таких немало среди белокожих веснушчатых детей Солнца. Обычное хирургическое вмешательство вызывает у них осложнения. Интубирование (термин, знакомый всем любителям американского сериала) почему-то происходит не в трахею, а в пищевод, введение лекарств вызывает аллергическую реакцию, вплоть до выраженного анафилактического шока с остановкой дыхания. Предвидеть такой исход очень сложно.

Привезли как-то женщину с ужасной историей болезни. Некоторое время назад она отправилась навестить родственников в Германию. С тяжелым приступом ее сняли с поезда. Польские врачи обнаружили перфоративный рак желудка с подозрением на метастазы в печени и поджелудочной железе. Язву ушили. Больная начала потихоньку поправляться. Уже в Москве она легла в больницу, чтобы пройти курс восстановительной терапии, но во время очередного внутривенного вливания началась сильнейшая аллергическая реакция с остановкой сердца. А на вскрытии выяснилось, что эта женщина могла бы жить: у нее оказался не рак четвертой степени, а обычная хроническая язва желудка.

Старые хирурги учили: не старайся сделать лучше, делай как надо. Может быть, для данного больного это не оптимальный вариант, но в конечном счете количество выживших будет больше. Наверное, они были по-своему правы. Но жизнь порой преподносит такие фокусы, что все инструкции летят к черту. Действовать по правилам – значит упустить время и потерять больного, у которого был свой маленький шанс. Попытаться рискнуть? 109-ю статью УК еще никто не отменял. За неосторожное убийство больного во время лечения врачу грозит срок заключения до пяти лет.

Нет, наверное, на свете врача, который ни разу не ошибался. Даже общепризнанные светила имеют в своем послужном списке заблуждения и несчастные случаи. От этого не застрахован никто.

Один врач, специалист не из последних, заканчивал дежурство. Подошла медсестра: «Доктор, подпишите, пожалуйста, эпикриз. Больной Н. только что скончался». Вместо того чтобы лично констатировать смерть, врач подмахнул документ. Он знал, что Н. был очень плох. А утром, после конференции, доктор вышел во двор клиники и чуть не упал – из морга на каталке везли «покойника». Н. жив по сей день, ну а врач уже не спешит подписывать путевки на тот свет.