Медицина периода утверждения и развития капитализма в Западной Европе Французский материализм XVIII века и его роль в распространении материалистического понимания болезни. Формирование теоретических медицинских систем и развитие клинической медицины в Ев

В XVIII веке Франция стала центром развития и распространения материализма и атеизма. В эпоху развития капиталистических отношений в передовых странах Европы и развертывания первых буржуазных революций в связи с техническим прогрессом и развитием естествознания типичной формой прогрессивной философии явился материализм механистического и метафизического характера. Этот материализм боролся с идеализмом и средневековой схоластикой. Мыслители, отражавшие интересы и настроения революционной тогда французской буржуазии, подрывали политическую и идеологическую надстройку феодального общества. Материалистическая философия XVIII века послужила теоретической основой идейного движения, явившегося прологом французской буржуазной революции, победившей в конце XVIII века. Французские материалисты развивали учение о том, что природа материальна, вечна, неповторима и неуничтожима, бесконечна и подчиняется своим объективным законам.

Материализм XVII-XVIII веков был связан с развитием механико-математических наук. Энгельс говорил, что с каждым составляющим эпоху в области естественных наук открытием материализм неизбежно должен изменять свою форму. Французский материализм обобщил успехи естествознания XVII и XVIII веков и накануне французской буржуазной революции 1789 г. явился теоретическим оружием борьбы революционной буржуазии против феодальной идеологии, носил боевой и прогрессивный характер. Французские материалисты выступали борцами за научный прогресс, против религии, против идеалистической метафизики.

К. Маркс отмечал, что в разработке основных положений французского материализма XVII-XVIII веков существенную роль сыграли врачи-материалисты Леруа, Ламетри и Кабанис, потому что их тесная связь с естествознанием и знакомство с медициной облегчали им материалистическое понимание природы и приводили их к материализму в философии. В «Святом семействе» К. Маркс писал: «Механистический французский материализм примкнул к физике Декарта в противоположность его метафизике. Его ученики были по профессии антиметафизики, а именно физики. Врач Леруа кладет начало этой школе, в лице врача Кабаниса она достигает своего кульминационного пункта, врач Ламетри является ее центром. Декарт был еще жив, когда Леруа перенес декартовскую конструкцию животного на человека (нечто подобное в XVIII веке сделал Ламетри) и объявил душу модусом тела, а идеи - механистическими движениями. Леруа думал даже, что Декарт скрыл свое истинное мнение. Декарт протестовал. В конце XVIII века Кабанис завершил картезианский.материализм в своей книге «Соотношение физического и нравственного в человеке» ".

Леруа (1598-1679) был ближайшим учеником Декарта. Леруа быстро понял прогрессивность открытия Гарвея. Выдержав в 1640 г. жестокую борьбу в защиту учения о кровообращении, он защищал материалистическое ядро этого учения против догм и схоластического представления о жизни. Леруа в Нидерландах издал книгу «Основания физики». В ней Леруа порвал с дуализмом Декарта и встал на материалистические позиции, не признавая принципиального отличия души от тела человека.

Ж. О. Ламетри (1709-1751) был одним из зачинателей французского материализма. После опубликования в 1745 г. первой философской работы «Естественная история души» Ламетри подвергался преследованиям католического духовенства и феодальных властей во Франции и эмигрировал в Нидерланды, где издал свое главное философское произведение «Человек-машина» (1747). В этой книге Ламетри провозгласил программу изучения жизненных процессов путем опытов и эвал к перестройке физиологической науки на материалистических основах. Гонимый за свои убеждения и в Голландии, Ламетри эмигрировал в Германию. Он активно боролся за материализм в медицине и резко критиковал идеалистические системы XVIII века.

Науки о живой природе в XVIII веке были ареной ожесточенной борьбы между "материализмом и идеализмом. В прямой связи с религиозными взглядами на божественный акт творения органического мира стояла широко распространенная среди ученых XVIII века теория преформизма, согласно которой все признаки живых существ недообразованы в половых клетках их родителей. В ответ на попытки передовых материалистов истолковать жизненные процессы на основе природных закономерностей, реакционные ученые выдвинули виталистическое учение о сверхъестественном, нематериальном «жизненном принципе», о таинственной «жизненной силе». Виталисты отрицали даже возможность изучения некоторых сторон жизнедеятельности организма, например силы мышц, скорости движения крови и т. п. Идеалистическая философия Лейбница и Канта на Западе оказала влияние на развитие науки, в особенности медицины.

В XVIII веке были созданы идеалистические системы ван Гельмонта, Шталя, позднее Броуна. Эти системы задержали развитие медицины в Западной Европе, сохранили сзое влияние в особенности на ход развития клинической медицины XIX века. Особой популярностью пользовался немецкий врач Шталь (1660-1734), долго преподававший медицину в Иене и Галле, ярый противник материализма в медицине, утверждавший, что жизненные явления, здоровье и болезни человека нельзя объяснять на основании законов механики, физики и химии. Разделяя идеалистическую философию Лейбница, Шталь утверждал, что основой жизни является душа, которой как высшему началу подчинены все жизненные процессы. Анатомию Шталь считал ненужным и даже вредным предметом. Болезненный процесс представляет, по Шталю, ряд движений, совершаемых душой для удаления из тела проникших в него и приносящих ему вред веществ. Болезнь оказывается полезной. Лихорадка полезна, так как помогает душе изгнать вредную влагу из организма. В терапии Шталь рекомендовал выжидательный метод. Лекарства должны оказать помощь движениям, совершаемым душой. Роль врача, по Шталю, совпадает с ролью священника: его главное назначение - поддерживать душевную «добродетель», понимаемую в чисто религиозном духе. Материалист Ламетри высмеивал Шталя: «Говорить, будто „душа" является единственной причиной всех наших движений, пристало скорее фанатику, чем; философу... Шталь наделяет душу абсолютной властью, у него она создает все, вплоть до геморроя».

Отечественный врач А. М. Шум-лянский в своем сочинении «Мнение одного истинолюбца о поправлении наиполезнейшей для людей науки» (1787) также отвергал широко распространенные в XVIII веке медицинские системы как «не имеющие естественного порядка, будучи основаны не на познании тела человеческого, но на воображении сочинителей» и писал: «Не познав самого не будут знать действие в изменении физиологии, а и того менее в состоянии будут понять оных повреждения или причины оного в патологии».

П. Ж. Кабанис (1757-1808) был видным деятелем французской буржуазной революции, участником в реформах больничного дела и медицинского образования во Франции. После революции 1789 г. Кабанис в больничной комиссии Конвента предложил ряд мер по улучшению больничного дела и медицинского образования во Франции. Вместе с Фуркруа Кабанис был активным участником изменения медицинского образования во Франции. В 1793-1794 гг. революционные органы закрыли остававшиеся схоластическими медицинские факультеты французских университетов и вскоре взамен их создали медицинские школы при крупных больницах, чтобы, проводя обучение студентов у постели больного, подготовить врачей, умеющих лечить, а не только блистать на словесных диспутах. Кабанис так определял задачи новых школ: «Учащиеся будут изучать анатомию на вскрытиях, химию, производя опыты, фармацию, приготовляя лекарства, практическую медицину, наблюдая лично и осуществляя уход за больными».

Кабанис хорошо понимал и задачи, стоявшие перед медицинской наукой на рубеже XVIII и XIX веков. В 90-х годах XVIII века Кабанис писал: «Все в нынешнем состоянии медицины предвещает ее приближение к большой революции. Быстрые улучшения, имевшие место... во многих отраслях естественных наук, предуказывают нам, что должно произойти и что произойдет с медициной». Несколько позднее, в 1804 г., в произведении «Революция и реформа медицины» Кабанис писал: «Медицина, охватывая, с одной стороны, науки естественные - физику и химию, с другой, науки общественные - этику и историю, должна будет объединить все отрасли человеческих знаний, образуя закономерную систему познания законов природы, служащую к усовершенствованию человеческого рода». Последнее. Кабанис считал задачей врача - философа и законодателя.

Позднее эти мысли Кабаниса послужили основой для высказываний социалистов-утопистов о враче как естественном законодателе и устроителе социального строя.

В своем указанном К. Марксом главном философском труде «Отношение между физической и нравственной природой человека» (1802) Кабанис утверждал физиологическое происхождение психической жизни человека. Вместе с тем он доказывал и обратное влияние психики на физиологические функции. Кабанис материалистически трактовал понятие души как способности мозга преобразовать ощущения и чувства в идеи. Решая материалистически основной вопрос философии, Кабанис утверждал первичность «физической природы» человека и вторичность его «моральной природы», т. е. сознания.

Главное внимание Кабанис обратил на изучение процесса человеческого мышления, выводя его исключительно из физиологической природы человека. Головной мозг Кабанис рассматривал как специальный орган, предназначенный для производства мысли.

Во взглядах Кабаниса наряду с рациональным требованием физиологического обоснования процессов мышления выступает вульгаризаторская тенденция, требующая сведения процесса познания к чисто физиологическим процессам. Кабанис недоучитывал специфические особенности живой природы. В связи с этим он выступал против материалистического положения о том, что ощущения являются единственным источником теоретического мышления. Наряду с чувствительным познанием внешних предметов Кабанис признавал и внутреннюю чувствительность. Разрешение вопроса об отношении сознания к бытию Кабанис сводил к одной физиологии. Кабанис вульгаризировал идеи французского материализма XVIII века, отбросив их воинствующий дух. В философии Кабаниса выветрились боевые атеистические взгляды материалистов XVIII века, появились агностические сомнения в возможности познания истины. Не преодолев ограниченности механистического материализма своей эпохи, Кабанис в конце жизни перешел на позиции пантеизма. В своих высказываниях Кабанис отражал механистический характер современного ему материализма и вследствие этого давал неверные аналогии. Его сравнение, что мозг выделяет мысль подобно тому, как печень - желчь, было в середине и второй половине XIX века использовано вульгарными материалистами (Молешотт, Бюхиер, Фогт и др.) для обоснования тождества психического и физического.

Медики Западной Европы в 1-й половине XVI века стремились овладеть чуть ли не всеми научными знаниями. Они изучали математику, чтобы овладеть астрономией, так как им нужно было учитывать влияние небесных светил на здоровье. Они изучали арабский и еврейский языки, так как нужно было уметь читать произведения медицинских писателей в подлинниках. Для знания этиологии (учения о причинах болезней) требовалось владение физикой и даже метафизикой.

Зоология входила в круг их непосредственной специальности, ботаника тоже, так как практически все лекарства были растительными. Химия, доставившая медицине новые средства для излечения болезней, тоже входила в изучаемые ими науки; началось изготовление новых лекарств из металлических солей. Хотя мечтания о панацее, универсальном лекарстве из золота, еще не заглохли, успехи медицины были чрезвычайно велики. Терапия научилась употреблению в качестве лекарств ядовитых веществ. Например, Парацельс вместе с антимонием ввел в употребление опиум и ртуть.

Уроженец Швейцарии Парацельс (1493–1541) попытался переосмыслить прошлое, выступил с критикой галенизма и гуморальной патологии, с пропагандой опытного знания. Гуморальная теория была своего рода наивной формой современного учения о внутренней секреции, построенной, однако, на совершенно фантастической базе. Занимаясь алхимией, Парацельс положил начало крупному направлению в медицине – ятрохимии . Считая причиной хронических заболеваний расстройство химических превращений при пищеварении и всасывании, он ввел в лечебную практику различные химические вещества и минеральные воды.

Наиболее видным его последователем был Я. Б. ван Гельмонт, который описал процессы ферментации в желудочном пищеварении.

Жан Фернель (1497–1558), родом из Клермона, в юности чувствовал влечение к астрономии, но отец его, недовольный большими тратами своего сына на изготовление астрономических инструментов, уговорил его отказаться от этого занятия и посвятить себя исключительно медицине. Вскоре Фернель приобрел громкую известность как прекрасный врач. Еще до своего вступления на престол Генрих II хотел привлечь его к себе, но Фернель долго уклонялся от этой чести и только в 1557 году принял должность при короле. Главное его произведение «Медицина» (1554), выдержавшее больше 30 изданий, охватывает собою всю совокупность сведений по физиологии, патологии и терапии, которую можно было извлечь из греческих, латинских и арабских сочинений. Это произведение, в настоящее время представляющее только исторический интерес, для того времени имело огромное значение.

Корпорация хирургов была объединена с коллегией цирюльников, которые в принципе должны были заниматься только несложными операциями вроде кровопускания. Однако вельможи и военные, принимавшие к себе на службу врачей, мало обращали внимания на ученые титулы. Кроме того, собственно хирурги в конце XV столетия почти во всех городах составляли утвержденные правительством общины, охранявшие свои привилегии как от подвластных им цирюльников, так и от конкурирующих с ними медиков. Сен-Комская коллегия в Париже пользовалась большой самостоятельностью, но ее положение изменилось в следующем столетии. После длительной борьбы и громкого процесса, закончившегося в 1660 году, хирурги были подчинены медицинскому факультету. С тех пор у них не было особых тем для диспутов при защите диссертаций, и они не носили особых титулов.

Знаменитый хирург Амбруаз Паре (1517–1590), хорошо известный нам по произведениям А. Дюма, родившийся подле Лаваля, пользовался еще большей популярностью, чем Фернель. Сначала он работал помощником цирюльника в богадельне, затем перешел на службу в армию и благодаря многочисленным практическим наблюдениям нашел способ лечения огнестрельных ран, которые до него считались ядовитыми. В 1545 году в Париже было издано сочинение Паре «Способ лечения ранений от аркебузов», где автор доказывал, что необходимо отказаться от методов лечения посредством прижигания каленым железом и кипящим маслом, и защищал употребление повязок для остановки кровотечения.

Он уже был знаменит и два года состоял на службе при королевском дворе, когда в 1554 году Сен-Комская коллегия предложила ему защитить на французском языке диссертацию и признала его хирургом высшего разряда, а медицинский факультет заявил против этого протест. Сочинения Паре, изданные в 1561 и в 1585 годах, очень велики по объему и представляют собой настоящую энциклопедию, в состав которой входят, кроме военной хирургии, родовспомогательное искусство, лечение эпидемических болезней, медицинские операции, анатомия, эмбриология и т. д.

В Италии Фаллопий (1523–1562) занялся сначала в Пизе, а потом в Падуе тщательным изучением органов слуха, мышц лица, пищеварительных органов, внутреннего строения органов воспроизведения, процесса образования зародыша и т. д. Его ученик открыл клапаны вен. Ингрессий (1510–1580) из Палермо занимался по преимуществу изучением костей. Профессор римской школы С. Евстахий (1510–1574) сделал открытия, относящиеся к строению костей, мускулов и жил, а также обнаружил сообщение между внутренним ухом и глоткой (евстахиева труба). Цезальпин, заменивший Евстахия в школе, доказал, что кровь из вен движется к сердцу.

Открытие законов кровообращения принадлежит англичанину Вильяму Гарвею (1578–1657), автору знаменитого сочинения «Анатомические исследования движения сердца и крови у животных». Он же, кстати, высказал мысль, что «все живое происходит из яйца». Превосходство Гарвея над всеми, кто до него говорил о малом кровообращении, было превосходством науки Нового времени над взглядами древних. Гарвей не удовлетворялся простыми догадками и не считался ни с традициями, ни с умозрительными теориями, построенными на схоластической основе. Он ссылался только на данные опыта. Можно утверждать, что его сочинение – одно из наилучших сочинений по физиологии.

Открытие Гарвея осталось бы не доведенным до конца, если бы не было установлено, каким образом пищевой сок смешивается с кровью. Этот вопрос разрешил профессор Павийского университета Гаспар Азелли (1580–1620), который случайно заметил млечные сосуды, производя вскрытие собаки, убитой вскоре после того, как она поела. Это обстоятельство позволило ему точно распознать млечные сосуды и определить условия, при которых они могут быть видны невооруженным глазом. Сочинение Азелли «Исследование о млечных венах» вышло в свет годом ранее сочинения Гарвея.

Вместилище млечного сока и грудной канал, соединяющий млечные сосуды, были открыты французом Жаком Пекке (1622–1674), сочинения которого были изданы в одном томе в 1654 году. Были и дальнейшие пополнения сведений о лимфатической системе. В распространении всех этих открытий принимал большое участие датчанин Томас Бартолин (1616–1680), собственные исследования которого, по-видимому, не имели особо важного значения.

В области практической медицины наиболее важное событие XVI века – это создание Дж. Фракасторо учения о контагиозных (заразных) болезнях.

Собственно медицина не достигла еще сколько-нибудь прочных успехов. Некоторые медики продолжали придерживаться традиций, не замечая, что авторитет Гиппократа и Галена совершенно расшатан новыми открытиями. Такое положение было во Франции, и в особенности на медицинском факультете Парижского университета. Консерваторы, противники сурьмы и хины, восставали против учений Гарвея и Пекке. Что же касается новаторов, то, утратив доверие к старинной гуморальной теории, они разбились на две основные школы: ятрохимиков и ятрофизиков, школы одинаково односторонние и неполные. Ятрохимики видели в физиологических процессах только химические явления, а ятрофизики – только механические.

Учение ятрохимиков, отвергавшееся медицинским факультетом вплоть до конца XVII века, пропагандировал во Франции ученик ван-Гельмонта – Лазарь Ривьер (1589–1655), работавший в Монпелье. Своего теоретика это учение нашло также в лице Сильвия де-ла-Боэ (1588–1658), который занимался медицинской практикой преимущественно в Голландии и приобрел там громадную известность. Отказавшись от мистических мечтаний Парацельса и ван-Гельмонта, ла-Боэ заменил их неопределенным синкретизмом, но отвел в своей работе достаточно места для новых физиологических открытий, в результате чего встал значительно выше медиков, придерживавшихся старых традиций.

Учение ла-Боэ распространялось преимущественно в Германии; а в Италии вызревали иные идеи, выразившиеся в конце концов в учении ятрофизиков, или ятромехаников. Создателем ятромеханизма был неаполитанец Борелли (1608–1679). Это учение представляет собой лишь следствие из механистической физики. Рене Декарт, серьезно занимавшийся медициной, и не мог придать этому учению никакой иной формы. Впрочем, тенденции к этому направлению появились раньше: сходные с ятромеханизмом идеи впервые изложил профессор Падуанского университета Санторио (1561–1626). Он пытался изучить колебания веса человеческого тела, периодически измеряя вес своего собственного.

Наиболее полезной стороной деятельности Санторио – как, впрочем, и всех ятромехаников, – являлось постоянное стремление придать медицинским наблюдениям математическую точность. Кроме употребления весов, он рекомендовал использование термометра и придумал несколько аппаратов для наблюдения за пульсом с помощью маятника. Так в XVII веке он ввел в обиход два открытия своего товарища по университету Галилея. Но лишь по прошествии почти целого столетия был найден способ градуирования термометров, дающий возможность сравнивать результаты измерений.

В XVIII веке описательный период развития медицины перешел в стадию первичной систематизации. Возникали многочисленные медицинские «системы», пытавшиеся объяснить причину заболеваний и указать принцип их лечения.

Хотя истоки виталистических представлений находим у Платона (психея – бессмертная душа) и Аристотеля (энтелехия – нематериальная сила, управляющая живой природой), но и нидерландский химик и биолог XVII века ван Гельмонт считал, что есть грань между телами неживой и живой природы; он говорил об археях – духовных началах, регулирующих деятельность органов тела. Позже немецкий врач и химик Георг Шталь говорил, что жизнью организмов управляет душа, обеспечивающая их целесообразное устройство.

Его соотечественник Ф. Гофман доказывал, что жизнь заключается в движении, а механика – причина и закон всех явлений. Французские врачи Т. Борде и П. Бартез выступили с учением о «жизненной силе» (витализме).

Л. Гальвани и А. Вольта исследовали «животное электричество» и лечение электрическим током; Ф. А. Месмер, знакомый с этими работами, создал учение о «животном магнетизме». Систему гомеопатии основал С. Ганеман. Шотландец У. Куллен разработал теорию «нервной патологии», исходя из признания главенствующей роли «нервного принципа» в жизнедеятельности организма. Его ученик английский врач Дж. Браун построил метафизическую систему, признававшую нарушения состояния возбудимости основным фактором возникновения болезней, из чего следовала задача лечения – уменьшить или увеличить возбуждение. Ф. Бруссе создал систему «физиологической медицины», связывающей происхождение болезней с избытком или недостатком раздражения желудка и использующей в качестве основного лечебного метода кровопускание.

Началась эпоха Нового времени.

Сообщений 1 страница 4 из 4

Медицина XVIII века

Для медицины 18 в. отмечен усовершенствованием медицинского образования. Были основаны новые медицинские школы: в Вене, Эдинбурге, Глазго. Прославленные врачи 18 в. знамениты как педагоги или как авторы трудов по систематизации уже существующего медицинского знания. Замечательными учителями в области клинической медицины были Г. Бургаве из Лейдена и У. Куллен из Глазго (1710-1790). Многие их ученики заняли почетное место в истории медицины.

Самый известный из учеников Бургаве, швейцарец А.фон Галлер (1708-1777) показал, что раздражимость мышц не зависит от стимуляции нервов, а является свойством, присущим самой мышечной ткани, тогда как чувствительность - специфическое свойство нервов. Галлер также развивал миогенную теорию сердцебиений.

Падуя уже не являлась значительным центром медицинского знания, однако она воспитала еще одного великого анатома - Джованни Баттисту Морганьи (1682-1771), отца патологической анатомии. Его знаменитая книга «О местонахождении и причинах болезней, выявленных анатомом» (De sedibus et causis morborum per anatomen indagatis, 1761) - шедевр наблюдения и анализа. Основанная более чем на 700 примерах, она объединяет анатомию, патологическую анатомию и клиническую медицину благодаря тщательному сопоставленнию клинических симптомов с данными вскрытия. Кроме того, Морганьи ввел в теорию заболеваний концепцию патологического изменения органов и тканей.

Другой итальянец, Ладзаро Спалланцани (1729-1799), продемонстрировал способность желудочного сока переваривать пищу, а также экспериментально опроверг господствовавшую тогда теорию самозарождения.

Кровопускание, Франческо Баретта

В клинической медицине этого периода заметен прогресс в такой важной отрасли, как акушерство. Хотя щипцы для родовспоможения были изобретены в 16 в. Питером Чемберленом (1560-1631), более века они оставались тайной семьи Чемберленов и использовались только ими. Несколько типов щипцов было изобретено в 18 в., и они стали широко применяться; росло также число мужчин-акушеров. У. Смелли (1697-1763), выдающийся английский акушер, написал Трактат о родовспоможении (Treatise on Midwifery, 1752), в котором точно описан процесс родов и указаны рациональные процедуры их облегчения.

Несмотря на отсутствие анестезии и антисептики, хирургия 18 в. продвинулась далеко вперед. В Англии У. Чизлден (1688-1752), автор Остеографии (Osteographia), производил иридотомию - рассечение радужной оболочки глаза. Он был также опытным специалистом по камнесечению (литотомии). Во Франции Ж. Пти (1674-1750) изобрел винтовой жгут, первым стал проводить успешные операции на сосцевидном отростке височной кости. П. Дезо (1744-1795) усовершенствовал лечение переломов. Оперативное лечение подколенной аневризмы, разработанное самым замечательным хирургом той эпохи Джоном Хантером (1728-1793), стало классикой хирургии. Будучи также талантливым и усердным биологом, Хантер проводил разнообразные исследования в области физиологии и сравнительной анатомии.

Сам этот метод, однако, еще не настолько утвердился, чтобы поставить заслон произвольному теоретизированию. Любой теории, поскольку ей не хватало подлинно научного обоснования, противопоставлялась другая, столь же произвольная и абстрактная. Таков был и спор между материалистами и виталистами в начале 18 в. Проблема лечения тоже решалась сугубо теоретически.

Вскрытие в анатомическом театре, Уильям Хогарт

18 век обычно считается веком просвещения, рационализма и расцвета науки. Но это и золотой век знахарства, шарлатанства и суеверий, изобилия секретных чудодейственных снадобий, пилюль и порошков. Франц А.Месмер (1734-1815) демонстрировал свой “животный магнетизм” (предвестник гипнотизма), вызвав чрезвычайное увлечение им в светском обществе. Френология считалась тогда серьезной наукой. Беспринципные шарлатаны делали состояния на т.н. “храмах исцеления”, “небесных ложах”, разнообразных чудодейственных “электрических” приспособлениях.

Несмотря на свои заблуждения, 18 век вплотную подошел к одному из самых важных медицинских открытий - вакцинации. В течение столетий оспа была бичом человечества; в отличие от других эпидемических заболеваний она не исчезала и оставалась столь же опасной, как и прежде. Только в 18 в. она унесла более 60 млн. жизней.

Искусственное слабое заражение оспой уже применялось на Востоке, особенно в Китае и Турции. В Китае оно проводилось посредством ингаляции. В Турции небольшое количество жидкости из оспенного пузырька вводили в поверхностный разрез кожи, что обычно вело к заболеванию в легкой форме и последующему иммунитету. Такой тип искусственного заражения был введен в Англии уже в 1717, и подобная практика получила распространение, но результаты не всегда были надежны, иногда заболевание протекало в тяжелой форме. Более того, это не позволяло избавиться от самой болезни.

“Шип на розе”

Сифилис наводнил гигантской волной Европу. “Шип на розе”, - острили фаталисты, когда жестокая действительность вбила им в голову молотками мысль, что здесь не существует или - или!

Главной рассадницей сифилиса - и, разумеется, других венерических болезней - была публичная проститутка. Каждое сношение было тогда равносильно почти неизбежному венерическому заболеванию. Один берлинский врач, д-р П. Мейснер, недавно расследовал с этой стороны жизнь Казановы и пришел к выводу, что “Казанова заболевал каждый раз, когда имел дело с проститутками”.

Мюллер говорит в своем “Gemalde von Berlin…”: “Низшие классы совершенно заражены, две трети (сказал мне выдающийся врач) больны венерическими болезнями или обнаруживают симптомы венерических болезней. В Кобленце после вторжения эмигрантов, когда была "предложена бесплатная медицинская помощь, зараженных оказалось семьсот”.

Однако и господствующие классы страдали не меньше от этого бича. Напротив, здесь целые семейства были заражены этой болезнью еще больше даже, чем в мещанстве, так как при господстве вышеописанной свободы нравов “галантный подарок”, полученный от проститутки или балерины, очень легко передавался светской даме, и прежде всего метрессе, чем обычно не ограничивался круговорот заражений. В “Satans Harvest Home” говорится:
“Мужья передают сифилис женам, жены мужьям, даже детям, последние кормилицам, а те в свою очередь своим детям”.

Геракл и Омфала, Франсуа Буше

Многие развратники, любовь которых знатные дамы оспаривали друг у друга, положительно разносили эту болезнь по всем домам. Большая половина правящих фамилий была тогда заражена сифилисом. Почти все бурбоны и орлеанисты (представители королевской династии. - Ред.) страдали или временно, или постоянно этой и другими венерическими болезнями. И то же надо сказать о всей французской придворной знати.

В Париже, как доказали Капон, а вслед за ним Эрве, большинство балерин и актрис были сифилитичками. Так как именно из этих кругов французская знать преимущественно брала своих любовниц, то заболевание было для большинства неизбежностью. Знаменитая танцовщица Камарго и не менее знаменитая Гимар оставили почти всем своим поклонникам, среди них нескольким принцам и герцогам, такую память о своей благосклонности. Герцогиня Елизавета Шарлотта, которая, впрочем, и сама была заражена мужем, пишет:
“Балерина Дешан поднесла принцу Фридриху Карлу Вюртембергскому подарок, от которого он умер”.

Милость, оказанная государем женам придворных, вскоре переходила в их кровь, а далее в кровь их детей. Герцог Вюртембергский Карл Александр, вероятно зараженный балериной, потом заразил в свою очередь весь свой гарем, состоявший из танцовщиц придворного штутгартского театра и известный под названием “синих башмаков”, ибо право носить синие башмаки отличало всех фавориток герцога.

Когда на верху общества увидели, что почти все стрелы Амура оставляли после себя отравленные раны и что никто не покидает поле битвы Венеры без того, чтобы рано или поздно не быть отмеченным подобным знаком, то к этой ужасной болезни присоединили жестокое самоиздевательство. Болезнь была идеализирована.
Эдуард Фукс, “История нравов”

Опиумные препараты в странах Западной Европы в XVII-XVIII веках

В XVII веке испанцы, торгуя на Филиппинах и в Южном Китае, завозят в эти страны табак. Тогда же голландцы вводят обычай добавлять в табак опиум. Голландцы считали это верным средством борьбы с малярией, китайцы же поняли его как способ опьянения. От курения табака с опиумом до курения чистого опия был один шаг: обычай курения опия привился. В стране развилось опиокурение, принявшее бедственный характер. В 1729 г. эдиктом императора Юнг Чанга, а в 1800 г. — императора Киа Конга запрещаются продажа опия для курения и содержание курилен в Китае. Невзирая на законы, Англия и Голландия в погоне за прибылью продолжают контрабандный ввоз в Китай огромных количеств опиума. В конце XVIII века вся опийная торговля монополизируется в руках Ост-Индской компании.

В те годы, когда немедицинское использование опиума — опиофагия и опиокурение — уже считалось бичом стран Востока, опасность опиатов в Европе еще не была осознана. Случаи злоупотребления опийными препаратами были, конечно, и в странах Западной Европы, но «… возникавшие при этом расстройства причинно не связывались с действием опия, а расценивались как конституциональные черты, обычно вырождения» (И. Н. Пятницкая, 1975).

На протяжении веков со времен Галена вплоть до конца XIX века опиум использовался как неспецифическое терапевтическое средство в виде галеновых препаратов при многих заболеваниях, в том числе и психических. Следует остановиться на нескольких официальных опиумных прописях, весьма популярных и передаваемых из поколения в поколение.

Их состав подробно описан в работах Вуттона (1910) и Мачта (1915).

Териак . Был составлен Андромахусом, врачом императора Нерона. Его готовили на вине и меде в виде тонкой пасты, состав дан в работах Галена. Рекомендации Галена сохранили свою силу по отношению к этому опийному препарату вплоть до XVIII века. Такие города, как Константинополь, Каир, Генуя, Венеция, конкурировали за приоритет в производстве териака в средние века. В XVIII веке венецианский териак, или на жаргоне — «трикл», по популярности затмил все другие аналогичные препараты. Интересно, что у турок есть жаргонное слово «териакиды», выражающее презрительное отношение к лицам, которые не курят опиум, а едят его (Брокгауз, Эфрон, 1897). Ссылку на териак можно встретить в «Лондонской фармакопее» издания 1745 г.

Филониум . По предположению Плиния Старшего, высказанному в его «Естественной истории», автором прописи этого препарата был Филон из Тарзуса, живший в начале 1 века н. э. Это средство рекомендовалось при кишечной колике, дизентерии, эпидемия которой была в Риме во времена Филона. В английской фармакопее филониум оставался вплоть до 1867 г. Его пропись включала в себя следующие компоненты: белый перец, имбирь, зерна тмина, очищенный опиум (в количестве 1 гран на 36 гран массы препарата) и сироп из маковых зерен.

Диоскоридиум . Более поздняя опиумная пропись. Была составлена Хиеронимусом Фраскаториусом, знаменитым врачом и поэтом Вероны начала XVI века. В его состав входили, помимо опиума, корица, плоды кассии, ясенец белый, гуммиарабик, белый перец, армянская глина, камедь. В XVIII веке, когда использование опиатов стало настолько популярным, что приняло форму «семейных средств», диоскоридиум часто прописывали грудным детям как эффективное успокоительное.

Аптекарь, Пьетро Лонги

Более поздние фармакопейные опийные прописи связаны с именем Парацельса (1490-1541). На взглядах и деятельности Парацельса отразился дух раннего Возрождения — времени крутого изменения представлений во всех областях общественной жизни, науки, культуры. Выступая против слепого подчинения авторитетам древних, Парацельс выдвигал опыт как основу знания. В лекарствоведении Парацельс был известен своим учением о дозировке. «Все есть яд, и ничто не лишено ядовитости, одна только доза делает яд лекарством». Им было предложено несколько лекарственных форм опиума под названием «лауданум»: пилюли «лауданум Парацельса», которые на четверть состояли из опиума; «анодинум Парацельса» (от anodydon — греч. «болеутоляющее средство») — препарат, содержащий, кроме очищенного опиума, апельсиновый или лимонный сок, сперму лягушки, корицу, зерна гвоздики, окаменелую смолу, шафран.

«Лауданум Сиденхема», по-видимому, является производным жидкого «лауданума Парацельса» и связан с именем известного английского врача XVII века, в работе которого по дизентерии приводилась его пропись.

В конце XVIII века в «моду» вошел также и другой препарат опиума, известный как «лауданум Россо », названный по имени монаха-капуцина Rousseau, придворного врача короля Луи XVI. В отличие от предыдущих прописей «лауданум Россо» содержал сбраживающее вещество.

Этимологически слово «лауданум», возможно, происходит от латинского «Iaudandum» — нечто восхваляемое. Филологи полагают, что по смыслу слово скорее близко названию камедной жвачки, из которой в середине века готовили желудочное средство: «Iabdanum» или «Iadanum». Мачт же считает, что это слово скорее происходит от аббревиации (сокращения) двух слов «Iaudatum opium» — прекрасный опиум.

Если следовать хронологии появления опиумных препаратов в фармакопеях стран Запада, то следующим опийным средством, по Вуттону (1910), были «черные капли», появившиеся в XVIII веке. Известно их другое название — «ланкастерские» или «квакерские» капли. По опиумной активности такие капли в 3 раза превосходили лауданум.

«Семейным» опиумным средством в начале XVIII века стал парегорик . Его пропись создана известным профессором Лейденского университета Ла Мотом. В «Лондонской фармакопее» 1886 г. на основе парегорика была предложена пропись опийной камфорной настойки, в «Немецкой фармакопее» — опийной бензойной настойки. Слово «пaрегорик» также греческой этимологии и означает «успокоительный», «утешительный». Перечень опийных прописей XVII-XVIII веков был бы неполным без «доверова порошка», который предложил в 1762 г. врач Томас Дауер.

Лауданум, парегорик, доверов порошок сохранили свое значение до наших дней и упоминаются в современных фармакопеях стран Западной Европы и США.

Большое число опиумных препаратов в фармакопеях XVI-XVIII веков, каждый из которых был рекомендован для самых разнообразных по этиологии заболеваний, было не чем иным, как поиском квинтэссенции, эликсира жизни. Опиумные препараты рекомендовались при инфекционных болезнях (оспе, туберкулезе, холере, дизентерии, сифилисе, коклюше), а также при водянке, подагре, головной боли, сердцебиениях, выкидышах, печеночных и почечных коликах, кашле. Обычным способом введения был оральный, распространены были также свечи из опиума, растирки, мази и пр.
Т. И. Ульянкина, “История опиумных препаратов и проблема возникновения наркомании”

Средства от всех болезней: кровопускание, слабительное и клистир...
Слева на заднем плане сцена расчленения.
Юмористическая гравюра Никола Герера, около 1700 года.

На медицинских факультетах университетов по-прежнему придерживаются теорий Галена и Гиппократа о четырех элементах (земля, воздух, огонь и вода как составляющие тела человека) и четырех темпераментах (кровь, желчь, флегма и черная желчь), влияющих на характер и здоровье индивидуума.

«Королевская фармакопея, галеновая и химическая» (Париж, 1676 г.) Моисея Шараса или «Универсальная фармакопея» (Париж, 1697 год) Никола Лемери подтверждают скудость медицинских познаний эпохи. Болезни традиционно лечат с помощью местных растений, и появление экзотических продуктов (чая, кофе, какао и особенно хины и мака) не ставит под сомнение античную доктрину. Терапевтические свойства также приписывают драгоценным камням и металлам. Богатым пациентам Диафуарусы и прочие Пургоны (врачи из пьесы Мольера «Мнимый больной») предлагают лечебные кашки, содержащие золото и жемчуг. Ртуть используется как элемент шоковой терапии при лечении сифилиса, а сурьмой пользуются для промывания желудка (с тех пор становится известно вредное влияние этого элемента на организм). Также медики прописывают лекарства животного происхождения (шпанские мушки, пиявки и прочие твари имеют честь продаваться в аптеках и на рыночных прилавках). Ингредиенты, окутанные орелом суеверия, вызывают недоверие властей. Особенно во время расследования дела от отравлениях.

И все же развитие медицины прогрессирует с открытием кровообращения британцем Уильямом Гарвеем и усовершенствованием микроскопа голландцем Антони ван Левенгуком. К несчастью для Франции, Парижский университет побеждает в спорах, и Ги Патен вместе Жаном Риоланом воплощают консерватизм, который укрепляют неудачи в научных экспериментах. Такой неудачей стали первые переливания крови, осуществленные Жан-Батистом Дени от барана к человеку, описанные с отвратительными подробностями в «Газете ученых» и в конце концов запрещенные парижским парламентом в 1670 году. И все же некоторые сложные операции уже освоены; в своих «Знаменитых людях» Шарль Перро воздает хвалу семейству Коло, специализировавшемуся на «операции с камнями», литотомии. Однако отсутствие правил гигиены и стерильности вредят результату даже хорошо проведенной операции.

Людовик XIV время от времени поддерживает полезные инициативы. В 1672 году в королевском ботаническом саду проходят курсы анатомического расчленения. Военная медицина модернизирована официальным учреждением служб здравоохранения флота (ордонансы 1674 и 1689 годов) и королевской армии (эдикт 1708 года). В 1674 году открывается королевский Дом инвалидов для калек войны и старых солдат, отслуживших более десяти лет (с 1710 года - двадцать лет). После создания лионского (1622) и парижского (1656) генеральных госпиталей подобные учреждения множатся в крупных городах Франции. Однако если благотворительная цель и сохраняется, эти заведения также имеют функции полицейского надзора, поскольку туда принудительно помещаются нищие и бродяги.

Университет Монпелье занимает положение диссидента по отношению к Парижскому, там гораздо легче прививаются новые идеи. Случайность ли, что первые медики короля - Франсуа Вотье, Антуан Валло, Антуан д"Акен и Ги-Кресан Фагон - все выходцы из лангедокской школы? Придворные врачи, состоящие на службе по три месяца, как и многие владельцы купленных должностей, толпятся у ложа умирающего монарха, чье мужество вызывает восхищение. «Журнал записей о здоровье короля» (1647- 1711) - очень познавательное чтиво, повествующее о медицинских и хирургических методах той эпохи. В 1684 году операция по удалению верхнего коренного зуба проходит неудачно, повреждение ротоносовой перегородки вызывает у короля длительное недомогание. В 1686 году Шарль-Франсуа Феликс успешно справляется с делом государственной важности, оперирует свищ заднего прохода. Бесчисленными прижиганиями, клистирами и кровопусканиями отмечена жизнь этого мученика, имевшего привилегию пользоваться услугами лучших последователей святого Косьмы! Окружение короля и прочее дворянство также пользуется услугами врачей. Когда не помогают наркотики и прочие снадобья, богатые пациенты отправляются лечиться на курорты, популярность которых растет день ото дня. Для лечения подагры или ревматизма модно ездить «на воды» (пить минеральные напитки и принимать ванны) в Форж, Бурбон л"Аршанбо, Виши, а также Бареж в Пиренеях. Это также удобный предлог удалиться от зараженного места, например от двора. Напомним трагический эпизод, когда в 1711-1712 годы три дофина умирают от оспы и кори. При беспомощности лекарей профилактическим средством против эпидемий чумы является свежий воздух и изоляция. (Возможно, именно это спасло Париж в 1668 году)

Псевдонаучные споры не интересуют жителей сельской местности. Здесь свое здоровье вверяют Богу. Повитухи, цирюльники и торговцы снадобьями (чаще всего ярмарочные) выглядят как знатоки своего дела или как шарлатаны. Лечение лекарственными травами и белая магия с ее отварами, компрессами, мазями и амулетами распространены повсеместно и отражают традиции предков. Духовенство и королевская власть стремятся ограничить лечебную практику, основанную на суеверии. Но разве сам Людовик XIV не является магом-целителем? Как и его предшественникам, ему приписывают некую силу, дарованную Богом. Король-чудотворец якобы может исцелять золотушных от их недуга. Но чем он может помочь от невзгод своего времени, разве что посочувствовать? В 1662 году голод терзает многие провинции, в частности Иль-де-Франс. В 1668- 1669 годы пандемия свирепствует в северных районах. В 1693-1694 годы убивает голод, в 1709-м - холодная зима. 

Бассине Ж.-Ф. Франция Людовика XIV. Великое время великих людей (1643-1715). Жан-Франсуа Бассине. – М., 2016, с. 290-294.

Здоровье и медицина

Говоря о состоянии средневековой медицины, нельзя обойти молчанием историю становления и развития корпораций врачей, хирургов, цирюльников и аптекарей, созданных для определения поля их деятельности и защиты привилегий. Необходимо также принимать в расчет конкретные условия, в которых пациенты прибегали к помощи врачей, состояние помещений, где им оказывались медицинские услуги и альтернативные способы лечения: совершение паломничества в святые места, обращение к целителям, семейные способы самолечения.

На развитие средневековой медицины большое влияние оказала четвертая книга «Этимологии» Исидора Севильского (умер в 636 г.), посвященная медицине, которую он рассматривал как науку о восстановлении жизненной энергии. Его концепция явилась естественным продолжением гуморальной теории Галена (II столетие), распространенной в IV в. византийцем Орибазием, и просуществовавшей вплоть до XVIII века! Согласно его концепции абсолютное равновесие жидких сред организма было недостижимым идеалом, поскольку человеческое тело находилось в процессе постоянных внутренних трансформаций. Предупреждение заболеваний и их лечение было основано на выборе правильного питания, которое максимально соответствовало бы одному из четырех типов темперамента (флегматик, сангвиник, холерик и меланхолик) и соотносилось бы со временем года. В течение долгого времени благотворительные организации, наряду с оказанием помощи бедным и обездоленным, занимались лечением больных и калек.

Исидор Севильский

В больнице святого Антония госпитальеры специализировались на врачевании отравления спорыньей (эпидемия, прокатившаяся по Европе в X–XII вв.). А исцелением слепых занимались в госпитале Кенз-Вен, основанном Людовиком Святым. Существует мнение, что в этих благотворительных заведениях отсутствовали специалисты, имеющие медицинское образование, хотя в действительности многочисленные представители церкви и монахи, работающие в них, не будучи дипломированными врачами, обладали несомненными медицинскими знаниями и умениями. Именно в монастырях тщательно и бережно хранили рукописные медицинские труды с аннотациями к ним. Совмещая медицинские знания с религиозными убеждениями, эти люди оказывали больным услуги и лечение, поддерживая их в духовном смысле (приводя в пример Иова как образец терпения), подготавливая их к смерти и прося в своих молитвах о даровании здоровья и успехов лицам, оказывающим покровительство этим заведениям. Каноники, руководящие Ланским госпиталем, были широко известны во всем королевстве. Их эффективные методы лечения и услуги, которые, в принципе, они оказывали неимущим слоям населения, были также востребованы в среде аристократов и местной буржуазии. Больницы при монастырях возглавлялись сведущими в медицине представителями духовенства, иногда они отправлялись по местным сельским медицинским заведениям для оказания врачебной помощи населению. Хильдегарда Бингенская (1098–1179 гг.), знаменитая аббатиса бенедиктинского монастыря, настоятельно советовала в своих сочинениях использовать лекарственные травы, минералы и драгоценные камни для лечения некоторых заболеваний.

Однако с конца XII в. и особенно в XIII столетии происходит отделение медицины от церкви. Не обладая священническими санами, светские представители новых поколений врачей прослыли в народе жадными, хотя оплата оказываемых ими услуг была для них жизненной необходимостью. Светские врачи участвовали в комиссиях по освидетельствованию прокаженных и подтверждению (или опровержению) диагноза, а также изучали архивы госпитальеров. А в это же время церковь эпохи григорианской реформы без устали напоминала некоторым религиозным орденам, что они слишком вовлечены в медицинскую деятельность в ущерб проповедничеству и нарушают запрет церкви на пролитие крови. Постепенное отторжение церкви от врачебной практики совпало по времени с появлением корпораций врачей и аптекарей. Услуги, не требующие высокой квалификации (кровопускания, мелкие операции) оказывались цирюльниками, хирургами и повитухами (родовспоможение).

Оставляя занятие медициной светским лицам, церковь продолжала выражать кардинальное недоверие по отношению к разного рода целителям, и в частности, по отношению к vetulae (старые женщины, «бабки», ведающие травами и обладающие некоторыми эмпирическими знаниями). «Книга простых медицинских средств» Матьё Платеария, появившаяся в Салерно между 1130 и 1160 гг., стала настоящей библией для аптекарей всей Европы. Салернская медицинская школа вообще пользовалась высокой репутацией, хотя доверие к ней с введением в число ее членов женщин постепенно стало падать. Во Франции Шартрская школа (XI и XII в.), а затем Парижский университет начали теоретические исследования в области медицины. Целью школы города Монпелье, входившего в состав Арагонского графства, а затем Майорки (с 1204 по 1349 г.) было наблюдение за больными. В ней преподавал Арно де Вильнёв (умер в 1311 г.), врач пап, написавший «Зеркало введения в медицину» и «Различные направления медицины». Наряду с дипломированными врачами, на юге Франции работали еврейские врачи, получившие большое признание и образовавшие свою собственную школу. Апогей расцвета их деятельности пришелся на XII столетие, и, несмотря на запреты церкви, их пациентами были многие христиане; впоследствии школа пришла в упадок в результате гонений, которым подвергались евреи.

Средства, к которым прибегали средневековые врачи для постановки диагноза, были немногочисленными: измерение частоты пульса, исследование особенностей крови и флегмы (слизистых выделений), желчи (черная или желтая) и мочи.

При прописывании лечения врачи принимали во внимание лунные фазы и знаки зодиака, каждый из которых, по их мнению, имел предрасположение к определенным заболеваниям (у овнов часто возникали головные боли, у львов – сердечные болезни и заболевания желудка…). Они прописывали медикаменты, в основе которых были лекарственные растения, наркотические, возбуждающие и стимулирующие средства (опиум, камфара, мускус, ароматическая смола мирра, алоэ), пряности (корица, гвоздика, мускатный орех) и животные продукты (высушенная и измельченная улитка излечивала бесплодие и облысение). Принципом лечения было назначение лекарственных препаратов, оказывающих противоположное воздействие на жидкостные среды организма. Следует отметить, что медицина того времени не имела анатомических знаний о строении человеческого тела. Первое вскрытие трупа произошло в 1315 г. в Болонье, в 1376 г. – на факультете в Монпелье и в 1407 г. – в Париже. Для восполнения редких возможностей непосредственного изучения человеческого тела получили большое распространение анатомические рисунки. Но роль сердца в функционировании организма и принципы циркуляции крови пока оставались неизвестными. С приходом Черной смерти (чумы) врачи советовали изолировать больного, окуривать дома ароматическими травами и маслами для отпугивания мух и насекомых, тщательно мыть руки и ноги и подвергать пищу кулинарной обработке. А Жак Депар рекомендовал на этот период не селиться вблизи от общественных бань.

Но нельзя забывать, что для лечения обычных заболеваний люди Средневековья прибегали и к другим средствам: совершение паломничества, обращение к местным целителям и «кустарям» от медицины (зубодерам, извлекателям камней, банщикам, парильщикам и костоправам), которым они с большей охотой доверяли свои страждущие тела.