Кто такие социопаты. Если друг оказался вдруг. И не друг, и не враг, а … социопат …

С оциопат – это человек с дисоциальным личностным расстройством. Этот термин означает, что личность имеет генетические нарушения, связанные с неспособностью воспринимать законы и правила, а также выстраивать взаимодействие с другими людьми.

• В качестве синонима может использоваться понятие «мизантроп», которое в прочем не отражает всей картины.
• Антонимом определения социопат, является «социофоб», то есть простыми словами человек, страдающий устойчивым иррациональным страхом перед действиями общественного характера.

Социопатичный мужчина, как правило, ведет себя демонстративно вызывающе, бравирует нарушением общественного порядка, может прибегать к насилию для достижения желаемого. Пренебрегает собственной безопасностью и ставит под угрозу жизни других. Если же ему кажется, что его поведение может вызвать негативный результат со стороны окружающих, то переходит на манипуляции и подстрекание к конфликтам.

Женщины с социопатией как более слабые физически, более склонны к интригам и манипуляциям. Отличительной чертой может стать демонстративное вредительство – порча имущества «потенциального обидчика», с которым не справиться открыто.

Ребенок-социопат может проявлять себя как агрессивными действиями при взаимодействии с окружающими — крик, укусы, драки, неконтролируемые вспышки активности, так и постоянной, беспочвенной лживостью и попытками манипулировать детьми и взрослыми. Он не подчиняется правилам, делает все наперекор, никак не реагирует на замечания и наказания.

Чувства вины и ответственности перед другими такие дети не испытывают. Так как дети еще не усеют контролировать свое эмоциональное состояние, выявить такое поведение довольно просто.

Этот термин впервые прозвучал в британском телесериале «Шерлок» и начал входить в моду. По отношению к социопатии «высокоактивный» — это перевод определения «high functioning», то есть высокоадаптированный и приспособленный эффективно взаимодействовать в обществе.

Возможно, что в современном социуме такая мимикрия под социопатию стала одним из вариантов психологической защиты, когда человек оправдывает свое нежелание взаимодействовать с людьми, считаться с их желанием и эмоциями.

В то же время, пассивные социопаты, не склонные к эпатажным и агрессивным действиям вынуждены приспосабливаться, чтобы найти свое место в жизни.

Веселый социопат

Можно сказать, что этот термин представляет собой один из способов психологической защиты социопата. Так как наше общество одобряет жизнерадостных экстравертов, социопат принимает модель поведения весельчака, пожиная свои бонусы.

Он может стать душой компании, веселить окружающих до слез, до тех пор, пока это выгодно. Как только ситуация изменится, веселье тотчас улетучивается, обнажая эмоциональное безразличие.

Социопат и социофоб

Эти два термина являются антонимами и заключают в себе принципиальную разницу.

Социопат не боится общества. Он не хочет и не может взаимодействовать с людьми, принимая установки и правила поведения. Для него окружающие люди – инструмент достижения сиюминутных целей. Манипулирование, запугивание, презрение и тотальная безответственность, то чем отличается социопат от социофоба.

Социофоб же в свою очередь хочет быть признанным в обществе, но панически страшится совершить поступки, которые могут повлечь за собой социальную ответственность и неприятие окружающими людьми. В этом заключается принципиальная суть отличия психологических расстройств.

А какая разница между терминами «социопат» и «психопат»? Тут, помимо расстройства личности, имеющего генетическую и социальную подоплеку, вмешивается физиология.

При психопатии наблюдаются функциональные нарушения работы зон головного мозга, отвечающих за восприятие эмоций и взаимодействие с окружением.

Социопат не воспринимает эмоции окружающих, для психопата эмоции в принципе не существуют, либо очень ограничены. Этим часто объясняется их неоправданная жестокость и трезвость расчёта при совершении противоправных действий.

Социопат импульсивен, психопат просчитает каждый шаг и сделает все, чтобы избежать ответственности.

Признаки социопата

Выявить такого человека на первых этапах знакомства проблематично: социопаты обаятельны и стараются произвести максимально благонадежное впечатление на потенциально-полезного человека.

Однако сохранять благоприятную маску длительное время людям с диссоциальным расстройством личности весьма трудно и в процессе общения то и дело будут «проскакивать» маркеры, указывающие на личностные проблемы вашего знакомого.

Признаками социопатии является:

• Агрессивность. Импульсивные вспышки гнева, переходящие от вербальных выражений к физическому насилию в короткие сроки.
• Не способность человека к эмпатии, сопереживанию, восприятию чужих эмоций, страданий и чувств.
• Лживость, склонность к манипулированию.
• Безответственность, при этом полное отсутствие чувства вины за свои поступки – такой человек не вернет долг, свалит на вас вину за свои действия, не сдержит обещаний.
• Неспособность долго находиться в коллективе, частая смена работы, конфликтность.
• Тотальное пренебрежение правилами, законами, личной безопасностью и безопасностью окружающих.
• Тотальное потакание своим желаниям. При невозможности получить, что хочет, социопат может впасть в ярость или попытаться получить с помощью насилия.
• Комфортное состояние означает «все и все под моим полным контролем».

Как бороться с социопатом, вопрос сложный. Единственное, что может сдержать такого человека – объективный страх быть наказанным. Чаще всего это означает численный перевес оппонентов.

Что делать, если ты социопат

Так или иначе, но социопатам тоже приходится адаптироваться для жизни в обществе. Если вы пришли к пониманию, что являетесь социопатом, то есть 2 пути развития событий:

• Продолжать делать, то, что вы делали до этого, но уже с полным осознанием своего статуса.
• Перестать перекладывать вину на окружающих и попытаться скорректировать собственное поведение, пусть даже и с помощью грамотного психотерапевта. Никто не говорит, что вы возлюбите мир и окружающих, но зато взаимодействие с людьми станет менее травматичным для обеих сторон, что сделает вас более успешным в построении карьеры и взаимодействия с окружающими.

Второй вариант более предпочтителен, так как может помочь позитивно использовать свои способности.

Считается, что в отличие от психопатии, социопатия является феноменом, во многом обусловленном влиянием на человека внешней среды. Сюда же относят пережитые психологические травмы и стрессы, которые могут сыграть роль спускового механизм в случае, когда имеются определенные генетические предпосылки к становлению социопатом.

Как выстраивать отношения с социопатом

Выстроить близкий контакт с человеком социопатического типа весьма сложно. Такие личности имеют склонность манипулировать даже самыми близкими людьми, лживые и не способны к сопереживанию эмоций.

Отношения с социопатом напоминают сидение на пороховой бочке, так как эти люди ставят в приоритет исключительно собственные интересы и даже мысль о том, что есть риск не получить желаемое может привести их в состояние неконтролируемой агрессии.

Социопаты легко возбудимы, импульсивны и не считаются с мнением окружающих и установленными нормами. Фактически это означает отсутствие факторов сдерживания.

Единственное, что их может остановить – это риск получить от оппонента достойный отпор.
Психотерапевты отмечают, что именно групповая терапия, в сочетании с медикаментозным подавлением вспышек неконтролируемого возбуждения может дать некоторый положительный результат в динамике, а сплоченная группа способна оказать давление и заставит считаться с желаниями и мнением близких людей.

• К известным социопатам относят таких одиозных личностей как Адольф Гитлер и римский император Калигула.
• Отнести к социопатам легендарного Чикатило можно с оговоркой ведь совершая поступки импульсивно, очень проблематично длительное время скрываться от следствия. Тем не менее в развитии его патологических наклонностей часто винят именно детские травмы и влияние среды на становление еще детской личности.
• Из ярких персонажей кинематографа образцом социопата является доктор Грегори Хаус, сыгранный актером Хью Лори.

Осмотревшись по сторонам, можно найти в своем окружении людей, хотя бы частично имеющих сходство с социопатами. Принимайте к сведенью таких личностей и незаметно дистанцируйтесь, выводя их из своего окружения.

Я социопат, как и вы

Если бы моя жизнь была телевизионным шоу, начать его следовало бы так. Теплый летний день где-то на юге Штатов. На поверхности бассейна сверкающая в лучах солнца рябь. С тихим шорохом открывается раздвижная дверь дома. На крыльцо выходит молодая женщина во вьетнамках и черном спортивном купальнике. Темные волосы распущены по мускулистым плечам профессиональной пловчихи. Кожа покрыта темно-золотистым загаром – героиня шоу летом подрабатывает спасателем на местном муниципальном пляже. Женщину нельзя назвать ни красивой, ни безобразной; в ней нет ничего выдающегося, бросающегося в глаза. Выглядит она как обычная спортсменка; в ее движениях сквозит мальчишеская неуклюжесть. Похоже, женщина совершенно равнодушна к своему телу, ее не волнует, красиво оно или безобразно. Быть полуголой она давно привыкла, как большинство спортсменов.

Сегодня она ждет ученика на урок плавания. Она небрежно бросает на пляжный стул полотенце, стряхивает с ног вьетнамки, словно они никогда больше ей не понадобятся, и только после этого замечает, что в бассейне что-то движется.

Это что-то очень маленькое, и женщина понимает, чт? это, только подойдя к краю бассейна. В воде отчаянно барахтается детеныш опоссума едва ли неделю от роду. Крошечные розовые лапки бьют по воде. Зверек изо всех сил старается держать над поверхностью микроскопический розовый носик. Должно быть, бедняжка упал в бассейн ночью. Опоссум еще слишком мал и не может выпрыгнуть на край бассейна. Тельце детеныша дрожит от усталости. Глазки подернуты пеленой неимоверного утомления. Еще немного, и зверек сдастся и пойдет ко дну.

Быстрым движением женщина снова надевает вьетнамки и на мгновение задумывается. Потом решительно берет сачок и направляется к бассейну. Камера крупным планом показывает, как сачок опускается вниз и накрывает маленького опоссума, придавив ему задние лапки. Быстрым, почти неуловимым движением женщина тянет зверька под воду. Над водой остается только его голова. Животное неистово бьется, издавая жалобные, плачущие звуки. Новая опасность придает ему сил, оно вырывается из-под сачка, выныривает на поверхность, успевает глотнуть живительного воздуха, но сачок снова неумолимо тянет его ко дну. Однако круг сачка погружен в воду не полностью, и зверек вырывается из западни.

Женщина вздыхает и поднимает сачок. На долю секунды детеныш опоссума чувствует облегчение, но затем снова принимается отчаянно молотить по воде крошечными лапками. Женщина бросает сачок на землю, берет со стула полотенце и идет в дом. Берет телефонную трубку, звонит ученику и отменяет занятие, сославшись на неполадки с бассейном. Достав из ящика стола ключи, выходит из дома и бежит к мощной машине, которую водит с 16 лет. Восьмицилиндровый двигатель, чихнув, с ревом оживает. Женщина включает заднюю передачу и, не очень заботясь о стоящих рядом автомобилях, уезжает – ей неожиданно выпал выходной день, надо провести его с толком.

В сумерках женщина возвращается, подходит к бассейну и видит на дне маленькую темную тень. Взяв в руки тот же сачок, она ловко поддевает мертвое тельце и перебрасывает его через забор, на участок соседа. Бросив в бассейн таблетку антисептика, уходит в дом. Камера показывает невозмутимую гладь воды в бассейне. Ряби больше нет. Затемнение.

Я – социопат. В результате хитросплетения особенностей генетики и воспитания я страдаю «диссоциальным расстройством личности» (в просторечии «социопатией»), которое в Руководстве по диагностике и статистике психиатрических расстройств описывается как «устойчивое поведение, характеризующееся пренебрежением к правам других людей и нарушением этих прав». Ключевые симптомы, позволяющие установить диагноз, – неспособность к раскаянию и соблюдению социальных норм в совокупности со склонностью к обману. Я сама предпочитаю определять социопатию как сумму черт, сформировавших мою личность, но не определяющую меня целиком. Я свободна от запутанных и иррациональных эмоций, умею строить стратегические планы, умна, уверена в себе и очаровательна. При этом я стараюсь заметить, когда другие люди испытывают эмоции или сконфужены, и отреагировать так, как принято в обществе.

Термины психопатия и социопатия имеют одинаковое клиническое происхождение и часто употребляются как синонимы, хотя некоторые специалисты различают их на основании генетических факторов, отношения к агрессии и других проявлений. Я предпочитаю называть себя социопатом, так как корень «психо» вызывает негативные ассоциации. Я действительно страдаю определенным психическим расстройством, но я отнюдь не сумасшедшая.

Генетические факторы я могу проследить до биологического деда, который был, как рассказывают, исключительно холодным и черствым человеком. Его покрытое шрамами лицо красноречиво свидетельствовало об импульсивности, склонности к риску и насилию. Ученый, конструктор ракет, он всю жизнь воображал себя ковбоем. Все унаследованные им сбережения он вбухал в ранчо, которое довел до полного развала, а затем продал, чтобы уплатить налоги. Он не хотел жениться на бабушке, но она забеременела; он был вынужден вступить в брак, но сбежал через несколько месяцев после рождения отца. Дед добровольно отказался от родительских прав и никогда в жизни не встречался с родным сыном. Я ничего не знаю о родителях деда, но мне думается, что яблоко от яблоньки недалеко падает.

Воспитание способствовало развитию патологических черт и у меня, хотя не совсем так, как показывают в документальных фильмах о социопатах. В детстве со мной очень хорошо обращались. Я не стала убийцей или уголовницей. Я ни разу не сидела в тюрьме, предпочитая камере увитую плющом беседку. Я дипломированный юрист и преподаватель права, типичный молодой ученый, регулярно печатающий статьи в специальных журналах. Я жертвую на благотворительность десять процентов доходов и бесплатно преподаю в воскресной школе. У меня прекрасные отношения с родственниками и друзьями, я очень люблю их, а они меня.

Вы не узнали себя в этом описании? Может быть, вы тоже социопат? Недавние исследования показали: в отдельных социальных группах социопаты составляют от 1 до 4 процентов. Получается, что есть такие места, где социопатом может оказаться каждый 25-й. То есть их может быть больше, чем людей, страдающих анорексией или аутизмом. Вы не серийный убийца? Никогда не сидели в тюрьме? Не обольщайтесь – то же самое касается подавляющего большинства из нас. Возможно, вы удивитесь, узнав: то, что вы не преступник, отнюдь не избавляет вас от диагноза «диссоциальное расстройство личности». Лишь 20 процентов из сидящих в тюрьмах мужчин и женщин – социопаты, хотя, вероятно, именно мы ответственны за половину серьезных преступлений. Кроме того, социопаты в большинстве своем не сидят в тюрьмах. Огромное (и молчаливое) большинство их живет на свободе, тихо и незаметно; они работают, женятся, выходят замуж, рожают детей и добиваются значительных успехов в обществе, которое считает их чудовищами.

Так кто же такие социопаты? Имя нам легион, и мы очень разнообразны. По крайней мере, один похож на меня. Может, другой – на вас?

У вас множество друзей, в вас влюбляются, вами восхищаются? Это ничего не значит. Напротив, несмотря на дурную репутацию, мы, социопаты, отличаемся неотразимым, хотя и поверхностным обаянием. В нашем мире, населенном главным образом угрюмыми, заурядными ничтожествами, кусающими друг друга как крысы и суетливо рвущимися к кормушкам, мы очень выгодно выделяемся, и люди стремятся к нам, как мотыльки на огонь свечи.

Если бы нам довелось встретиться, я бы вам понравилась. Я совершенно в этом уверена, так как знакома с достаточным количеством людей, подпадающих под мои чары. Моя улыбка – словно у звезды телешоу: я улыбаюсь, демонстрируя (большая редкость!) сияющие зубы, и притягиваю, а не отталкиваю внимание. Я та девушка, которую вы с радостью привели бы на свадьбу своей бывшей жены. Радость, приятное возбуждение от великолепного сопровождения – жена вашего босса была бы в восторге от столь милого создания. Ваши родители были бы очень рады, увидев в своем доме такую умную и успешную девушку, как я.

Вы очень высокого мнения о самом себе? Я, например, высоко себя ценю. Эго социопатов – это давно известно – всегда в теле, как женщины на полотнах Рубенса. Я просто излучаю уверенность в себе, и ее уровень не соответствует моему состоянию и общественному положению. Я не отличаюсь высоким ростом, но у меня широкие плечи и квадратный подбородок. Друзья часто отмечают мою твердость и самоуверенность. Однако я одинаково хорошо чувствую себя и в летнем платье, и в ковбойских сапогах.

Возможно, самый заметный признак моей уверенности в себе – способность выдерживать чужой взгляд. Некоторые считают, что у меня «взгляд хищника»; думается, он свойственен большинству социопатов. Умение не отводить глаза многим представляется признаком враждебности. Например, посетителям зоопарка не советуют смотреть в глаза гориллам, так как для них такой взгляд – сигнал к атаке. Видимо, так же думает и большинство людей, ибо в противном случае состязание взглядов не было бы столь вызывающе трудным. Мы, социопаты, не таковы. Нас нисколько не смущает чужой взгляд. То, что мы не склонны вежливо отводить глаза в сторону, воспринимается как признак самоуверенности, агрессии, соблазна или хищничества. Некоторых эта наша способность выводит из равновесия; но часто она же воспринимается и как признак страстной влюбленности.

Не приходилось ли вам убеждаться, что ваше очарование и уверенность в себе заставляют людей делать для вас то, чего они никогда не сделали бы для другого, менее уверенного в себе человека? Некоторые называют это манипулированием, я же считаю, что обладаю умением распорядиться тем, что дал мне Бог. Само слово манипуляция кажется мне отвратительным. Люди употребляют его, чтобы избежать ответственности за свой собственный выбор. Если человек не жалеет о своем решении, не означает ли это, что никто им не манипулировал?

Множество людей считают, что манипуляция – та область, где черты социопата выглядят наиболее отталкивающими, но я не понимаю почему. Это не манипуляция, а всего лишь равноценный обмен. Люди всегда чего-нибудь хотят – доставить вам удовольствие, быть нужными и востребованными, считаться хорошими, и манипуляция – быстрый, пусть и грязный, способ дать им то, чего они хотят. Можно, конечно, считать, что их соблазняют. Один мой друг-социопат приводит следующий пример. Допустим, кто-то хочет продать машину за пять тысяч долларов, а другой хочет купить такую же машину за десять тысяч. Мне известно, что эти два человека незнакомы. Я покупаю машину за пять тысяч, продаю ее за десять и навариваю пять штук баксов. На Уолл-стрит и в других подобных местах это называется покупкой и продажей ценных бумаг, этим занимаются изо дня в день, и никто не считает это предосудительным. Все получили что хотели, и все будут счастливы, если не узнают больше того, что необходимо. Я воспользовалась чужой неосведомленностью, к удовольствию продавца и покупателя и к своей выгоде.

В самом деле, я считаю, что люди, имеющие дело с социопатами, часто получают больше, чем при общении с «нормальными» людьми. Социопаты – та смазка, благодаря которой вращаются шестеренки мира. Мы исполняем мечты или хотя бы делаем вид, что исполняем. Иногда только мы во всем мире проявляем величайшее внимание к нуждам и потребностям других, при этом умело маскируя истинные причины своего внимания. Мы внимательно присматриваемся к намеченной жертве и стараемся стать воплощением того, в чем она нуждается, – хорошим работником, боссом или любовницей. Отнюдь не всегда наша маска скрывает злые умыслы или темные намерения. Наша жертва, как правило, превосходно себя чувствует в процессе обмена, и обычно все проходит гладко и заканчивается к обоюдному удовлетворению. Конечно, любой наш поступок имеет свою цену: мы никогда ничего не делаем бесплатно, мы всегда хотим что-то получить взамен – деньги, власть или просто удовольствие от чужого восхищения, но это не значит, что наши партнеры не получают ничего. Возможно, вам покажется, что это слишком дорого, но если вы заключаете сделку с дьяволом, значит, ни один ангел не предложил вам более выгодных условий.

Как у вас с моралью? Не находите ли вы, что значительно проще судить себя и других по стандарту «выживают самые приспособленные»? Люди порой упрекают нас, что мы не умеем сожалеть и раскаиваться, и полагают, что это плохо. Почему-то считается, будто способность испытывать чувство вины – неотъемлемый признак хорошего человека. Но мне думается, что в мире не существует универсальной и тем более «объективной» морали. Богословы и философы тысячи лет ломали копья в спорах, но так и не пришли к однозначному выводу, что это такое и каковы признаки и мера высокой нравственности. С моей точки зрения, трудно поверить в нечто столь эластичное и изменчивое, к тому же оправдывающее такие ужасы, как убийства по зову чести, «справедливые» войны и смертная казнь. Подобно большинству людей, я религиозна, и именно вера нравственно направляет мою жизнь, придает мне уверенности, помогает избегать тюрьмы и оставаться незаметной в толпе. Но суть морали всегда от меня ускользала и ускользает до сих пор.

У меня прагматичный взгляд. Я подчиняюсь требованиям морали, когда мне выгодно, а в иных случаях поступаю так, как нужно мне, не затрудняясь поиском самооправданий. Однажды мне пришлось помочь двум старикам, пережившим холокост, заполнить документы на получение компенсации от немецкого правительства. Это была супружеская чета. Она – милая светловолосая женщина лет восьмидесяти. Было видно, что она тратит немалые деньги на одежду, косметику и пластические операции. У ее мужа, человека еще более почтенного возраста, сохранилась копна седых волос, а на лице было написано выражение, характерное для престарелых звезд Голливуда. Его документы были в порядке. В какой-то момент он даже воинственно засучил рукав и показал мне вытатуированный на предплечье лагерный номер, совпадавший с указанным в документах. Бумаги женщины, однако, вызывали сомнения. Согласно документам, она находилась в разных лагерях с большими перерывами, что, учитывая немецкую педантичность, показалось мне странным. Я не знала, что именно следует написать в заявлении, и, сказав, что мне надо проконсультироваться в организации, отвечающей за выплаты компенсаций, встала со стула. Женщина впала в панику, схватила меня за руку и усадила на место. Вероятно, то, что последовало, объяснялось старостью, легким слабоумием и плохим знанием английского. Ткнув пальцем в одну из бумаг, она сказала: «Это не я».

Передо мной развернулась история мошенничества и выживания любой ценой. Я поняла это не столько из слов клиентки, сколько благодаря профессиональной привычке подозревать обман. Глядя на ее светлые волосы и голубые глаза, трудно было предположить, что она еврейка. Во время нацистского режима она работала портнихой, а потом похитила документы у другой молодой женщины, умершей вскоре после освобождения из концлагеря. Они-то и подтверждали сочиненную моей клиенткой легенду. Такова суть, но я давно взяла себе за правило не задавать лишних вопросов. Наверное, даже ее муж не знал, кто она на самом деле. Возможно, это вымысел, игра ее или моего воображения.

Как бы то ни было, я не испытывала никаких угрызений совести, помогая ей заполнять нужные формы. Не мое дело оспаривать рассказанную ею историю – я должна лишь помочь связно ее изложить. Ситуация даже доставила мне удовольствие, так как женщина не вызывала у меня ничего, кроме восхищения. Я немало путешествовала и посетила множество мест, связанных с холокостом; побывала я и в Доме-музее Анны Франк. И везде я всегда поражалась равнодушию большинства людей: соседей, жителей городов, охранников концлагерей и самих заключенных.

Глядя на эту старую женщину, я видела саму себя. Мы родственные души. Она понимала, что значит выживать любой ценой, и похитила чужие документы, чтобы обрести свободу. Хотелось бы и мне так преуспеть в жизни.

Наверное, ей повезло, что она попала ко мне, а не к другому волонтеру. Трудно сказать, но возможно, что человек с более твердыми моральными устоями, чем у меня, начал бы задавать неудобные вопросы, выдавливая из женщины компрометирующую ее информацию. По всей видимости, добросердечный волонтер мог бы понять, что женщина страдала во время войны, но не так, как те, кому предназначались компенсации. Наверное, во время войны она жила в постоянном страхе разоблачения. Кто знает, скольких людей ей пришлось подкупить, с кем подружиться и кого соблазнить, чтобы сохранить свободу. Но, возможно, нашелся бы юрист, не желающий помогать человеку, спасшемуся за счет нарушения общепринятых правил и норм. Должны ли мы испытывать отвращение к людям, берущим у системы то, что не принадлежит им по закону, пользуясь прорехами в социальном законодательстве? Некоторые, наверное, смогли бы упрекнуть мою клиентку в том, что она воспользовалась арийской внешностью, чтобы избежать участи своего народа. Но ей повезло: я не испытывала нравственных колебаний. Бумаги были оформлены, и пара отправилась в ближайший ресторан обедать.

Приходилось ли вам, к ужасу окружающих, молниеносно принимать важные решения? Социопаты славятся спонтанностью поведения. Я, например, просто не знаю покоя; мне трудно надолго сосредоточиться на чем-то одном, я редко удерживаюсь на одной работе больше нескольких лет. Социопатам как воздух нужны внешние стимулы, без них мы начинаем скучать и поступаем необдуманно. Темная сторона нашей импульсивности состоит в том, что мы фиксируем внимание на чем-то одном, отвлекаясь от всего остального, и теряем способность прислушиваться к доводам разума. Но если большинство, поддаваясь моменту, теряет голову, я делаю то же с холодным сердцем.

Я никогда никого не убивала, хотя часто хотелось, но тут я едва ли отличаюсь от остальных. Мне редко хотелось убить кого-то из близких; чаще такое желание возникало в отношении случайных людей, почему-либо вызвавших раздражение. Однажды, когда я была в Вашингтоне на конференции правоведов, рабочий в метро попытался пристыдить меня за то, что я попыталась войти на закрытый эскалатор. Он спросил меня по-английски с сильным иностранным акцентом: «Вы что, не видите желтый барьер?»

Я : Желтый барьер?

Он: Да! Я только что поставил барьер, и, значит, проход на эскалатор закрыт!

Я смотрю на него без какого-либо выражения.

Он: Это нарушение! Разве вы не знаете, что входить на закрытый эскалатор нельзя? Вы же нарушаете закон!

Я остаюсь бесстрастной.

Он (явно озадаченный отсутствием реакции с моей стороны): Ну хорошо, в следующий раз не нарушайте, ладно?

Нет, не ладно! Совершив нечто ужасное, люди часто потом объясняют, что «сорвались». Мне очень хорошо знакомо это ощущение. В тот раз я стояла, дожидаясь, когда волна ярости захлестнет часть мозга, ответственную за решения. Когда момент настал, я преисполнилась ледяного спокойствия и целеустремленности. Прищурив глаза и сжав зубы, я пошла за рабочим. В крови бушевал адреналин. Во рту пересохло, появился металлический привкус. Усилием воли я заставила себя внимательно следить за всем, что происходит вокруг, стараясь предугадать, как поведет себя толпа. До этого я не бывала в Вашингтоне и редко ездила в метро. Час пик еще не наступил. Я рассчитывала, что он в одиночку зайдет в какой-нибудь пустынный проход или незапертое помещение и там я застану его одного. Я была полностью сосредоточена на том, что сделаю потом. В воображении мои пальцы смыкались на его горле и жизнь постепенно покидала его. Вот проявление высшей справедливости, казалось мне.

Теперь и подумать об этом странно. Я вешу 60 килограммов, а в нем было не меньше 75. Как у всех музыкантов, у меня сильные руки, но настолько ли, чтобы задушить крупного мужчину? Легко ли лишить человека жизни? Когда однажды дошло до дела, я не смогла даже утопить детеныша опоссума. Я находилась под властью иллюзии собственной силы, но в конце концов ничего не произошло – рабочего я потеряла в толпе. Ярость улеглась так же быстро, как и возникла.

Я часто спрашиваю себя, что бы случилось, если бы я не упустила его из виду. Я уверена, что не смогла бы его убить, но почти наверняка знаю, что напала бы. Стал бы он сопротивляться? Получила бы я травму? Вмешалась бы в дело полиция? Смогла бы я что-нибудь сказать или сделать, чтобы выпутаться из неприятного положения? Я часто задумываюсь об этом и многих других подобных случаях и понимаю, что в один прекрасный день могу влипнуть в очень некрасивую историю. Как реагировать? Смогу ли я симулировать раскаяние? Или меня тотчас разоблачат?

По моим наблюдениям, потребность социопатов в стимуляции извне проявляется по-разному, в зависимости от личностных особенностей. Я нисколько не удивляюсь, что некоторые социопаты удовлетворяют эту потребность посредством преступлений или насилия, особенно если условия благоприятствуют. Другие, однако, удовлетворяют свою потребность в стимуляции иными, более легальными путями: поступают на службу в пожарные команды или в разведку, дерутся в залах заседаний советов директоров корпоративной Америки. Мне думается, что социопаты, выросшие в низших слоях общества, чаще всего становятся, например, наркодилерами, а социопаты, воспитанные в семьях среднего и высшего класса, – хирургами или руководителями.

Вы смогли добиться успеха, быстро поднимаясь по карьерной лестнице в таких конкурентных областях человеческой деятельности, как бизнес, финансы или право? Если обаяние, коварство, черствость и чрезмерная рациональность и вправду типичные черты социопатов, то, вероятно, не стоит удивляться, когда многие из них добиваются высокого положения в обществе. Один репортер CNN сказал: «Присмотритесь к симптомам психопатии – и увидите, что это, возможно, черты, способствующие успеху в политике и предпринимательстве». Доктор Роберт Хиар, один из ведущих специалистов по социопатии, считает: у социопата в четыре раза больше шансов стать руководителем корпорации, чем окончить свои дни в должности больничного санитара, так как особенности социопатической личности как нельзя лучше соответствуют условиям труда высокопоставленного руководителя.

Эл Данлэп, бывший руководитель фирм Sunbeam и Scott Paper, был известен как «спаситель» тонущих фирм и поборник временных увольнений до тех пор, пока его не привлекли к ответственности за мошенничество с ценными бумагами. В книге «Тест на психопатию» («The Psychopath Test» ) Джона Ронсона Данлэп признается, что обладает многими чертами психопата, но считает их жизненно важными для успешного ведения бизнеса. Например, он считает, что умение манипулировать людьми можно толковать как способность воодушевлять и вести за собой других. Раздутая самоуверенность необходима, чтобы переживать тяжкие деловые неудачи: «Надо очень сильно любить себя, и только тогда добьешься успеха в бизнесе». Не стоит повторять, что благодаря неспособности к сочувствию мы, социопаты, превосходно делаем грязную работу, на которую ни у кого другого не хватает духу, – увольняем сотрудников и сокращаем тем самым количество рабочих мест. Именно за способность принимать беспощадные решения Данлэп заслужил прозвище «пила Эл».

Вы легко отвлекаетесь? Это всего лишь умение ориентироваться в ситуации. Вам постоянно нужна стимуляция и вы обожаете игры? Значит, вы любите риск, что часто вознаграждается в бизнесе. Если вы соединяете в себе склонность к манипулированию, нечестность, черствость, высокомерие, неумение справляться с инстинктивными побуждениями и другие черты социопата, то вы станете либо социально опасной личностью, либо великим предпринимателем. Роберт Хиар говорит, что самый верный признак «успешного социопата» – «хищнический дух», сопутствующий удачному бизнесу.

Я не удивлюсь, если вы узнаете себя в набросанном мною портрете. Статистика позволяет утверждать: многие будущие читатели этой книги даже не подозревают, что они социопаты. Если так, то добро пожаловать домой.

Однако моя личность не исчерпывается социопатическими чертами. В других отношениях я вполне заурядный, обычный человек. В настоящее время я веду спокойную жизнь типичного представителя среднего класса в небольшом американском городе. По выходным дням езжу в супермаркет за покупками. Работаю больше, чем следует, и страдаю бессонницей.

Если мне не приходится поступать импульсивно, то мое поведение всегда отличается целесообразностью. Легче всего мне дается следить за собой. У меня аккуратные ухоженные ногти и тщательно выщипанные брови. Мои темные волосы, отвечающие всем неписаным требованиям моды, красиво падают на плечи. Спереди они доходят до ресниц, сглаживая впечатление от горящих глаз, блестящих, словно осколки янтаря с зубчатыми краями – будто что-то разбилось, когда они впервые увидели мир. Они любопытны и беспощадны.

Надо сказать несколько слов и о моем интеллекте, хотя мне самой трудно в нем разобраться. Люди подчас легко признаются, что красотой они обделены, но редко соглашаются признать свою умственную неполноценность; интеллект же отличается такой многогранностью, таким разнообразием скрытых особенностей, что буквально подталкивает обладателя к самообману. Даже юнец, изгнанный из колледжа за неуспеваемость, склонен думать, что и он мог бы стать вторым Стивом Джобсом, если бы не склонность к метамфетамину.

Мне кажется, что я довольно трезво отношусь к своему интеллекту. Возможно, я умнее вас, дорогой читатель, но понимаю, что это верно не во всех случаях. Я вполне допускаю, что существуют иные разновидности интеллекта, отличающиеся от разума в обычном понимании (каковым я отнюдь не обделена), но к большинству из них я отношусь без всякого почтения. Я считаю, что истинный, достойный уважения интеллект характеризуется врожденной способностью анализировать окружающую обстановку и неуемным желанием и способностью учиться. Интеллект такого типа редко встречается в человеческой популяции. Я еще в первой молодости поняла, что умнее почти всех окружающих. С этого начались мои победы и мое одиночество.

Не всегда понятно, что отделяет таких людей, как я, от остальных членов общества. Диагноз «социопатия» нельзя поставить только по внешнему поведению человека; необходимо также учесть и внутреннюю мотивацию его поступков. Возьмем для примера историю с детенышем опоссума. Само по себе такое убийство не говорит о психопатии или социопатии. Убить маленького миленького зверька, причем с садистской жестокостью, – не обязательно признак социопатии. Я пыталась убить животное только из соображений целесообразности и делала это совершенно бесстрастно.

Я не чувствовала никакой необходимости в моральных оправданиях за то, что оставила детеныша умирать долгой мучительной смертью. Я вообще не думала о какой-то моральной ответственности. По поводу гибели животного я не чувствовала ни радости, ни печали. Я о ней просто не думала. Я всего лишь хотела как можно скорее и наиболее удобным способом решить проблему. Я думала только о себе. Если бы я спасла детеныша, он, конечно, не причинил бы мне никакого вреда, но от такого спасения для меня не было никакой очевидной выгоды, и я даже не рассматривала такую возможность. Не было и необходимости добивать опоссума; вероятно, бассейн был уже загрязнен экскрементами бившегося за жизнь детеныша. Гораздо разумнее заняться другими делами и дождаться неминуемой смерти животного.

Думаю, что о сущности социопатии больше говорят не действия сами по себе. Социопат концептуально отличается от всех остальных своими побуждениями, мотивациями и откровенными описаниями внутренней жизни. В повествования об интимном социопаты не включают такие элементы, как чувство вины или угрызения совести; в рассказах присутствует только интерес к самому себе и к самосохранению. В моих рассуждениях вы не найдете моральной оценки – все ограничивается соотношением затрат и прибыли. На самом деле все социопаты без исключения одержимы властью, борются со скукой и ищут удовольствий. В моих историях всегда говорится о том, как я умна и как хорошо обыграла ту или иную ситуацию.

Точно так же я часто живо воображаю себе, как «уничтожаю людей», обольщая кого-то до такой степени, что этот человек становится моим со всеми потрохами. Все истории, которые я себе рассказываю, отличаются возвеличиванием моих действий. Я провожу много времени, прокручивая в голове происшедшие события, и представляю себя в них сильнее и умнее, чем в действительности (социопаты редко страдают депрессией – им помогает способность рассказывать себе чудесные сказки о собственной привлекательности, уме и хитрости и вера в эти сказки). Единственная ситуация, в которой я испытываю стыд или смущение, – это когда меня переиграли. Меня никогда не смущает, что кто-нибудь может плохо обо мне подумать, если я обыграла этого человека, в чем-то его превзошла.

Мне неведомы эмоции, испытываемые большинством нормальных людей. Для них, например, чувство вины служит удобным сигналом, сообщающим, что человек переступил некоторые дозволенные обществом рамки поведения. Но чувство вины совершенно не обязательно для того, чтобы вести социально приемлемый образ жизни. Чувство вины – отнюдь не единственное, что удерживает людей от убийств, воровства и обмана. Напротив, очень часто никакое чувство вины не удерживает от преступления и мошенничества. Следовательно, не отсутствие способности ощущать вину делает социопатов преступниками. У нас есть альтернативные способы сохранять приемлемое в обществе поведение. На самом деле, поскольку нашими действиями не управляет чувство вины, постольку мы лишены множества эмоциональных предрассудков и обладаем большей свободой в мышлении и поступках. У меня, например, не было ни малейшей потребности каким бы то ни было образом обходить моральные принципы, чтобы помочь старой леди оформить документы о мнимом пребывании в нацистском концлагере. Мне кажется, что я смогла наилучшим образом ей помочь только благодаря эмоциональной отчужденности. Недавние исследования показывают: в формировании моральных суждений главную роль играют эмоции и неосознанные реакции и только потом следует рациональное обоснование. Человеческий мозг – фабрика по производству мнений, и часть ее работы – рациональное обоснование нравственного чувства. Разумно принятое решение не гарантирует от ошибок, но чувство вины, раскаяние и сожаление тоже не дают таких гарантий. Ни социопаты, ни эмпаты не обладают исключительной монополией на плохое поведение.

Мне думается, некорректно требовать, чтобы люди притворялись, будто страдают от раскаяния или вины. Стоит ли удивляться, что социопатов считают отъявленными лжецами? Им не остается иного выхода: если признаешься в истинных чувствах (или в их отсутствии) или выразишь настоящие мысли, то попадешь на путь ужесточения судебного приговора, создашь себе же репутацию асоциального элемента или получишь иные негативные последствия. И все только потому, что твои чувства и мысли не соответствуют стереотипам большинства.

Жизнь в мире эмпатов заставляет меня остро чувствовать, как я от них отличаюсь. В романе Джона Стейнбека «К востоку от Эдема» есть героина Кэти, типичный социопат:

Еще в детстве в ней проявилось что-то, заставлявшее людей приглядываться к ней, а потом отворачиваться, а затем снова приглядываться, ибо в этой девочке им чудилось нечто чуждое. Выражение ее глаз постоянно менялось и никогда не оставалось прежним. Двигалась она неторопливо, говорила мало, но, несмотря на это, стоило ей войти в комнату, как все взгляды устремлялись на нее.

Как и в Кэти, во мне тоже всегда было нечто чуждое остальным. Одна моя подруга, тоже социопат, определила это так: «Люди не в состоянии указать пальцем на эту черту, но, как бы глупы они ни были, тем не менее каким-то непостижимым образом знают, что я другая».

Иногда я кажусь себе героиней фильма «Вторжение похитителей тел». Любая случайность, любой намек на то, что я другая, может вызвать подозрение. Я имитирую способы, какими люди взаимодействуют между собой, не для того, чтобы обмануть их, а только чтобы не выделяться. Я прячусь, так как боюсь: если меня обнаружат, то станут считать существом низшего порядка. Я не хочу, чтобы меня уволили с работы, не хочу, чтобы меня поместили в лечебницу только из-за того, что большинство не в состоянии меня понять. Я прячусь и маскируюсь, потому что общество не оставило мне иного выхода.

Заслужила ли я враждебность?

Я не садист. Да, мне подчас случается причинять боль другим, но так поступают все, а не только социопаты. Наоборот, мне кажется, что величайший вред наносят поступки, как раз обусловленные пылкими страстями: разъяренный брошенный муж убивает бывшую жену, ибо ему невыносима сама мысль, что она может принадлежать другому; вооруженный фанатик идет убивать и умирать, ослепленный верой; отец испытывает к дочери чересчур нежную привязанность. От меня обществу не стоит ожидать взрывов столь пылких чувств.

Но при всем том я всегда стараюсь сгладить острые углы, возникающие в отношениях с самыми близкими людьми. Я сознательно и очень тщательно оберегаю их от понимания того, что всегда оцениваю степень их полезности для себя, так как знаю, что такое отношение причинит им боль. Она может иметь отрицательные последствия для меня: я могу потерять хорошее отношение и материальные выгоды, ведь терпение друзей и родственников все же имеет границы. И я приучила себя «понимать» чужие чувства, держать язык за зубами, не возражая против идей и мыслей, возникающих в куриных мозгах. Конечно, я беспощадна к врагам, но так поступают почти все.

Несколько лет назад у меня произошла целая серия неудач. То было время потерь и тщательной интроспекции, и именно тогда я поняла, что корень многих моих проблем – «социопатический» образ жизни и мышления. Одна моя подруга уже давно поставила мне диагноз «социопатии», но я успела забыть о нем до наступления полосы неудач. Но теперь я отнеслась к социопатии серьезно. Я начала искать ответы в интернете и научных журналах. Я пришла в ужас от пропитывавших все выступления предрассудков и предубеждений. Я читала блоги жертв мошенничества, но в интернете не нашла высказываний и анализа самих социопатов. Мне показалось, что я должна высказаться, познакомить людей со своими взглядами на жизнь, обусловленными моими интересами, чувствами и мыслями. Мне показалось: если существую я, то должны существовать и другие похожие на меня – такие же социопаты, отличившиеся не на криминальном поприще, а в бизнесе и достойных профессиях. Мне захотелось диалога, чтобы сформулировать и обнародовать свою точку зрения. Мне захотелось расширить дискуссию о социопатах, сделать ее не допросом арестованного в кабинете следователя. Во мне заговорил предприниматель: я стала бы первой, кто это сделал (причем сделал хорошо). Итак, в 2008 г. я завела блог SociopathWorld.com (Мир социопата). Я задумала его как площадку для дискуссий, в которых приняли бы участие и сами социопаты, и все остальные люди, любящие и ненавидящие их.

В настоящее время сайт посещают тысячи людей в день; с момента регистрации блога аудитория составила более миллиона пользователей со всего мира. Возникло активное онлайн-сообщество. В него входят агрессивные нарциссы, склонные к насилию социопаты и болезненно возмущенные эмпаты, ежедневно оставляющие свои комментарии – иногда вполне разумные, но преимущественно грубые и поверхностные, словно суждения первокурсника. К своему удивлению, я вскоре обнаружила: между комментаторами возникают споры и дискуссии, уводящие далеко в сторону от заявленной темы. Люди начинают ругаться и препираться, стараясь сохранить, так сказать, свою территорию, стыдят и дразнят друг друга, проявляя социальную активность, которую я не могла себе представить. Некоторые делятся фактами из своей жизни, словно исповедь принесет отпущение греха или поможет хотя бы отчасти принять себя такими, какие они есть. Поведение таких комментаторов мне понятно. Есть, однако, люди, находящие на сайте убежище. Возможно, они пытаются по крохам собрать хоть какие-то сведения, которые помогли бы им лучше управлять собственной жизнью, или приблизиться к группе отверженных, частью которых они, как им кажется, тоже являются.

Любимая часть блога – это общение с такими же активными социопатами, как я. Мне удалось проникнуть в тайное сообщество сложных характеров, где каждый имеет неповторимую историю. Несмотря на многообразие судеб, я узнаю себя в этих людях, а они – себя во мне. Я, конечно, отличаюсь от убийцы, серийного насильника или профессиональной мошенницы, неспособной контролировать свое поведение, но все мы переступили порог социопатии, определенный Хиаром. Мы все – собственники одного капитала, который годами копили в изоляции, стараясь разобраться в жизни и решить, как нам быть. Возможно, мир ненавидит нас, возможно, что мы, социопаты, незнакомы между собой и даже недолюбливаем друг друга, но мы, во всяком случае, понимаем друг друга и знаем теперь, что в мире много таких, как мы. Познакомившись с великим множеством социопатов, а также с людьми иного психологического склада, сталкиваясь с ними в блоге и в реальной жизни, я смогла избавиться от многих заблуждений – например, что все криминальные социопаты избыточно импульсивны и занимают низшие ступени социальной лестницы. Кроме того, я утвердилась во мнении, что социопаты действительно отличаются от подавляющего большинства людей, причем эти отличия пугают и настораживают. Если социопат в моем блоге начинает преследовать какого-то пользователя, то он проявляет упорство питбуля. Социопаты не успокаиваются, пока не выяснят всю подноготную потенциальной жертвы, а затем начинают действовать. В результате рушатся браки и ломаются судьбы – и все это из чисто спортивного интереса. Социопаты любят рушить чужие жизни, и именно этим часто занимаются в интернете, делая гадости совершенно незнакомым людям.

Я отнюдь не желаю создать ложное впечатление, будто социопаты совершенно безвредны и их не следует опасаться просто потому, что я сама не так уж плоха. Из того, что я умна, занимаю достойное положение в обществе и не склонна к насилию, отнюдь не следует, что в мире не существует глупых, необузданных или опасных социопатов, которых следует избегать. Я и сама стараюсь избегать их. Дело в том, что в своем отношении к людям социопаты не делают исключений для «своих». Реально отмороженные социопаты, возможно, не появляются в моем блоге и прячутся в своих норах. Поэтому кто знает, будут ли они похожи на известных мне или будут разительно отличаться. Да, нас объединяют некоторые черты, но мы отличаемся тем, как именно эти черты отражаются на нашем поведении.

На мой взгляд, социопатия может проявляться по-разному. Социопат может быть кем угодно – от получившего пожизненный срок серийного убийцы и беспощадного венчурного инвестора до мамочки, активного члена родительского комитета. Для примера можно рассмотреть случай человека, страдающего синдромом Дауна. У меня два родственника, страдающих этим синдромом – один кровный, другой взят в семью. Кровный родственник, в общем, похож на своих братьев и сестер, родителей, дядей и тетей, но, кроме того, безумно похож на свою названую сестру, тоже страдающую синдромом Дауна. Более того, сторонний наблюдатель, пожалуй, скажет, что он больше похож на нее, чем на кровных родственников, особенно если такой наблюдатель не даст себе труда внимательно присмотреться и увидеть нечто за типичными чертами больного – широким плоским лицом, наплывшими верхними веками, приземистой фигурой и т.?д.

Синдром Дауна – весьма интересное заболевание. Всего лишь одна лишняя хромосома накладывает отпечаток на экспрессию практически всех остальных генов, как будто вы берете исходный генетический материал и набрасываете на него характерную маску.

Думаю, что социопатия – заболевание, похожее на синдром Дауна. Моя личность в целом напоминает личности моих братьев и сестер. Кроме того, она похожа и на личности моих коллег и друзей, то есть тех, кого я избрала в свое окружение, потому что они имеют похожее мировоззрение. Но помимо этого, моя личность во многом подобна личностям других социопатов, и это сходство бросается в глаза из-за того, что социопаты сравнительно редко встречаются в общей популяции. Я не перестаю удивляться тому, насколько мои привычки и образ действий похожи на привычки и образ действий совершенно незнакомых мне людей – иного пола, происхождения, расы, гражданства, воспитания и возраста. Насколько я могу судить, мы все очень разные, но между нами невозможно не заметить некоего родового сходства.

Когда я зарегистрировала свой блог, я старалась в постах день за днем тщательно записывать, что значит быть социопатом. С одной стороны, откровенно говоря о той ограниченной роли, какую играет в моей жизни социопатия, я рисковала предстать перед аудиторией не вполне состоявшимся социопатом. С другой стороны, хотела представить себя как реального человека, а не карикатуру из телевизионного шоу. Я решила делать акцент на подлинность, а не на возбуждение нездорового любопытства. Такую же цель я поставила себе в этой книге. Я знаю, что буду жить долго. До сих пор мне удавалось скрывать от окружающих социопатию, но неизвестно, сколько времени это продлится. Возможно, я окончу свои дни в концлагере для социопатов – если, конечно, повезет. Некоторые посетители моего блога утверждают, что дело кончится тотальным истреблением таких, как мы. Надеюсь, что, познакомившись с одним социопатом, со мной, вы все же пожалеете, когда меня в телячьем вагоне повезут в лагерь.

Я надеюсь, что и вы извлечете из книги что-то полезное для себя – во всяком случае, узнаете о нашем существовании и начнете лучше понимать тип людей, с которыми вам ежедневно приходится иметь дело. Я, правда, не думаю, что я типичный социопат. Не все, что я делаю, соответствует образцам, приведенным в психиатрических исследованиях. Очевидно, что не все мои поступки подпадают под диагностические критерии, выработанные психологами для определения социопатического поведения. Думаю, что это удивит многих, особенно тех, кто черпает представления о социопатии из фильмов про убийц-психопатов. Но до такой степени, до какой распространяется наша общность, особенно в области мышления, я понимаю других социопатов, причем там, где они делают жуткие вещи. Я хочу представить на ваш суд мои внутренние диалоги, мои мотивации, потому что верю: понять умонастроение и мировоззрение одного социопата – значит проникнуть в сознание всех остальных. Возможно, кроме того, вы обнаружите: мое мышление не слишком сильно отличается от вашего.

Археолог Клаус Шмидт сказал однажды, что присутствие в нынешней человеческой культуре, в отличие от культуры неолита, чудовищ и полулюдей указывает на более высокую ступень развития. Идея в том, что чем больше общество отдаляется от природы и от здорового страха перед ней, тем сильнее стремление человека изобретать источники страха.

Есть романтическая поэма «Ивейн, или Рыцарь со львом», написанная в XII в. Кретьеном де Труа. В поисках приключений рыцарь Ивейн наталкивается на чудовище: «настолько отвратительна была эта тварь, что никакие уста в мире не нашли бы слов для ее описания». Я представляю себе монстра в образе молоденькой девушки. Она лежит в кровати, в спальне, которую делит со своей сестрой, в большом родительском доме. Пряди темных волос слегка касаются ресниц. Девушка закрывает глаза и представляет себе перерезанное горло сестры. Из раны бурным потоком хлещет сверкающая алая кровь.

Чтобы убедиться, ждет ли его битва с чудовищем, Ивейн вопрошает:

«Дай же мне знать, доброе ты существо или нет?»

Существо отвечает: «Я есьм человек».

«Какой же ты человек?»

«Я таков, каким ты меня видишь; я не могу быть другим».

Люди интересуются сознанием социопатов, и этот интерес понятен, но я подозреваю, что он подогрет нездоровыми побуждениями. Эта книга наверняка разочарует вас, если вы ждете от нее страшных сказок о жестокости. Такого здесь нет. К тому же насильником и убийцей может стать любой, если попадет в соответствующие обстоятельства. Не думаю, что в подобных рассказах имеется что-то интересное, по крайней мере, мне нечего добавить к этому аспекту жизни человечества.

Думаю, намного интереснее разобраться, зачем я покупаю дом для близкого друга, а на следующий день дарю брату десять тысяч долларов. Недавно я получила по электронной почте письмо от подруги, страдающей запущенной злокачественной опухолью. Она написала, что ни от кого и никогда не получала таких дорогих ее сердцу подарков и что она благодарна, что судьба свела ее со мной. Я считаюсь очень заботливым преподавателем – одним из лучших в нашем учебном заведении. Я искренне верю в Бога. Я на самом деле хороший человек, и тем не менее мои мотивации отличаются от мотиваций большинства хороших людей. Чудовище ли я? Я предпочитаю думать, что просто занимаю другое место в спектре человечности.