"В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь". В главном - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь
«В Русской Православной Церкви вводится цензура, - пишет на «Русской линии» ее редактор Анатолий Степанов. - Любопытства ради стоит посмотреть, как принималось это решение... Пройдя по ссылке на страничку сайта Издательского Совета, можно обнаружить скупой текст о том, что слушали сообщение анонимного эксперта о результатах экспертизы направленной в Издательский Совет книги с целью решения вопроса о соответствии ее содержания православному вероучению. Получается, что вполне адресную цензуру, которую осуществлял тот или иной архиерей и за которую с него можно было спросить, что же за книгу он благословил, сейчас заменили анонимной цензурой некоего эксперта, фамилия которого даже не упоминается... Почему бы Издательскому Совету не вернуться к практике, которая существовала до революции, когда был официальный цензор, имя которого значилось на обложке книги?
Вероятно, одна из важнейших причин состоит в том, что мы до сих пор боимся самого слова «цензура»? Вот и получается, что фактически вводится цензура в церковном книгоиздании, но при этом говорится, что это не цензура, а экспертиза. Можно назвать цензуру экспертизой, но как ее ни назови, она не должна быть анонимной. Анонимность экспертизы - абсолютно неприемлемый способ решения проблемы церковного книгоиздательства. Это приведет только к кулуарным интригам и ничего доброго для Церкви не даст».
Кроме того, как оказалось, услуга по цензурированию православных книг является не безплатной. Священник Андрей Дудченко, клирик Киевской епархии УПЦ МП, выражает недоумение по поводу того, что посредством новой системы платного рецензирования книг «церковное начальство намерено усложнять труд миссионеров за счет самих же миссионеров». В такой ситуации крупные светские издатели, в ассортименте которых присутствует и православная литература, вряд ли заинтересуются получением церковного грифа, сообщает «portal-credo.ru».
Олег Абышко - основатель и руководитель одного из известных санкт-петербургских издательств, выпускающего немало православной литературы, - уверен, что игра по новым правилам вызовет паралич всего рынка православной литературы. Монополизация рынка со стороны приближенных к Издательскому Совету РПЦ МП издательств, по мнению Абышко, приведет также «к выдавливанию многочисленных небольших частных издательств, издательств православных братств, приходских издательств, к резкому сокращению ассортимента «умных» книг и уходу как их самих, так и их авторов вообще с этого рынка».
Экспертный комитет Издательского Совета предписал «доработать с учетом замечаний рецензента» такие издания, как «Избранные проповеди св. прав. Иоанна Кронштадтского» и «200 глав прп. Иоанна Лествичника». Православные издатели в настоящее время готовят открытое письмо Патриарху Кириллу, где будет изложен их взгляд на проблему упорядочения рынка церковной книготорговли.
Как видим, издатель говорит о неких «приближенных к Издательскому Совету РПЦ МП». По его мнению, уже идет процесс разделения на «приближенных» к МП и «не приближенных», то есть на угодных и неугодных. По этому же признаку, похоже, пытаются разделить не только издателей православной литературы, но и общественные организации. По этому принципу свою правоту в споре за главенство в Союзе православных братств между нынешними его сопредседателями Осиповым В.Н., игуменом Кириллом (Сахаровым), Лукияником В.Б., Ерчаком В.М. и предыдущим - главой Союза православных хоругвеносцев Л.Д.Симоновичем-Никшичем - последний доказывает с помощью факта его вхождения в состав Совета православных общественных объединений при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества МП, сообщают «Русские новости». Как известно, 5 марта 2010 года на заседании Священного Синода РПЦ было принято решение о создании при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества Совета православных общественных объединений.
А начался конфликт из-за того, что Юрий Николаевич Агещев стал публиковать материалы, подписываясь координатором Союза православных братств (СПБ) Русской Православной Церкви. На что СПБ (Осипов, игумен Кирилл [Сахаров], Лукияник, Ерчак) заявил, что Агещева не наделяли такими полномочиями. А Валентин Лукияник в статье в «Русской линии» рассказал истинную причину размежевания с хоругвеносцами: «Причиной размежевания СПБ с СПХ был кардинальный разрыв последнего со всей той линией, которой шел СПБ изначально и для чего, собственно говоря, братства и создавались - для отстаивания чистоты Православия. Когда хоругвеносцы стали заявлять, что, мол, мы не богословы, не нашего ума дела такие вопросы, главное - крестные ходы проводить и т.п., стало ясно, что добиваться выхода из так называемого Всемирного Совета церквей, критиковать экуменизм, бороться с антихристианской глобализацией им уже не интересно».
Как видим, есть две силы - СПБ и СПХ, две позиции - неудобная и лояльная. И кого после этого может удивить, что в утвержденный Патриархом Кириллом состав Совета православных общественных объединений включена организация, возглавляемая именно Леонидом Симоновичем-Никшичем? Сторонников подавления церковных диссидентов (лат. «dissidens» - несогласный) можно понять: зачем Церковь через свои лавки будет пропагандировать книги, газеты и журналы, высказывающие инакомыслие, зачем признавать православные братства, критикующие церковноначалие? Не проще ли отделить угодных от неугодных? Выдавить их за церковную ограду - и дело с концом. Но пойдет ли это на пользу Церкви? Не играют ли православные СМИ, книги и тем более православные организации роль той самой щуки в море, чтоб карась не дремал?
Как мы помним, в XVI веке многие епископы на Украине были недовольны активной деятельностью православных братств, в частности, львовского в Галиции, которое вело неустанную борьбу против унии. Епископы и духовные лица тяготились вмешательством братств в церковные дела. Наиболее ожесточенной в этом отношении была борьба львовского епископа Гедеона Балабана с львовским братством. После того как константинопольский патриарх Иеремия в 1589 году утвердил широкие права львовского братства, Гедеон принял участие в подготовке церковной унии и сам на некоторое время стал униатом.
Да и должны ли мы, православные, быть единомысленны во всем? Ни у кого не вызывает сомнений и все принимают классическое правило истинных взаимоотношений в Церкви святого Викентия Лиринского: «In necessariis - unitas, in dubiis - libertas, in omnibus - haritas». «В главном - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь». Напомним, после возведения на престол Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, обратившись с речью к собравшимся, подчеркнул:
«Патриарх должен заботиться о том, чтобы каждая личность во всей ее неповторимости находила свое место в церковном организме и в то же время чтобы разномыслия не нарушали духа любви и не ослабляли общих усилий по созиданию дома Божия. «В главном - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь» - эти слова святого Викентия Леринского должны оставаться руководящим принципом церковной жизни», - цитирует Патриарха газета «Известия».
Кто, как не православные организации и СМИ, стоят, в частности на Украине, на страже чистоты Православия, противостоя автокефалии, признанию филаретовцев, захвату православных храмов националистическими боевиками... Вот и в Чернигове молитвенное стояние общины Московского Патриархата у стен отобранного у нее храма Святой Екатерины рискует перерасти в прямое столкновение с представителями властей, которые по решению Верховного суда Украины должны снести походный храм, выстроенный прихожанами в знак протеста. «Я готов стоять на защиту походной церкви до конца», - заявил порталу «Интерфакс-Религия» священник Александр Ледовой, духовник общины и настоятель храма, возглавляющий стояние. Епархиальные власти также не отказываются от идеи возврата Свято-Екатерининского храма. Однако их действия ограничены решением Верховного суда Украины, который удовлетворил иск казацкой общины так называемого «киевского патриархата» против Черниговского епархиального управления УПЦ и отца Александра.
Возникают иногда вопросы и к церковноначалию. Так, необдуманное изменение формулировки текста заключения Богословско-канонической комиссии при Священном Синоде УПЦ по вопросам абортов и признания однополых браков было использовано содомитами, чтобы радостно сообщить обществу о том, что «ведущая христианская конфессия страны УПЦ (Московского Патриархата) пересмотрела свое специальное заключение по вопросам признания однополых браков, убрав из него упоминание о фатальном апокалипсисе», - об этом пишет «Комсомольская правда в Украине».
«После широкого общественного резонанса, который вызвало рассмотрение вопроса о геях и лесбиянках на общеевропейском уровне, Украинская Православная Церковь внесла ряд корректив в указанный документ. «Те, кто впервые за историю человеческой цивилизации требует законодательного уравнивания обычного брака с гомосексуальным, сознательно искажают исконное представление о естественности брачных отношений, закладывая условия для глобальной деморализации общества, что равнозначно фатальному апокалипсису», - гласил документ в своей первоначальной редакции. В настоящее время формулировка смягчена: упоминание апокалипсиса исключено из официального украиноязычного текста», - пишет «КП». «Мы имеем дело с активным пересмотром Церковью своего отношения к геям, лесбиянкам и однополым отношениям», - комментирует происходящее лидер гей-форума Украины Святослав Шеремет.
Как здесь православной общественности не возмутиться провокационными действиями содомитов, как и ошибкой священников? Недавно вышла в свет новая книга политолога Татьяны Васильевны Грачевой «Когда власть не от Бога. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы». (Две предыдущие книги - «Невидимая Хазария» и «Святая Русь против Хазарии», вышедшие по благословению архиепископа Владивостокского и Приморского Вениамина, - уже стали бестселлерами.) В ее предисловии говорится:
«Предки наши оставили нам немало примеров стояния в истине и хранения православной веры, против которой ополчилась сегодня вся мировая тьма, руководимая идеологами от «тайны беззакония»... Наша активность - это наша активная социальная позиция и посильная помощь друг другу. Каждый на своем месте будь христианином, каждый в себе побори малодушие, робость, гордыню. Если ты русский - помоги русскому! Против русских сегодня основная брань супостатов. «Делай как должно, а будет как Бог даст!»».
Подготовил Юрий Истомин, газета "Мир" №10 2010г.
Считается, что самые возвышенные строки о любви в Библии принадлежат апостолу Павлу. «Гимном любви» называют 13 главу из Первого послания апостола Павла к христианам Коринфа. Приведем этот текст, его хочется перечитывать вновь и вновь: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею люб ви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а люб ви не имею, — нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине: Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим, как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше».
В этом тексте 16 свойств любви , и каждое достойно отдельного анализа. Подумаем о них с точки зрения психологии, насколько это позволительно в отношении послания святого апостола Павла.
Любовь долготерпит. Значит ли это, что любовь дает особую силу терпения, и все ли терпит любовь? Терпит ли измену, предательство, унижения и прочее? И да, и нет. Любовь, действительно, порой заставляет человека, сверх всякого ожидания, продолжать отношения с любимым даже после его тяжких грехов (это бывает и в браках созависимых, в том числе, в супружествах с алкоголиками. Чего только ни терпят их жены! Но это не значит, что любовь должна терпеть насилие, унижения, оскорбления и ложь! Однако здесь любовь явным образом смешана с зависимостью. Зависимость удушает любовь, если терпение становится терпением-соглашением с грехом).
Долготерпит — значит умеет ждать покаяния и исцеления. Долготерпит — значит «ожидает совершенного», «умеет ждать, когда созреет, когда дорастет», «относится так, как будто уже наступило долгожданное». Не об этом ли писал апостол Павел? Примером такой долготерпящей любви является любовь праотца-патриарха Иакова к своей жене Рахили, которую он полюбил сразу, но брака с ней ждал два раза по семь лет, работая на дядю своего Лавана (см. Быт. 29: 27).
Любовь милосердствует . Милует, сострадает, сочувствует, сожалеет, открывается беде, не осуждает, не обвиняет. Милосердие исходит из самой сути любви — «любви к другому, как к самому себе» (Мк. 12:31). В другом месте (Еф. 5:28-29) апостол Павел замечает: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь». Любовь к жене, другой личности, апостол рассматривает как любовь к себе, не разделяя «я» и «ты». При этом подчеркивает, что это подобно отношению к плоти своей, то есть своему телу и его жизни, что любовь своей внутренней силой преодолевает межиндивидуальную пропасть (Ср.: Быт. 2, 24, Мф 19, 5, Мк 10, 71, Кор. 6, 16 — «единая плоть» — не симбиоз, не слияние личностей, но самый тесный, самый интимный союз двух людей — мужчины и женщины).
Таково милосердие, свойственное любящему человеку, он как бы включает любимую (любимого) в «свое тело». Так и милосердие к ближним основано на любви, подобно отношению к своему телу. Ближний включен в сферу моего бытия, моего космоса, потому он и «ближний», то есть как родственник, родня (телесное родство). Возможно, апостол понимает милосердие как уподобление ближних своим родным? Такова милосердная любовь великой княгини Елизаветы Федоровны, «святого доктора» Гааза, матери Терезы Калькуттской и нашей современницы доктора Лизы Глинки, как нам кажется.
Любовь не превозносится . Любовь — сила соединения с другим, которая мысленно и чувственно «переносит» личность к другой личности, подчас забывая себя. Любовь возвышает в глазах любящего другого, не унижая при этом себя, и счастлива этим. Здесь возвышение любимого — не плод соревнования (кто кого больше, умнее, образованнее, правее), а радость за него, желание ему большего. Нередко приходящие на консультацию пары продолжают начатые дома споры о первенстве и правоте. В анализе ситуации обнаруживается, что причиной семейных нестроений является не любовь, а ее недостаток. Когда пара связана глубокой любовью, духа соревновательности нет. А если в какой-то степени и есть, то соперничество быстро покрывается снисходительностью и уступчивостью. Близость дороже самоутверждения. Собственное возвышение над другим разрушает любовь.
Любовь не гордится. С психологической точки зрения гордость — сильная внутренняя установка личности, имеющая компенсаторный и защитный смысл. Гордость возникает от многолетних и страстных усилий самоутверждения за счет отказа от со-бытия, она создает иллюзию защищенности и само достаточности, видя в другом опасного врага, который может разрушить уединенный мир. Любящий же смиренно знает свою меру и свою потребность в другом, свою включенность в событие. А потому любовь не строит крепостных стен между собой и другими, она не может быть изолированной. Любовь не ведет к замкнутости гордыни и потому не гордится.
Любовь не бесчинствует . Любящий не только ласков с любимой, но и предупредителен, заботлив, внимателен. И до тех пор, пока любовь властвует в отношениях, любящий избегает упреков, претензий, ссор, скандалов.
Когда любви не хватает, возникает напряжение и агрессия, которая только и ждет повода для нападения. Любовь примиряет людей, исключает агрессию и насилие.
Любовь не ищет своего . «Искать своего» — значит искать свою выгоду, думать только о себе. Любовь сверхбогата, она преизобилует дарами, а потому не ищет еще чего-то «своего», но готова щедро делиться с любимым и со всем миром! Именно в силу своей полноты любовь жертвенна. Если человек пуст, делиться ему нечем, а жертвенность его будет носить невротический характер (как правило, так проявляет себя зависимость).
Любовь не раздражается . Раздражение — признак накапливающегося напряжения, прежде всего — эмоционального. Раздражение появляется, когда чувство любви не соответствует, не резонирует с деятельностью любви (уважение, внимание, забота, познание, ответственность). Тогда любовь не реализуется, а остается «томлением духа». В любви деятельной раздражение не нуждается в агрессивной разрядке, так как энергии любви (действования) из напряжения переходят в динамику. Томящийся любовью человек, как только откроется ему возможность сделать для любимой что-либо, тотчас веселеет и бросается исполнять. Исполненная любовь умиротворенна.
Любовь не мыслит зла. «Мыслит зло» тот, у кого осуждение отравляет ростки любви, кто находится во власти страха, малодушия, зависти, стыда и обиды. Любовь великодушна, она не знает этих чувств. Она не «мыслит» завистливым осуждением, обидчивым злопамятством. Любящий всегда может «мыслить» добром: в его сердце есть силы, время, подходящие слова, нежность и благожелание. В любви есть близость, а близость дает сопричастность с тем, что происходит с любимым. И если себе зла не желаешь, то и тому, кого любишь как себя, не помыслишь зла (Вспомним евангельские слова: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39). Если любишь другого, как себя, значит и другому зла не помыслишь. Здесь уместно вспомнить и еще одно место в Библии: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя (Еф. 5:28). К нашей теме это имеет прямое отношение. Если любишь, то зла любимой не пожелаешь, как и себе).
Любовь не радуется неправде . Ложь, обман, интрига, клевета играют, увы, большую роль в нашей жизни. Эти страсти, питаемые страхом, нередко разгораются в неукрепившейся любви, но любовь изгоняет страх. Поэтому любовь может стать пространством правды, прямоты и простоты, пространством, не допускающим извне неправду мира. Любовь требует близости и доверия, открытости и искренности, а потому не верит в обман, надеясь на лучшее, даже если имеет опыт встречи с вероломством. Здесь уместно вспонить библейский рассказ о Самсоне и Давиде: «Далида, видя, что он открыл ей все сердце свое, послала и звала владельцев Филистимских, сказав им: идите теперь; он открыл мне все сердце свое» (Судьи 16:18). Обычно это воспринимают как историю о предательстве. Но можно посмотреть на нее и с другой стороны: Самсон любил и открывал сердце, а Далида не любила и лгала. Самсон «не радовался», то есть не принимал неправду Далиды. Понимал ли он, что она его обманывает? Видимо, да. Иначе, зачем бы дважды он скрывал от нее подлинный секрет своей силы? Любовь долготерпит: Самсон догадывался, что Далида может его предать вновь, но ее неправде он противопоставил великодушие, обернувшееся, увы, погибелью. Можно расценить его поведение как зависимость страсти; а можно — как великодушие люб ви. Другой пример люб ви, которая «не радуется неправде» (их немало в литературе) — героиня «Преступления и наказания» Соня Мармеладова. Ее любовь к Раскольникову не меркнет, даже когда она узнает, что он — убийца двух беззащитных женщин. Соня не оправдывает, не успокаивает его, но только побуждает к покаянию.
Любовь все покрывает . Любовь своей силой и светом может, как покрывает птица своих птенцов, «покрыть» слабость, низость, недостойное поведение. Любовь — это защита, маскировка таких поступков и слабых сторон личности, которые в такой защите нуждаются. Покрыть — это сделать как бы невидимым, как бы не бывшим. Но это не значит оправдать или выгородить, а также не значит скрыть грех, ошибку или преступление. Покрыть — значит с щедростью лекаря исцелить рану, накормить голодного, согреть замерзающего. Покрыть любовью — значит восполнить недостачу, дефицит милосердия, благочестия, праведности, правды и добра. И делает это любовь добровольно, хотя иногда неосознанно, по своей природе, от избытка милосердия, от щедрости. Там, где добро убывает, где царствует грех, там любовь может восполнить недостающее.
Любовь всему верит . Здесь вновь приходит на память история Самсона — он любил Далиду и продолжал ей верить. Такая вера в любви — риск, потому что она ничем не гарантирована, она может привести к сокрушительным последствиям. И все равно — любовь верит, чтобы недоверием не потерять доверие и близость. Неверие отдаляет и лишает силы — вера в люб ви придает сил, хранит близость и любовь. Однако вера не дает гарантий в отношениях. Здесь человек оказывается как бы на тонком льду, когда еще шаг — и можно провалиться в ложь, слепоту, зависимость. В этом риск! Как же остаться в люб ви, продолжать верить, но не впасть в губительную страсть? Это зависит от зрелости личности. Инфантильная любовь, например, как у детей к родителям, слепа, она не умеет еще различать чувств, мотивов, намерений, не имеет еще опыта. Зрелая любовь верит как бы поверх опыта, допуская обман или измену. Зрелая личность может сказать себе: «Я знаю, он может обмануть меня, но я вновь ему поверю, как если бы он был верен. Я поверю, потому что вижу в нем возможную верность. Я люблю его таким, какой он есть. Допуская грех и ошибку любимого, не перестаю любить и верить в лучшее». Зависимый прячется от правды, любящий же правду видит, понимает и верит в возможное. Вот в чем разница! Самый главный выбор здесь — свободное решение верить, несмотря ни на что. Но без любви принять такое решение крайне трудно.
Любовь всего надеется . Надежда — это скрепа, связь веры и любви. Любовь выбирает лучшее в партнере, его возможную стойкость, верность, ответственность и стремится к этим качествам, то есть надеется. Надеется — значит не просто допускает, а ожидает и готовится к ним. Так, жена, после долгой отлучки мужа, узнав, что уже близко он, скоро приедет, готовится принять его в дом. Она не просто предполагает возможное, не просто ждет, но уже готовится. Надежда — это активное ожидание, это энергия приготовления, исполненности. «Блажен раб, его же обрящет бдяща» (из тропаря утрени Великого понедельника).
Любовь все переносит . Терпению любви нет предела, это известно хорошо. Но «все переносит» не значит «не разумея, ЧТО переносит», не значит покорности и безрассудности. Что терпеть? Предательства, измены, насилие? Ответственность и опыт говорят, что иногда более терпеть нельзя. Если в отношениях терпеливость потакает греху и распаду, любовь разрушается. Тогда она может избрать исцеляющее «нет» — как разрыв, и отказ, и ответственность. Любовь зрелая может все перенести, сил у нее много, но кроме сил, у нее есть ответственность.
Любовь никогда не перестает . Два одинаково ценных для нас смысла можем мы усмотреть в этих словах апостола Павла: с точки зрения времени и с точки зрения деятельности. Первый смысл в том, что любовь — та самая добродетель, которая сохранится не только здесь, на земле, но и за гробом, в жизни небесной. Для любящих это великое счастье — знать и верить, что их любовь имеет непреходящий смысл; что любовь — не «гормоны», не плоть, но дух; что любовь имеет высшую ценность, и любящий прикасается вечности. Владыка Сурожский Антоний любил приводить слова одного французского писателя: «Сказать человеку: „Я тебя люблю“ — то же самое, что сказать ему: „Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь…“» (Антоний, митр. Сурожский. Таинство любви: Беседа о христианском браке)
Второй смысл — в непрекращающемся действии любви. Она всегда творит, действует неусыпно, непрестанно и не устает. Любовь продолжает действовать и тогда, когда сил нет, и кажется, что выхода не видно. Но выход находится, потому что в действенной любви более всего проявляется подобие человека Творцу, и Господь не оставляет любящих.
Эти «определения», данные апостолом Павлом, помогают отличить любовь от зависимости. Например, «любовь все покрывает и всему верит» — разве может вынести это зависимость? Напротив, ей часто сопутствуют мнительность и недоверие, зависимость нуждается в контролировании другого, потому что она не доверяет. В любви же рождается доверие, и вместе с ним — свобода. Ведь любовь налагает ответственность, взаимные обязательства, которые могут перерасти в несвободу. Очень важно не связать любимого, но «дать свободу», и уважать свободу, данную Богом. Митрополит Антоний, говоря о зависимости, подмечает:
«Не слишком ли часто бывает, что если бы жертва нашей любви осмелилась заговорить, она бы взмолилась: „Пожалуйста, люби меня поменьше, но дай мне чуточку свободы!“» Так из любви и доверия следует свобода — не попустительство и равнодушие, а дистанция, на которую я могу отступить от любимого, уважая и доверяя его личному пространству.
религиозного индифферентизма .история
Лозунг принадлежит, как полагают, католическому архиепископу Сплита Марко Антонио де Доминису (1560 - 1624). Похожую фразу находят у лютеранского теолога Петера Мейдерлина. Предполагают, что широкое распространение формула либеральной толерантности получила благодаря пуританскому теологу Ричарду Бакстеру. Лозунг является девизом протестантской секты «моравских братьев» и американских пресвитериан, и также встречается в энциклике Иоанна XXIII «Ad Petri Cathedram» (29 июня ).
Выражение атрибутируется как «принцип святоотеческого богословия» , «принцип, который хорошо известен нам из патристики» .
варианты
В варианте «В главном единство. Во второстепенном - терпение. А во всем любовь» - девиз сайта Князь-Владимирского собора Санкт-Петербурга .
цитаты
Это наша добрая воля, чтобы видеть братьев по вере в тех, кто по-иному, чем мы, исповедует Христа Спасителя и Слово Божие, запечатленное в Библии. Мы должны относится к ним с доброжелательством и терпением, памятуя слова блаженного Августина: „В главном - единство, в спорном - свобода, во всем - любовь“. Твердо держась Предания своей Церкви, мы не должны презирать и унижать других, ибо все разделения имеют земное, человеческое происхождение, а в глазах Божиих - все мы Его дети, искупленные кровью Христовой :195 .
«Ислам - Христианство: конфронтация или диалог?» Под таким названием 15 декабря 1989 года по инициативе о. Александра Меня состоялся вечер, диспут, а точнее всего - дружеская встреча - представителей двух мировых религий.
На сцене, за столом, протоиерей Александр Мень, гость из Дагестана - мулла Магумаев Магомет Расул и профессор В. В. Иванов, директор Библиотеки иностранной литературы, где все и происходило.
Над сценой, высоко - плакат со словами св. Блаженного Августина: «В главном - единство, в спорном - свобода, во всем - любовь» .
Пятый смысл экуменического движения – в осознании формулы блаженного Августина: „В главном – единство, во второстепенном – многообразие, и во всем – любовь“. В экуменических диалогах мы учимся отличать второстепенное от главного .
Папы Римские и патриарх Константинопольский начали «диалог любви». Какова была его цель? Реализовать на деле старую максиму св. Августина: «В главном - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь». Именно сейчас богословская комиссия католиков и православных ищет пути возврата к тем отношениям папы и вселенских соборов, которые существовали в первом тысячелетии .
в речи мастеров
иллюстрации
см. также
источники
- Декларация принципов семинара // Вагин, Евгений . Религиозно-философский семинар на Родине. - Русское возрождение. - 1978. - № 2. - С. 72-84.
В 9.15 в голубой митрополичьей мантии он вошел в московский храм Христа Спасителя. Два федеральных телеканала вели прямую трансляцию. Одно это уже дает понять, насколько великим было событие в жизни страны. По сути в истории России открылась новая страница, а в церковном календаре появились два новых праздника: 1 февраля - день интронизации нового Патриарха и 24 мая - день его тезоименитства (день святых Кирилла и Мефодия - учителей словенских).
Перед началом богослужения избранного и нареченного Патриарха Кирилла облачили в обычные архиерейские одежды. Процесс для нового Предстоятеля привычный - в марте исполнится 33 года его епископской хиротонии. Но на этот раз на него был возложен Великий параман (четырехугольник из ткани с изображением креста, который по обычаю возлагается на Патриарха прежде подризника). Позже в своей речи после интронизации Святейший Патриарх Кирилл сказал: "Не случайно на плечи Патриарха возлагается Великий параман - символ отречения от всего, что не есть патриаршее служение, символ готовности быть верным Богу до конца, через предание себя в послушание Его воле по образу Того, Кто "смирил себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной".
Началась литургия. Телевизионная трансляция дала возможность увидеть кульминационный момент интронизации. В алтаре рядом с нареченным Патриархом стали два старейших митрополита - постоянные члены Священного Синода - Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Владимир и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. Обратившись к востоку, они трижды поклонились вместе с Патриархом, затем, взяв его под руки, возвели на патриаршее Горнее место. Они обратились к западу, и Блаженнейший митрополит Владимир возгласил: "Божественная благодать, немощная врачующи, оскудевающая восполняющи и промышление всегда творящи о святых своих православных церквах, посажает на Престоле святых Первосвятителей Российских Петра, Алексия, Ионы, Макария, Филиппа, Ермогена и Тихона, отца нашего Кирилла, Святейшего Патриарха великаго града Москвы и всея Руси..." Затем со словами: "Во имя Отца. Аксиос (Достоин. - греч.). Аминь. И Сына. Аксиос. Аминь. И Святаго Духа. Аксиос. Аминь" старейшие митрополиты трижды посаждали нареченного Патриарха на Патриарший трон. Как рассказали "Известиям" в пресс-службе Московской Патриархии, он стоял еще в первом, разрушенном при коммунистах храме Христа Спасителя. На этот трон в 1917 году садился святитель Тихон, избранный Предстоятелем, первым после восстановления Патриаршества, упраздненного Петром Великим.
В богослужении принимали участие 4 хора (Троице-Сергиевой лавры, Сретенского монастыря, храма Христа Спасителя и Свято-Никольского храма при Третьяковской галерее).
Затем Патриарха Кирилла облачили в патриаршие богослужебные одежды темно-зеленого цвета с золотым шитьем, возложили на него крест и две панагии (панагия - икона Божией Матери). Две панагии имеет право носить только Патриарх. Справа от Царских врат встал диакон с предносимым патриаршим крестом. Собственно, с этого момента митрополит Кирилл стал Святейшим Патриархом Московским и всея Руси.
Перед причастием было оглашено Послание Поместного Собора всем верным чадам Русской православной церкви. Собор одобрил решения Архиерейских соборов с 1990 года, высоко оценил труды почившего Патриарха Алексия II и призвал укреплять единство под омофором нового Предстоятеля Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Первой из его рук получила причастие супруга президента России Светлана Медведева. В числе причастников был и другой известный стране человек - кинорежиссер Никита Михалков. На интронизации присутствовали президент России Дмитрий Медведев, премьер Владимир Путин, мэр Москвы Юрий Лужков, вдова первого президента России Наина Ельцина, президент Молдавии Владимир Воронин.
После завершения литургии митрополит Минский и Слуцкий Филарет и митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий возложили на Патриарха Кирилла зеленую патриаршию мантию. А митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир вручил патриарший куколь. Надев его на голову, Патриарх предстал в привычном каждому россиянину Первосвятительском виде. В руки Святейшему Патриарху был передан посох митрополита Петра - одна из святынь Церкви. Посох постоянно хранится в Оружейной палате.
Затем Его Святейшество обратился с речью к собравшимся. "Сознавая свое недостоинство, с большим внутренним трепетом восхожу я ныне на Горнее патриаршее место, смиренно поручая себя молитвенному предстательству пред престолом Божиим моим святым предшественникам святителям Киевским и Московским", - сказал он. Отметив, что Патриарх - хранитель церковного единства и блюститель чистоты веры, Его Святейшество подчеркнул: "Патриарх должен заботиться о том, чтобы каждая личность во всей ее неповторимости находила свое место в церковном организме и в то же время чтобы разномыслия не нарушали духа любви и не ослабляли общих усилий по созиданию дома Божия. "В главном - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь" - эти слова святого Викентия Леринского должны оставаться руководящим принципом церковной жизни".
Предметом особой заботы станет молодежь, пообещал Предстоятель: "Мы должны идти навстречу молодым людям - как бы это ни было трудно для нас, людей среднего и старшего поколения, - помогая им обрести веру в Бога и смысл жизни, а вместе с этим и осознание того, что есть подлинное человеческое счастье". С государством Патриарх Кирилл намерен строить отношения "в рамках доброжелательного диалога и сотрудничества на конституционной основе". Президент Медведев поздравил Первосвятителя, назвав его вступление на престол "огромным событием", и выразил надежду на дальнейшее сотрудничество между Церковью и государством.
http://www.izvestia.ru/obshestvo/article3124922/
> С конца XIX века в русский язык вошло изречение: “В главном единство, в спорном свобода, во всём любовь ”. Эти слова часто цитировал Владимир Соловьев, любил их крупнейший церковный историк Василий Болотов, а в наши дни редкий литератор, защищающий веротерпимость и настоящее, а не административное единство Церкви, не процитирует их хоть раз. Со времён Соловьева и Болотова автором этих слов указывают блаженного Августина.
> Правда, два обстоятельства настораживают: не только Соловьев, человек не академического склада, но и Болотов не дал ссылки на конкретное сочинение Августина, где бы встречались эти слова. Главное же, сам Августин не совсем тот человек, который мог бы их написать. Как и большинство своих современников христиан и нехристиан Августин не делил истину на главное и второстепенное, и с одинаковым пылом сражался и за догматы веры, и за богословские мелочи.
> Соловьёв и Болотов слукавили. Эти слова написаны были не великим Августином, авторитетным для многих христиан. Прошло более тысячи лет после смерти Августина, пока эти слова не вышли из-под пера скромного протестантского богослова Руперта Мельдения (См.: Schaff Philip. History of the Christian Church. Vol. VII. Ch. 108, note) . Скорее всего, и великий мыслитель, и великий историк знали, что цитируют не Августина, а Мельдения. "Руперт Мельдений" псевдоним, составленный из букв настоящего имени: "Петер Мейдерлин". Мейдерлин родился в селе Оберакер под Гейдельбергом на границе Богемии и Силезии в 1582 г., умер в Аугсбурге в 1651. Знаменитые слова этот лютеранский богослов написал в сочинении, которое, действительно, было посвящено “Исповеди” Августина: “Если мы будем соблюдать в главном единство..., то преуспеем”. Труд Мельдения вышел во Роттенбурге в 1626 году, а уже в следующем году в том же городе появился труд лютеранина, профессора местного университета, Грегора Франка “Богословские рассуждения о степени обязательности христианских догматов”, в котором “золотые слова” Мельдения были повторены в более энергичной форме: “Да блюдем в главном единство...”. Впрочем, когда через полвека, в 1679 г., пуританский проповедник Ричард Бакстер в Лондоне цитировал эти слова в книге “Истинный и единственный путь примирения всех христианских церквей”, он воспроизвел именно формулу Мельдения.
> В семнадцатом веке эти слова стали итогом усилий множества протестантских богословов остановить распад движения, восходящего к Лютеру, на множество кружков и течений, враждующих друг с другом причем враждующих с оружием в руках. За этими словами горчайший опыт полутора веков религиозных войн. Такого в истории Европы не было ни до, ни после XVI-XVII вв. Совершенно не случайно эти слова вновь всплыли в середине XIX века, когда трактат Мельдения был переиздан в 1850 г. в Лейпциге: ведь и тогда военно-политические конфликты оправдывались религиозными спорами, хотя, в отличие от XVII века, все уже понимали, что это лишь предлог. И уж вовсе не случайно в конце XX века их вспомнили в России: свержение атеистического тоталитаризма освободило дорогу тоталитаризму с христианскими лозунгами. Православные, противостоящие тоталитаризму своих же собратьев по Церкви, чувствуют себя в меньшинстве и с радостью прибегают к таким замечательным словам признанного святоотеческого авторитета.
> Проблема не в том, что замечательные слова принадлежат не признанному авторитету, а человеку, который в силу своего лютеранства скорее анти-авторитетен для многих христиан в нынешней России. Проблема в том, что изящная, математически точная по форме фраза больше ставит проблем, чем решает. Действительно, что, собственно, считать “необходимым”, “главным”? Надо заметить, что в первоначальном виде фраза звучит так: “In necessariis unitatem, in non-necessariis libertatem, in utrisque charitatem ”. Тут догматы веры делятся на “необходимые” и “не необходимые”. Чаще эти слова цитируют иначе: “In necessariis unitas, in dubiis libertas, in omnibus caritas ”. Тут уже “не необходимое” названо “спорным”, “сомнительным”. В сущности, совершенно о том же говорят те православные, кто противопоставляет догматы теологуменам, то есть то, что признано за безусловную истину всей Церковью, частному мнению отдельных богословов.
> Все такие противопоставления делаются из добрых чувств. Например, учение о Непорочном Зачатии или о Святом Духе объявляется “теологуменом”, частным мнением западных богословов. Мельдений так отличал “необходимое” от “спорного”: “необходимо” то, что необходимо для спасения, выводится из ясных свидетельств Библии, принято всей Церковью на соборе или включено в Символ веры, считается необходимым всеми богословами. Всё остальное может быть предметом спора. Франк поделил все догматы на три части: необходимые для спасения и ясно провозглашенные Библией; выведенные из ясных свидетельств Библии и принятые всеми христианами; оспариваемые догматы различных конфессий.
> Всё это, когда пронумеровано и изложено на латыни, производит большое впечатление, а слово “теологумен” свободно непривычного человека просто уложить наповал. Но опытный человек превосходнейшим образом выдерживает всю эту бомбардировку терминами и ответствует: ваши определения, господа терпимцы, это совершеннейшее “масло масляное” и приведение в доказательство того, что хотят доказать. То, о чём не спорят, называется бесспорными истинами, а то, о чём спорят спорными. Но ведь нет такой истины начиная с бытия Божия о которой бы не спорили. Нет такого бреда, который бы не возводили к Библии, путем более или менее сложных толкований ее текста. Нет такого догмата, который бы кто-то не оспаривал.
> Викентий Леринский современник блаженного Августина определил “главное” в Церкви как то, с чем были согласны все, всегда и везде. Тоже очень красиво сказано, только опять незадача: святой Викентий Леринский не был, к примеру, согласен с блаженным Августином в одном чрезвычайно важном богословском споре. Но в святцы вошли оба, а спор возгорелся со страшной силой в XVI веке, да так и о стался нерешённым. Когда критерием истины делают людей, их согласие, то вступают в порочный круг: то, с чем согласны согласные с нами, объявляют принятым единогласно, а то, с чем кто-то несогласен объявляют ересью, в которую веруют только еретики, стоящие вне Церкви. Словно сенокосилка идет по людям, одним взмахом разделяя тех, кто думает одинаково с нами и потому считается “всеми” Церковью, православными, католиками, ортодоксами и тех, кто думает не по-нашему, а потому автоматически объявляется не принадлежащим к Церкви. Как если бы на референдуме о судьбе СССР всех, кто проголосовал против Союза, автоматически объявили бы лишенными гражданства.
> Разделение Истины на “главное” и “спорное”, на “догмат” и “теологумен” несостоятельно не только логически, но и религиозно. Так разделяя Истину, пытаясь вычленить из нее куски, которые подлежат обсуждению и голосованию, мы принимаем логику неверующих, думающих, что Истина выдумана людьми, что Церковь создана так же, как создаются партии. Истина цельное, живое существо, и поступиться частью Истины означает отдать на распятие Христа. Это надо признать, не надо бояться такой постановки вопроса, а часто ее боятся, ибо именно так рассуждают фанатики, от злобных до благоуветливых. Раз “всё главное”, всё так или иначе связано с Христом, то уж конечно надо креститься двумя перстами (или “молиться на латыни”, или “разбивать статуи святых”, или “служить по старому стилю”). Бесполезно этому фанатизму противопоставлять анти-фанатизм, который всё провозглашает второстепенным, а Истину превращает в “центр круга”, к которому ведут “все радиусы”, все религии, забывая про то, что, кроме радиусов, есть еще и хорды, которые отнюдь к центру круга не ведут. Именно к такому всеядному анти-фанатизму и пришли в конце концов некоторые протестанты, склонные к миролюбию, согласные с тем, чтобы епископ открыто провозглашал себя не верующим в Воскресение Христово. Лишь бы не было войны!
> Фанатизму и всеядности противостоит одно - вера. Это не означает, что фанатик не может быть верующим, или что агностики вовсе лишены веры. Но вера, покрывая фанатизм или легковесность, утихомиривает их, как утихают морские волны, на которые выливают масло, и при этом вера не смешивается с тем, что обуздывает, как масло не смешивается с водой. Вера лучший путь к терпимости, единственный способ защитить Истину. Терпимость, которая не видит Истину и всё же защищает ее, достойна уважения, но всё же трудно защищать то, чего не видишь. Вера, которая видит Истину и всё же защищает и невидящих, и кривых, это и есть тот радиус, который, однако, не столько ведет к Центру, сколько соединяет Его с людьми.
