Главная Лечение и профилактика С. Витицкий Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики. Поиск предназначения

С. Витицкий Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики. Поиск предназначения

С.Витицкий

Поиск предназначения, или

двадцать седьмая теорема этики

Три вопроса повторяются неизменно: что в человеке является собственно человеческим? Как он приобрел это человеческое? Как можно усилить в нем эту человеческую сущность?

Дж. Брунер "Психология познания"

У всех, без исключения, героев этой книги несколько прототипов. Черты этих прототипов в каждом из героев перемешаны в достаточно произвольной пропорции. То же можно сказать и о наиболее острых из описанных в книге ситуаций. Поэтому, хотя многое и даже очень многое здесь - незамысловатая калька с реальности, бессмысленно задаваться вопросами типа: «кто есть кто, что есть что, где и когда именно?»

Большинство процитированных в книге «машинных» афоризмов взяты автором из сборника «Компьютерные игры» (Лениздат, 1988). Автор пользуется случаем выразить свою благодарность и восхищение создателям соответствующих программ для ЭВМ.

Милым друзьям моим, с которыми я сегодня - чаще или реже, но - встречаюсь, и тем из них, с которыми, может быть, не встречусь теперь уже больше никогда.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СЧАСТЛИВЫЙ МАЛЬЧИК

Вдруг наступает такой момент, когда ты ощущаешь потребность подвести итоги, сказал тогда Станислав. И вовсе необязательно это случается с тобой на старости лет… (Он испытывал приступ глубокомыслия). И необязательно тому должна быть какая-то особая причина! Происходит вот что: некто, живущий внутри и обычно занятый своими делами, вдруг отвлекается от этих дел и задумчиво произносит: «Что же, сударь мой, кажется, нам пора подводить итоги…»

Виконт выслушал этот период благосклонно, хлюпнул трубкой и произнес: «Покупаю. Записывай…» Но Станислав ничего записывать естественно не стал - он прислушивался к своему внутреннему ощущению, понимая уже, что это - предзнаменование. Ощущение постепенно пропадало, теряло остроту… определенность… первоначальную свою свирепую многозначительность - ясную непреложность счастливого стиха… Он так и не понял, какие, собственно, итоги понадобилось ему вдруг подводить.

Это происходило в тысяча девятьсот семидесятом году, весной, в день, когда Станиславу стукнуло тридцать семь. Точнее, вечером того дня, а еще точнее - ночью, когда гости все уже разошлись, мама принялась прибирать посуду, а Станислав вместе с другом своим Виктором Кикониным (по кличке Виконт) пошли проветриться, а проветрившись, вознамерились еще немного посидеть - теперь уже у Виконта.

Была бутылка розового «вин-де-масэ», был крепкий кофе со сливовым вареньем, гитара тихонько звенела, и двое творцов, подлинных поэтов, двое кровных друзей, почти братьев, осторожно и с чувством выводили:

На штурвале застыла рука,
Мачты срезал седой туман,
Тяжело на душе моряка,
Впереди только ветер и тьма…
Тяжело на душе моряка,
Впереди только ветер и тьма…

Почему-то Станиславу вспомнилось, что он неоднократно тонул. Собственно, он тонул трижды. В первый раз - совсем маленьким, еще до войны, в каком-то пруду Лесного парка. Мама сидела на бережку и разговаривала с тетей Лидой, а маленький Слава плескался сначала на мелководье, а потом решил сходить вглубь. Сперва под ногами было твердо, потом появился тоненький и противный слой ила, потом - что-то вроде кирпичного поребрика, а потом не стало ничего. Плавать Слава не умел. От страха он широко раскрыл глаза, увидел тусклый свет вверху, колышущуюся тьму впереди и забился судорожно, уже зная, что - пропал. И вдруг под ногами снова появилось твердое с тоненьким слоем ила. Он быстро выбрался на берег и сел рядом с мамой на разостланное покрывало. Никто ничего не заметил. И ничего вокруг не изменилось. И он вдруг подумал, что на самом деле он уже утонул, а на покрывале вместо него сидит кто-то другой, но никто этого важного обстоятельства не замечает. И вот именно (и только) в этот момент он испугался по-настоящему.

Второй случай был гораздо интереснее. Это была довольно странная история. Уже во время войны, в эвакуации - они жили в деревушке Кишла, Чкаловской области, - Слава с деревенскими ребятишками затеял кататься в лодке. Они залезли в лодку впятером, разобрали весла, и вдруг Толька Брунов заорал ужасным голосом и сделался белый, как молоко. Это уже и само-то по себе было страшно до судороги, а тут еще Слава увидел, ПОЧЕМУ Толька орет: на корме, на каких-то драных тряпках, сидел, оказывается, чудовищный, громадный, зеленый с красными пятнами паук величиною с кулак. Слава и вспомнить потом не мог, как оказался в воде. Все пятеро оказались в воде, а лодка не перевернулась разве что чудом. Слава к этому времени уже научился плавать, он вынырнул и только было нацелился рвануть изо всех сил к недалекому берегу, как обнаружил, что прямо перед лицом его, раскинув зеленые ноги во все стороны, качается на воде все тот же паук и смотрит на него кровавыми россыпями блестящих глазок, которых у него было - миллион. И вот тут Слава отключился. Больше он ничего не запомнил. Ребята рассказали потом, что он плавал неподвижно у самой поверхности, так что затылок торчал наружу, и был в полной отключке. Его по-быстрому вытащили и откачали. Паука больше никто не видел. Потом, много позже, уже снова в Ленинграде, уже взрослый, Слава перерыл множество определителей членистоногих и даже ходил консультироваться в Зоологический музей, и все зря - не известен оказался биологической науке этот странный и страшный паук. Не существовало его в природе, во всяком случае - на российских широтах…

А про третье утонутие… утопитие… «катастрофическое погружение в воду с невыходом из оной…», про третье - Станислав сколько-нибудь подробно вспоминать не любил, а тем более - рассказывать. Там тонула целая команда - шесть парней, четыре девушки: провалились под лед на Ладоге во всем своем обмундировании, с чудовищными рюкзаками своими, с палатками… Одна девушка утонула совсем, а Слава выплыл. Не должен был выплыть, если по-честному, но - выплыл…

Так был начат отсчет. Ни с того ни с сего, по сути дела. Совершенно случайно.

Он рассказал все три случая Виконту, и Виконт (с некоторой горечью) признался, что сам он не тонул ни разу. Если не считать детского случая с подрывом на детонаторе, он вообще никогда не подвергал свою жизнь опасности. Станислав удивился. Ему в голову немедленно пришло еще три или даже четыре случая, когда он был на волосок от гибели. Это была самая простая штука - оказаться на волосок от гибели. Он не поверил Виконту. Он решил, что Виконт по обыкновению темнит. Виконт был темнило, темнило вульгарис.

Работал он в «ящике», и совершенно непонятно было, чем он там занимается. «А, ерундой разной…», - отвечал он обычно на расспросы и брезгливо кривил при этом свое длинное бледное личико - врал. Занимался он, надо было думать, вовсе не ерундой. За последние десять лет он успел уже раз сто побывать за границей. Причем все время в каких-то диковинных странах, куда нормальные советские люди никогда и не ездят: Бразилия, Лесото, Гайана… Почему-то - Иран. На кой хрен советскому человеку, окончившему Четвертый Медицинский, ездить в Иран?

Добиться у Виконта сколько-нибудь вразумительного ответа было невозможно. Он никогда и ничего не рассказывал о своей работе. Никому. Да и некому было ему об этом рассказывать. У него не было друзей, если не считать Станислава.

Когда у Станислава собиралась обычная компания, Виконт (изредка) вдруг ни с того ни с сего принимался рассказывать о чужих странах. Рассказчик он был редкостный. Все затихали, когда на него это находило, и слушали не дыша, боясь, что он спохватится и закончит говорить так же неожиданно и беспричинно, как и начал.

Начинал он всегда с середины, с некоего непонятного пункта, представлявшегося ему, видимо, ключевым…

Белый пояс вокруг горы… - начинал он например. - Белые деревья… вернее, белые СКЕЛЕТЫ деревьев в тошнотворном ядовитом тумане. Будто под ногами не дикая гора, а какое-то забытое богом испаряющееся кладбище… кладбище нелюдей… И в тумане - колючие остролистые растения, которые называются здесь «терновый венец Христа»… И гигантские пауки, раскинувшие паутину между растениями… Земли не видно совсем - сплошь густой уродливый мох да ямы, наполненные черной водой, а на каждом белесом стволе - омерзительные, скользкие, многоцветные грибы…

Узкое лицо его становилось серым, словно от невыносимой внутренней боли, голос садился - воспоминание мучило его как болезнь. Эти рассказы, и даже не сами рассказы, а манера рассказывания, производили на слушателей впечатление ошеломляющее. И на Станислава, разумеется, тоже. Виконт казался ему в эти минуты сверхчеловеком, или человеком из ада, или даже оборотнем - он переставал узнавать его в эти минуты…

Бывают в жизни моменты, когда ты теряешься, не можешь выбрать правильный путь и ждёшь подсказок. В такие моменты полезно заглянуть в глубины собственного подсознания, чтобы понять и раскрыть все свои потаённые желания. Сегодня у нас от Натальи Шатухо , специалиста по работе с Метафорическими ассоциативными картами (МАК) и коуча женского клуба «Дорога к радости» , которая познакомит нас с техниками поиска своего предназначения.

Техники для поиска своего предназначения

Цель всех этих заданий одна – понять, что же на самом деле вы хотите и любите делать. Причем так сильно, что готовы заниматься этим постоянно, преодолевая трудности. Если делать то, что вам нравится с любовью и вкладывая труд, в конце концов это принесёт вам деньги.

Выполняйте задания легко и отнеситесь к ним, как к игре, с долей юмора. Не воспринимайте их слишком серьезно! Но при этом записывайте все мысли, которые будут к вам приходить.

Упражнение «Факт»

Вам надо закончить предложения, которые написаны ниже. Пишите ответы от руки и быстро, долго не раздумывая.

Меня зовут…
Я родилась в городе/поселке…
Мне … лет
Мое любимое дело…
Моя цель в жизни…

Упражнение «Шедевр»

Представьте, что вы на острове в плену у жестокого местного населения. Глава племени пообещал, что отпустит вас, если вы оставите ему шедевр.

Что вы можете ему предложить? Чем можете поразить племя? Что вы умеете делать лучше всего? О чем вы подумали в первую очередь?

Упражнение «Страх»

Почувствуйте, чего вам хочется так, что вам страшно даже от одной мысли об этой фантазии или мечте. До дрожи в коленках. Когда сердце уходит в пятки.

Запустить свой проект? Снять кино? Открыть свою клинику? Преподавать? Участвовать в регате?

Запишите 3 свои главных страха, связанных с мечтой и желаниями.

А теперь подумайте, что будет, если вы это сделаете? А что будет, если вы этого не сделаете?

Запишите свои ответы.

Если в эту самую минуту вы поняли, что это главное, чего вы хотите в жизни или мечтали об этом с детства, берите лист бумаги и пишите расписку.

РАСПИСКА: «Я, ФИО, беру ответственность за свою жизнь на себя. Отныне я творю свою жизнь сама». Дата, подпись

Когда, спустя несколько лет после написания такой расписки я нашла листик бумаги, мои чувства были смешанными: удивление от того, что желание сбылось; благодарность; радость и ещё ощущение того, что я немного волшебница. 🙂

Упражнение «Спросите своих друзей, коллег и друзей»

Есть несколько вариантов этого упражнения.

В 1-м варианте вы можете отправить друзьям список вопросов с просьбой ответить на них:

О чём люди, на твой взгляд, обычно меня спрашивают?
Есть ли у меня знания, которые хотят получить другие люди?
Какие трудности в жизни, с твоей точки зрения, я успешно преодолела?
Преуспела ли я в чём-то, где другие потерпели неудачу?
В чём я могу быть тебе полезна?
Какую услугу ты мог бы мне даже оплатить?

Или используйте 2-й вариант , при котором задаёте друзьям всего один вопрос: «Чтобы они потеряли, если бы не встретили в своей жизни вас?»

Приготовьтесь к тому, что часть людей отшутятся или промолчат. Но зато среди полученных ответов вы скорее всего узнаете о себе что-то новое. Записывайте всё, что по мнению знакомых выделяет вас из толпы. Это и будет ключевой фразой к пониманию вашего предназначения .

Упражнение «Мой род и я»

Вспомните или спросите у ваших родителей, какое дело жизни, большая цель, призвание, талант были у вашей бабушки, дедушки, прабабушки и прадедушки?Попробуйте примерить такой путь на себя. Хотелось бы вам прожить такую жизнь? А чего вам хочется?

А теперь включите фантазию и расскажите о себе 70-летней от имени своих внуков. Чего добилась их бабушка, что любила, из-за чего смеялась, чем запомнилась?

Не забывайте записывать!

Упражнение «Наблюдатель»

Это задание на целый день. Приготовьте ручку и блокнот, в который вы будете записывать буквально каждое мгновение вашего дня. Потратьте на это один день вашей жизни ради последующих инсайтов!

С момента пробуждения, только открыв глаза, письменно зафиксируйте: о чём вы подумали или пожалели? Посмотрели в окно – о чём размечтались? Умывались – и думали о чём? Услышали новость – на чём заострили внимание? Смотрели кино – когда ёкнуло сердце? Что ощутили, когда вспомнили о старом месте работы?

В последующие дни, перечитывая написанное, оцените как сторонний наблюдатель, что вам нравится, о чём вы говорите с воодушевлением, к чему постоянно возвращаются ваши мысли, что доставляет истинную радость.

Упражнение «Поиск сильных сторон»

Приготовьте ватман и цветные ручки. Разделите ватман вертикальными линиями на 4 колонки.

1-я колонка: ваши знания и умения .

Запишите любимым ярким цветом всё, что вы знаете и умеете. Не оценивая уровень владения. Например, водить машину, вязать, налаживать контакты, придумывать сказки, говорить по-английски, искать информацию в интернете. Пишите всё, отключив внутреннего критика.

2-я колонка: любимые дела и хобби.

Запишите чем вы любите заниматься в свободное время. А также чем бы вы хотели заниматься. Вспомните всё, о чём мечтали в детстве. Например, ездить на лошадях, моделировать одежду, преподавать йогу, объехать весь свет и написать книгу. Берите другую цветную ручку и пишите.

3-я колонка: что нужно людям от вас?

Подумайте, чем вы можете быть полезны окружающим. Детям, родителям, мужчинам, детям, пенсионерам, студентам, шапочным знакомым. Как вы можете улучшить жизнь людей, какой комфорт вы можете им дать? Запишите другим цветом всё, что придёт в голову.

4-я колонка: какими ресурсами вы обладаете?

Это могут быть информационные, внутренние, материальные или временные ресурсы. Записывайте все свои ресурсы новым цветом.

Анализ списка.

Теперь из 1-й колонки выберите самое увлекательное для вас занятие. Подберите к нему действия, которые вы бы хотели делать, из 2-й колонки. К ним подберите из 3-й колонки потребность других людей, которую вы будете удовлетворять. А из 4-й колонки выберите ресурсы, которые вам будут в этом помогать.

Таким образом создайте 3 цепочки-дела, из которых вы уже можете выбрать одно. Или оставить все три. Не выбирайте себе занятие на всю оставшуюся жизнь. Играйте! Цель — найти то, что вас будет вдохновлять и зажигать . Не откидывайте как несостоятельные любые идеи раньше времени.

Упражнение «Рутина»

Итак, вы выбрали как минимум одно направление, в котором хотите развиваться. Возможно даже поняли, в чем состоит дело вашей жизни. Другими словами, нашли занятие, которое будете делать регулярно (ну, с небольшими перерывами на спады) с удовольствием и азартом. Мы же понимаем, что в любом деле ежедневный труд никто не отменял.

Если идея вас вдохновляет, вы не будете искать отмазки, а будете преодолевать препятствия. Если дело вас радует, вы сможете отдаваться ему целиком. И со временем дело начнет приносить вам удовольствие, а потом и доход.

Задумайтесь, из чего будет состоять ваша рутина? Представьте себе, что вам придётся делать это каждый день много раз. Вы уверены, что вы хотите заниматься этим каждый день? Если да, то я вас поздравляю с тем, что вы нашли свое любимое дело!

С уважением, Наталья Шатухо.

Роман С. Витицкого (Б. Стругацкого) «Поиск предназначения или Двадцать Седьмая теорема этики». Кажется, у любителей Стругацких возникло некоторое разочарование. Стало уже модным ругать роман. Скажу сразу – на меня эта книга произвела очень и очень серьезное впечатление. Прежде всего, это хорошая литература. Может быть, неприятие романа вызвано именно тем, что читающие ждали собственно фантастики, любители братьев Стругацких жаждали встретиться с привычно высокой концентрацией идей и гипотез, услышать, быть может, Новое Слово литературного пророка в нынешнем хаосе... Б. Стругацкому читатели неоднократно задавали даже прямой вопрос: что Вы хотели сказать этим романом? Что Вы предлагаете нам – неужели никакого больше просвета, никакого Светлого Будущего, никаких идей... Нет. В романе нет ни Новой Идеи, ни даже серьезных размышлений, касающихся Всего Человечества, ни каких-либо конструктивных предложений по улучшению и переустройству жизни отдельного человека или общества. Нет будоражащих воображение вселенских фантастических гипотез (Сверхчеловек-Люден, Гомеостатическое Мироздание, Теория Высокого Воспитания...) Ничего этого нет. Первые две части романа вообще невозможно назвать фантастикой, а настоящий фантастический антураж («Адиабата», баскер, клоны) появляется лишь в самом конце. «Поиск предназначения» - это просто очень хорошая литература, это роман о времени и о себе, не о Преобразователе Мира, не о Человеке-который-звучит-гордо, а о самом обыкновенном, простом, в меру хорошем, в меру грешном человеке. Я не литературовед и не могу создать более-менее профессиональное критическое произведение. Мне просто хочется поразмышлять, порассуждать над этим романом...

Попробую выделить три аспекта, важные для этой вещи, и рассмотреть их отдельно – аспект фантастический, общественный и, наконец, личный. Способ фантастического решения романа, на мой взгляд, весьма изящен, реалистичен, если можно так выразиться, и напоминает подобное же решение в произведении АБС «Волны гасят ветер». Никакой топорности! Вспомним – в «Вгв» Большое Откровение (эпохальное событие в истории человечества) проявляет себя весьма и весьма скромно. Это не Второе Пришествие на облаках, в громах и молниях. Большое Откровение приходит так, что почти все человечество не замечает ровным счетом ничего, а те, кто оказался участниками событий (скажем, в Малой Пеше), просто не понимают, что произошло и не могут это правильно интерпретировать. Какие-то мелкие происшествия, незначительные психические отклонения у некоторых групп людей, статистические флюктуации, и все это кажется совершенно не связанным друг с другом. Более того, если бы не фанатично настроенный молодой комконовец (случайна ли эта настроенность, или обусловлена желанием самих люденов, наконец, открыться людям – вопрос так и остается открытым), ничего бы человечество так и не узнало о собственном эволюционном скачке. Точно так же незаметно проявляется фантастическое в жизни Станислава Красногорова. Смерти «приблизительно десятка людей», которые он никак не может связать друг с другом, и уж тем более – заподозрить себя в качестве причины этих смертей. Да у любого человека на протяжении жизни найдется десяток почивших ближних и дальних, смутно знакомых людей (или даже вовсе незнакомых, лишь как-то связанных), и поболее десятка найдется. Нет, все же в жизни Красногорова есть что-то необычное, и с этого, собственно, начинается роман – развлекаясь с другом, он припоминает в своей жизни больше двадцати ситуаций, когда был спасен от неминуемой, казалось бы, смерти. Более того, не то в шутку, не то всерьез, он предполагает, что ситуации эти не случайны и связаны с каким-то его особым предназначением. Позже, впрочем, Виконт выдвигает гипотезу, что предназначение есть в жизни каждого человека... Красногоров пишет роман о своей жизни, и по ходу дела пытается все-таки найти это предназначение, хотя бы для того, чтобы закончить роман... И это более, чем знакомо! Кто же не ищет своего предназначения... кто не задается вопросом – зачем я пришел в этот мир, зачем происходит со мной все это, почему все сложилось так, а не иначе! Наконец – неужели вся моя жизнь, все мысли, стремления, чувства, дела мои – все это было напрасно и никому не нужно? Осмелюсь предложить параллель: Красногоров пишет роман о жизни воображаемого Иосифа, фактически – роман о своей собственной жизни. Ища предназначение Иосифа, Красногоров, по сути, озабочен поисками собственного предназначения... Б. Стругацкий пишет роман о жизни Красногорова, ищет его предназначение, фактически ища свое собственное, обоснование своего существования, смысл своей собственной жизни (даже если факты жизни героя не совпадают с таковыми у автора – это ни о чем не говорит)... Надеюсь, что это не прозвучит оскорбительно – ведь самая честная и высокая литература как раз и должна быть озабочена поиском смысла жизни. Как же Красногоров решает проблему предназначения Иосифа? «Его осенило» - он придумал, в общем, изящный (хотя на мой взгляд, достаточно неуклюжий, годный, разве что для советской религиозной безграмотности) ход, искусственный конец романа. И на этом фактически успокоился, хотя вопрос собственного предназначения так и остался для него открытым. Как решает БС проблему предназначения Красногорова? Да точно так же! Придумывает совершенно искусственный, даже раздражающе искусственный конец, органически не вписывающийся во все остальное, связанный с какой-то нелепостью, навязшей в зубах и скорее надуманной этической проблемой клонирования. Вопрос предназначения Красногорова решен – жил хороший человек для мерзкой и отвратительной цели. Что думает БС о своем собственном предназначении – это, разумеется, нас не касается. Что он думает о предназначении человека вообще... По-видимому, ничего. Но это не обесценивает романа ни в коем случае! Писатель – не пророк и не обязан изрекать истины. Писатель – зеркало, и не стоит пенять на последнее, если лицо эпохи бессмысленно и неприглядно.

Но даже и в конце БС не идет по лубочному пути иных фантастов, не пытается придумывать сверхцивилизации, Тайный Совет Девяти или какой-нибудь еще мистически-масонский синклит, вынашивающий злодейские планы и обладающий фантастическим могуществом (и это могущество использующий для того, чтобы не дать Станиславу Красногорову уехать из Ленинграда). Вопрос остается открытым. Да, есть Мистическая Сила. Да, в жизни Красногорова она проявилась несколько сильнее, чем это случается у других. Да, цели этой Силы оказались этически неприемлемы для Красногорова. Но это и все. Никаких дьяволов, никаких инопланетян, никаких наукообразных или эзотерических фантазий. То, что называется фантастическим реализмом, и на мой взгляд – признаком настоящей литературы в фантастике. В этом плане роман, по-моему, выгодно отличается от аналогичного по сюжету произведения С. Ярославцева «Дьявол среди людей», которое скорее напоминает стивен-кинговский масс-культурный кич, хотя и очень талантливо и добротно созданный.

О чем же этот роман, если отвлечься от прямого анализа сюжета? О времени. Об эпохе. О людях. По сути дела, как и большинство произведений Стругацких, этот роман – поиск предназначения не героя, и не «человека вообще», а вполне конкретных людей. Вот тех самых «ребят из ростовского ВНИИАШа» или ребят из «Понедельника», или, шире – советской интеллигенции, о которой Стругацкие писали всю жизнь. Однако в этом романе все сложнее... Предыдущие произведения АБС были советскими по сути, на мой взгляд, фантасты пытались вычленить все светлое и прекрасное, что можно было увидеть в окружающих людях (любовь к творчеству, знанию и труду, готовность к самопожертвованию, бессребренничество, бескорыстие, высокий интеллектуальный уровень, наконец), и доводили эти качества до логического завершения в романах о Светлом Будущем. «Поиск» - произведение, во-первых, антисоветское, начиная с того, что один из центральных героев – диссидент, да и весь роман проникнут соответствующим пафосом. Не мне судить, насколько это отвечает реальности. Да это в данном случае и не играет особой роли... Люди, окружающие Стаса Красногорова, очень и очень мало напоминают героев «Понедельника». Зато гораздо больше, чем последние, напоминают реальных людей. Да, Жека Малахов или Виконт – из той же среды, что и герои «Понедельника», они ученые, причем работают увлеченно и творчески. Но это как-то остается на заднем плане... Мы видим (как и в жизни) не творцов с горящими глазами, а самых обычных людей. О Жеке мы узнаем, например, только, что он сноб и зануда, что у него красавица-жена. Виконт балуется графоманством, о своей работе в «ящике» упорно умалчивает, а в итоге оказывается и вовсе довольно мерзкой личностью. Даже легендарный начальник Красногорова, блестящий, по-видимому, ученый Ежеватов никак не напоминает героев «Понедельника» (хотя фактически, вероятно, работает так же, как и они, и так же относится к работе), первое и главное, что мы узнаем о нем – матершинник и «борец за справедливость». Работа вообще присутствует в жизни героев лишь на втором плане. Если в «Понедельнике» или «Стажерах» не возникало никаких вопросов по поводу предназначения, и так было ясно, что предназначение – в творческом труде и познании, то в «Поиске» этот самый труд производится где-то за кадром, он, безусловно, есть, и герои, безусловно, им заняты с увлечением, но само действие происходит вне трудового процесса – в квартире, среди друзей, с мамой или женой. И собственно, сам акцент поиска предназначения делается на «личной жизни» - именно здесь, а не в «труде и творчестве» автор ищет смысла... именно это является главным. По сути дела единственный однозначно положительный герой романа – сам Красногоров. Мне кажется, он – отражение тех самых лучших черт эпохи, не только «труда и знания» (они – необходимое, но не достачное уже условие порядочности, они на втором плане), но и – бескорыстия, преданности друзьям, любви к близким, органического неприятия подлости и предательства. Прежде всего, это глубоко порядочный человек. «Он рыцарь» - характеризует Красногорова его КГБшный «почти однофамилец». На жесткость отвечает несгибаемой жесткостью, в ответ на мягкое обращение – тает. Его нельзя сломить, но можно обмануть (в конце Красногоров и оказывается обманутым, но не сломленным). Образ «романтика из КГБ», по-моему, важен для понимания образа Красногорова, так как представляет собой его противоположность. Красногорский – как раз прирожденный политик. Чем отличается политик от рыцаря? Мотивами действий, не основополагающими, жизненными, а вот обычными мотивами повседневных действий. Свое жизненное, основное предназначение не знают ни Красногорский, ни Красногоров. А вот более мелкие, так сказать, повседневные мотивы... Политик действует, всегда исходя из соображений выгоды. Красногорский в этом абсолютно откровенен, разговаривая с сыном. Он вступил в партию, поскольку это было выгодно. В школу КГБ... в КГБ занялся паранормальными явлениями, так как искал некую Силу, к которой можно прислониться и которой можно служить... нашел эту силу и пытался извлечь из нее, опять же, выгоду для себя. В чем именно выгода? Что он ищет – безопасности (так она, вроде бы, у него не ниже средней), богатства, удобства? Красногорский даже для себя не мог бы ответить на подобный вопрос. Для таких людей Выгода самодостаточна и иррациональна. Их интересуют не конкретные блага (деньги, безопасность, вещи), как результат выгодной сделки, а Выгода сама по себе. Просто потому что «так надо». Красногорский пытается мотивировать свои действия любовью к сыну, и это есть – но это лишь продолжение того же поиска Выгоды для сына. Протестантская этика и дух капитализма, одним словом... К сожалению, именно такие люди, по-видимому, составляли большинство и в компартии, и в правительстве, так что та вакханалия Политиков, людей, живущих Выгодой, которую мы наблюдаем сейчас, вполне закономерна. Красногоров – противоположность своего «почти однофамильца». Назовем этот тип людей, как предложено в книге, Рыцарь. Поведение Рыцаря не формируется тем, что ему выгодно, но – собственными представлениями о добре и зле, словом – идеалами. Идеалов у Красногорова, собственно, немного, и особенно мало их остается под конец. Честность, порядочность, любовь к друзьям, к жене, творческий труд (тоже играет значение и имеет роль), наконец, доброта к людям. Но за эти идеалы он будет стоять до последнего... до последней секунды, уже поняв, что Виконт – подлец, использует его для подлых целей, Станислав надеется и верит в своего Друга, и последняя его мысль, почти бессвязная – «Виконта бы не задеть». Рыцарь, к сожалению, принципиально, органически не способен заниматься политикой. Он не способен, например, относиться к людям, исходя из соображений выгоды – он их любит. Он любит предателя Николаса, бывшего его другом, не может поверить окончательно в предательство, выкинуть его из сердца... И только таинственный Рок прекрасно устраняет недостатки Станислава в политике, совершая за него самого всю грязную работу, и совершая ее безупречно. Только благодаря этому впервые в истории на арене появляется Честный Политик. Честный Стас. Благодаря внеэтическому и довольно-таки суровому Року. Но шансов нет даже у Красногорова. И уж тем более их нет у поколения, у «страны мечтателей и ученых», у людей, привыкших жить Идеалами (будь то идеалы Коммунизма или простой порядочности) – против агрессивно наступающих колонн Политиков.

И наконец, личный, личностный аспект романа. Как уже говорилось, это – поиск предназначения не всего человечества (как, бывало, замахивались по молодости «потрясатели душ человеческих»). И даже не «человека вообще». А конкретного человека, советского интеллигента, неверующего идеалиста, ученого, бездетного вдовца – Станислава Красногорова. Сколько в нем от самого автора (астронома, писателя, атеиста и идеалиста, одинокого человека), сколько обычной рефлексии – я считаю неэтичным и неправильным размышлять об этом. Сосредоточимся на герое. Роман построен так, что первые четыре части являются как бы «вводной», они лишь задают условия задачи. Вот имеется такой человек. Интеллектуал. Ученый. В детстве пережил блокаду. Очень любит мать и жену. Детей не любит и не хочет. Любит друзей и предан им полностью. Не коммунист, но и не активный диссидент, причем последнее обстоятельство его даже наводит на мысль о собственной этической небезупречности, так и прослеживается мысль, что Сеня Мирлин – это некий идеал, которого он, Красногоров еще не достиг... не хватает ему смелости и самоотверженности, хотя ведь с Сеней он, в целом, согласен. И прослеживается в Красногорове нечто вроде такой «искры Божьей». Например, в отличие от Виконта, он оказывается литературно одаренным. К жене своей и вообще к женщинам относится более порядочно, по-рыцарски, чем принято в их кругу. Как каждый человек, живет, надеется на что-то... любит. Ищет смысл жизни. Рефлексирует: «Чего я хочу?... Что я могу?» Счастливый Мальчик... Счастливый Мальчик умирает даже не вместе с любимыми. Нет, у него остаются еще воспоминания, черепки разбитой тарелки, фотографии на стене. Он умирает в тот миг, когда узнает о себе страшное. Настолько страшное, что готов не просто уйти из жизни – а замучить себя. Он просто не привык быть Монстром, он не привык к себе в такой роли, не хочет и не готов осознать и смириться.... Ему не удается самоубийство, и он избирает вынужденно, так сказать, духовную смерть. Или что-то вроде смерти. Из Рыцаря («Предательство для нас страшней всего, один за всех и все за одного»... «Возьмемся за руки, друзья»... и так далее) он превращается – принимает сознательное решение превратиться – в Политика. Конечно, это ему не удается, нельзя изменить собственную природу. Но внешне он выглядит и действует как политик. Последняя часть романа – самая страшная его часть. Это откровение старого и одинокого человека. Страшны, конечно, не баскеры и не клоны. Самое жуткое в последней части – одиночество героя. Одиночество, непонимание, тоска... И это при том, что как раз в последней части (в отличие от других) мы почти не видим Красногорова уединенным. Он всегда среди людей – его «команда», толпы поклонников, даже молодая любящая жена, недоверчиво глядящие избиратели, чью судьбу он намерен вершить... И все же он страшно одинок. По сути, он не понимает и не может понять окружающего мира и людей. Его мир умер. Его люди, среди которых он прожил жизнь, умерли, уехали, переродились духовно, словом, их нет. Те, кто окружают Красногорова – существа совсем другой природы. Он пытается их любить, но не может. Он не может их понять. Никак. О своей жене он думает с ужасом – «подложили... да может ли быть, что ей 18 лет?» И почти насильно заставляет себя ей доверять, потому что если ей не доверять, зачем тогда вообще жить? Он предпочитает быть обманутым, нежели подозревать всех. Но невозможно доверять человеку, которого совершенно не понимаешь. И этими людьми, которых он органически не способен понять (гораздо меньше способен, чем какого-нибудь Рахматулло прежних времен), он, Красногоров, собирается управлять! О наивности этого намерения скупо свидетельствует набросок Красногоровской статьи: «Я прекрасно понимаю, зачем нужны люди творчества... Но куда мне девать сотни миллионов и миллиарды тех, кто творческой жилки от Бога не получил, а ремесло свое знает плохо...» Он все еще собирается управлять людьми, исходя из идеалов собственной эпохи (Творчество, Знание, Труд), и плохо понимает, зачем вообще существуют люди с другими приоритетами и имеют ли они право на существование. Единственным человеком из его мира, единственной отдушиной и другом остается Виконт... Может быть, все дело в том, что у Красногорова не было детей. Ведь вовсе не каждый старый человек настолько чужд современной жизни и людям. Эта мысль кажется мне вполне здравой. Обычный человек через своих выросших детей познает молодое поколение. Модель его отношения к собственным детям переносится на молодежь вообще. Учась понимать сына или дочь, он учится понимать их сверстников. Будь у Красногорова ребенок, он отнесся бы к Динаре, как к влюбленной девочке – дочери или внучке. Но Красногоров не знает детей, не понимает их, и Динара для него – Женщина. Он знает единственную модель отношений с женщинами, и поэтому женится на Динаре. Но эта привычная для него модель для девочки не годится, и отношения их поэтому становятся искусственными и странными. «А я, значит, скучный?» - «Ты – великий». По этой же причине он не понимает и свою «команду», пытаясь воспринимать их как Друзей (понятие его молодости, ныне видоизменившееся). И Ванечку он не понимает, хоть и любит (может быть, Ванечка в какой-то степени играет для него роль несостоявшегося сына... но он не был свидетелем его взросления и поэтому так же не способен его понять, как и других молодых). Что для каждого из нас Человечество? Абстракция. С Человечеством мы связаны через своих близких людей, через тех, кого любим, с кем ссоримся и миримся, с кем живем. Наши близкие образуют некий круг, где существуют общие понятия, ассоциации («Пусть нежный взор твоих очей скользЯт по карточке моей»), воспоминания, общие этические принципы и ценности – и вот этот круг и есть для нас Человечество. Пока существует этот круг, мы не чувствуем себя оторванными от мира. Теоретически мы знаем, что есть и множество других кругов и других людей, но нам необязательно знать их все и понимать, нам вполне достаточно своего круга. Круг Красногорова разрушен. Он остался почти последним. Он оторван от мира, исключен из жизни человечества, у него нет возможности через своих детей и их приятелей хоть как-то принять участие в жизни, хоть как-то постичь «племя младое, незнакомое» (и сам он никому не передал по наследству хотя бы части своих идеалов, пристрастий, ассоциаций... показателен диалог в конце, когда он мучительно пытается вспомнить строчку стихотворения – «Иль мне в лоб шлагбаум влепит...», и спрашивает Ванечку, и это для него в данный момент важнее, чем реальная опасность, как хочется, чтобы Ванечка вспомнил, а он не может, он не сын). Последняя ниточка, связывающая его с человечеством – Виконт. С Виконтом связано самое главное. Об этом не говорится, но это как-то ощущается. Виконт... ну и еще одна надежда – этот таинственный Рок, ведь не может же быть, чтобы Рок существовал просто так? Чтобы Рок ничего не ждал от Красногорова? В конце романа выясняется, что и Виконт – подлец, и все предназначение жизни Стаса – мелкое, грязное, низкое. Даже более того, противоречит его собственной этике. (Аналогии - разочарование в идеалах молодости? Внезапно пришедшее понимание, что жизнь была бессмысленна?) Мне лично кажется обнадеживающим конец романа. Все, во что верил главный герой, погибло. Жизнь его прошла бессмысленно. Он, хороший человек, всегда служил мерзкому и подлому делу, не зная того. У него больше нет близких, а лучший друг оказался предателем. И в этой ситуации Стас Красногоров совершает свой этический выбор. Самый Добрый выбор. Как Горбовский. Он сразу гибнет в результате, но этот выбор он совершает. А значит, есть в романе, как и в жизни, еще один герой, которого не заметил, наверное, даже сам автор. За счет каких ресурсов души Красногоров отказывается от участия в подлости? Во что он верит, он, лишившийся всего? Да ни во что. Просто – «нравственное чувство внутри нас»... Оно существует. Не будем делать дальнейших выводов, просто это чувство – может быть, совесть? – существует в действительности. И это, как мне кажется, самый главный вывод и смысл романа.

Ну вот, попробую сформулировать свое мнение. При этом я хочу не столько принять\не принять Вашу трактовку, сколько сформулировать ряд вопросов, потому что моя цель - не ЗАКРЫТЬ обсуждение, дав единственно верное толкование, но стимулировать это самое обсуждение. Для нас естественно сразу же кидаться к интерпретациям, не замечая того, насколько эти интерпретации согласуются с данной нам структурой; мне кажется все же, что полезно сначала явным образом описать эту структуру - и только потом переходить к интерпретациям. Если позволите, свои согласия-несогласия я включу в то, как я вижу структуру романа. Да, для экономии места: все дальнейшее - КАК МНЕ КАЖЕТСЯ (КМК).

Прежде всего, Вы абсолютно правы, указывая на ретроспективный характер романа. Он и вправду не стал "откровением", "новым словом" - и, конечно же, потому что этого не хотел сам автор. С. Витицкий подводит итоги, вспоминает, грустит о прошедшем - и размышляет. На самом деле предупреждение о прототипах в начале романа есть попытка отвлечь некоторых читателей от соблазна читать его "биографически", как читается "Алмазный мой венец" или (отчасти) "Мастер и Маргарита". Я вполне согласен с Вами, что это измерение романа - скорее личная территория автора, и забираться на нее не хочу.

Однако ретроспективный характер текста проявляется и еще в одном отношении. До некоторой степени роман может рассматриваться как "энциклопедия" творчества Стругацких, в которой воспроизводятся основные мотивы их творчества.

Прежде всего это модель конфликта. Для Стругацких главной моделью конфликта является противостояние узкого круга большому кругу. Вначале это люди, противостоящие космосу, природе ("Страна багровых туч", "Визит на Амальтею", многие рассказы из "Полдня", отчасти - "Далекая Радуга"). Затем люди-коммунары,противостоящие некоммунарам ("Попытка к бегству", "Бойцовый кот", "Обитаемый остров"). Узкий круг может сужаться до одного человека, но и в этом случае он действует как агент, орудие этого круга ("Хищные вещи века", "Трудно быть богом"). Заметим, что в "ПкБ" и "БК" ситуация удваивается - внутрь узкого круга коммунаров попадает "агент" "некоммунаров". Затем ситуация переворачивается: уже коммунары превращаются в "широкий круг", конфликтующий с агентами Странников или люденами. Сам конфликт начинает превращаться в неустранимый, вечный, роковой. Поэтому Перец, попадая в узкий круг Администрации, начинает воспроизводить те же модели поведения, "Высокая теория воспитания" приводит к гибели Учителя, а единственной надеждой становится отмена старого мира "новыми людьми" ("Гадкие лебеди"). Да и сам узкий круг утрачивает свои притягательные черты: кому хотелось бы стать членом Общества пяти ложек?

Чтобы быть правильно понятым, оговорюсь, что понятие узкого круга не имеет никакого отношения к понятию малого народа и иже с ними. На этой модели конфликта построены, например, "Три мушкетера", "Семь самураев" и великое множество других текстов. Структурообразующим мотивом здесь становится последовательность обретения и потери друзей (в отличие от конфликта героя-одиночки с окружением или ситуации "стенка на стенку").

Так вот, "Поиск предназначения" как бы возрождает притягательность узкого круга: главный герой, Станислав Красногоров, окружен несколькими друзьями, у него любимая жена, любимая мать, и все они помогают ему противостоять бедам и пакостям внешнего мира. С. Витицкий вновь прибегает к эффекту, обеспечившему успех ранним произведениям АБС: узкий круг и сам по себе обычно привлекает внимание и вызывает желание проникнуть в него, а когда в этом кругу так приятно, забавно, интересно - как не захотеть жить так же? И, называя Стаса положительным героем, Вы, Яна, отчасти правы: это тот герой, с которым читатель идентифицируется - и это соответствует замыслу автора. Но эта идентификация имеет место только в первых трех частях романа. Кстати, в первой части СВ воспроизводит еще один любимый прием уже поздних АБС - роман в романе. Разумеется, прием этот перенят АБС у Булгакова; дважды - удачно в "Хромой судьбе" и не очень в "Отягощенных злом" - использован - и вот теперь используется снова. При этом авторы (СВ и Красногоров) вновь обращаются к евангельскому сюжету, хотя и выбирают персонажа "пониже" - Иосифа, мужа Марии. При этом значимым для сюжета остается и другой Иосиф - сын Иакова, один из двенадцати братьев (в третьей части появится и Веньямин - Красногорский, почти брат).

Так вот, вначале сюжет развивается согласно логике конфликта широкого и узкого кругов: очертив круг близких Красногорова в первой части (и сообщив о небывалом везении, которое сохраняло его жизнь), СВ начинает потихоньку оставлять Стаса без этих близких (нарастающее одиночество героя вы очень правильно подметили!). При этом сначала кажется, что окружение Стаса противостоит всего лишь реальному миру, тогда как Неизвестная сила, хранящая его, только помогает ему. Погибает Калитин; умирает мать Стаса; умирает Лариса; арестовывают Сему Мирлина... Казалось бы, он мог бы рассчитывать на свое Предназначение - но внезапно он обнаруживает, что он сам (его Предназначение - но он еще не отделяет себя от него) виновен в гибели всех этих и некоторых других людей. Оказывается, в узком кругу - только двое. Он сам и Виконт, которого он может спасать во время внезапных "псевдоинфарктов" (и этичность которого подвергается сомнению уже в ситуации с допросом).

Совершив это открытие с помощью офицера КГБ (который при ближайшем рассмотрении тоже оказывается довольно симпатичным человеком, почти достойным вхождения в круг Красногорова!), Стас оказывается перед выбором. Вряд ли я смогу очертить все возможные варианты его дальнейшего поведения, которые он перебирает, пробует, отвергает. И невозможность эта неслучайна: СВ будто бы начинает новый роман - роман, в котором со Стасом уже совсем не хочется отождествлять себя. Вновь "роман в романе" - уже о жизни "Беньямина" Красногорского, которая тоже оказалась связана с жизнью "счастливого мальчика"; воспроизведение основных событий первой половины романа - но открывающее новые, куда менее "чудесные", а скорее "паранормальные" аспекты Предназначения Стаса. При этом оказывается, что Стас - только потенция, возможность "паранормалика" - но потенция настолько ужасающая, что "Ведьмак" называет его монстром... И собирание узкого круга как бы начинается вновь - но сюда допускаются уже убийцы вроде Ванечки...

Но мир, в котором начинается новое существование Стаса - это уже мир фантастики конца 80-х - начала 90-х. Вы правы, это мир, нетипичный для АБС и даже неоригинальный. Печальнее то, что он не слишком убедителен. Возможно, потому, что СВ уже не интересует противостояние героя этому миру. Главным конфликтом становится конфликт героя и его Предназначения.

Кстати, это тоже классический тип конфликта. Лосев писал, что для греков герой - тот, кто знает, что его предназначение ведет его к смерти, но смело идет по пути Рока. Кажется, первым героем, попытавшимся предназначение оспорить, был Тесей. Стоики пытались найти защиту в amor fati. Что-то вроде этого наблюдается и у Красногорова-Хозяина: мол, гибнут мои противники, ну, да что я могу сделать... Но ему предстоит лишиться последней защиты.

И вот здесь есть один очень важный вопрос. После того как Красногоров узнает, что его предназначение - спасать злодея (в смысле - деющего зло), он отказывается следовать этому предназначению. "...И в ту же секунду маленькое, почти микроскопическое пятнышко омертвевшей ткани Варолиева моста остановило его дыхание". Вопрос таков: Предназначение таким образом мешало ему навредить Виконту - или он сам получил наконец доступ к скрытой в нем силе? То есть НЕ ИСПОЛНИЛ ли он тем самым ДРУГОЕ свое предназначение?

Разумеется, этот анализ структуры не исчерпывающий. Однако он позволяет мне сформулировать некоторые вопросы к Вашей интерпретации. Если я правильно понимаю, Вы полагаете, что Стас проходит круг "Рыцарь" - "Политик" - "Рыцарь" (Вам не кажется, что "политик" в смысле "искатель выгод" на архетип не тянет?). Но в чем проявляется его стремление к сиюминутной выгоде? Разве он становится менее идеалистичным (да в качестве предвыборного слогана "Честный Стас" даже в начале 90-х не прошел бы; впрочем, возможно, сказывалась неопытность СВ в демократических процедурах; да и представления СВ об узком круге Хозяев донельзя напоминают о том портном, который, став царем, еще бы немножечко шил)?

Кстати, идеалы Красногорова - скорее идеалы Интеллигента, а не Рыцаря (о том, что интеллигенция заимствовала часть ценностей у дворянства, я писал в статье о Чернышевском). Вы полагаете, что его идеалы обесценились вместе с эпохой? Пожалуй, пока хватит вопросов. С уважением, .

Яна Завацкая

Некоторые Ваши мысли мне показались очень и очень интересными и созвучными моим размышлениям. По поводу, например, противостояния "узкого круга" широкому. Мне кажется, это очень верное наблюдение! Как раз понятие элиты, элитаризма для Стругацких очень важно (как и вообще для советской интеллигенции...) Мелочь, но... Мне как-то запала в душу "случайная" фраза из любимого "Миллиарда лет..." (примерно по смыслу): В углу миловалась парочка. Малянов этого сопляка знал:... второй год никуда поступить не может и не хочет. Кандидат в рядовые необученные. В принципе, эта фраза никакого отношения к смыслу романа не имеет, и вырвалась будто случайно. Но вдруг у меня тогда возникла такая мысль: да ведь это просто убийственная, исчерпывающая оценка человека, которого Малянов, в общем-то, и не знает... а может, у этого парня - художественный скрытый талант? А может, он высоко одарен душевно? А может, какие-то обстоятельства... мало ли что?! Но - "второй год никуда поступить не может и не хочет". В тот момент я вдруг поняла, что для Стругацких определяющими являются интеллектуальность и образованность человека, да, и другие качества важны (в том же "Миллиарде"-то речь идет совсем о другом), но вообще Человеком они готовы признать только того, кто имеет диплом о высшем образовании или, в крайнем случае, талантов-самородков вроде Захара, доказавших свой интеллект и без образования.

И это было вообще типично для Советского Союза! Так же, как на Западе (для большинства) мера ценности человека - заработанные им деньги, так же в СССР мера ценности (среди интеллигенции, даже и "полуобразованной") - наличие диплома, образования, интеллекта.

Но в ранних, коммунистических вещах Стругацких еще господствует убежденность (опять же, коммунистическая!), что ЛЮБОГО человека можно поднять до уровня Коммунара. А кто такой Коммунар? - тот, кто больше всего любит знание и труд (определение Будаха), если подумать, то это и есть определяющие качества Людей Будущего по Стругацким. То есть, например, Кира, Арата, Рэдрик Шухарт - те, кто МОГ БЫ стать коммунаром, но убийственные обстоятельства жизни не позволили им этого - это тоже Люди. Просто им не повезло... Как возник Мир Полдня? Сначала (от "Страны багровых туч" до "ХВВ") мир поделился на Элиту - таких, как Юрковский и Жилин - и мещан. (См. диалог мещанки Маши с Дауге в начале "Стажеров"). Потом Элита, с помощью целенаправленного воспитания детей в интернатах, подтянула весь мир до своего высокопросвещенного уровня (гениальным было прозрение Стругацких - следующий шаг в "Мире Полдня" - это возникновение Сверхчеловека, новой Элиты...)

Но по мере отхода от коммунистических идеалов видоизменилась и теория Элиты. Особенно это видно в "Граде обреченном". Андрей-коммунист готов даже шлюху "научить работать и бороться". Для него все люди равны, и он всех людей жаждет превратить в коммунаров. А вот Андрей поздний, "прозревший", уже видит вокруг сплошную "хнойпекомымренность", и Мымра, к примеру, несчастная девочка, для него - вообще не человек и не достойна даже элементарного сострадания (вообще сострадание в круг понятий Воронина-прозревшего как-то не входит...) И в конце концов все это выливается в умно излагаемую Изей (героем, надо заметить, как раз "однозначно положительным" для самих же АБС - тут иначе не скажешь!) теорию Храма... Которая уже навечно и навсегда определяет каждому его место. Есть Элита - Творцы, есть те, кто тоже вроде как бы где-то рядом, есть потребители Культуры, а есть - вообще серая масса, которая непонятно зачем нужна (разве что кормить и рожать Элиту, да и то, пока последняя не изобретет каких-нибудь киберов, не дающих возможности нормальному человеку поработать, скажем, садовником). Элита в "Гадких лебедях" - это вообще что-то смутно красивое, но совершенно непонятное. И совершенно очевидно, обычным людям глубоко чуждое. И наконец все это выливается в беспомощную фразу (опять же, почти "случайную") в последней части "ПП": я не знаю, куда мне девать миллионы и миллиарды тех, кто творческой жилки от Бога не получил...

Все это некоторое отступление от высказанной Вами идеи - "малого круга" в смысле "Трех мушкетеров", круга друзей, противостоящих миру. Но! Ведь малый круг Станислава был не просто кругом друзей и родственников - он был объединен идеологически! Как у Окуджавы:

Среди совсем чужих миров
И слишком ненадежных истин,
Не дожидаясь похвалы,
мы перья белые свои почистим.
Пока безумный наш султан
Сулит дорогу нам к острогу,
Возьмемся за руки, друзья,
Возьмемся за руки, ей-Богу!

Правда, потом выясняется, что не было никакого единства... что единство было мнимым (так же, как, к примеру, единство партии большевиков ДО революции, которое потом вылилось в резню одними большевиками других значительно позже). Потом выясняется, что главное единство было в ощущении некоторого (но весьма умеренного и безопасного!) противостояния власти (не отменяющего работу на эту же власть и вообще прекрасную уютную жизнь под ее крылышком). А о том, что делать БЕЗ этой власти, этот кружок интеллигентов и понятия не имел, и даже не задумывался - ну разве что, каждый по отдельности. Но факт тот, что друзья Станислава - это элита 1. интеллектуальная, 2. идеологическая (мнящая себя таковой). Это не просто "один за всех и все за одного" (да этого-то у них и не было толком). Ну вот, это как бы продолжение Вашей мысли о противостоянии малого круга большому.

> Но мир, в котором начинается новое существование Стаса - это уже мир фантастики конца 80-х - начала 90-х... Главным конфликтом становится конфликт героя и его Предназначения.

Этот мир не так убедителен, потому что он и не реален. Все предшествующее действие - описание реально существовавшего мира. Последняя часть - чистая фантастика, слегка напоминающая реальный мир. И действительно, для самого Красногорова мир вообще отходит на второй план, теперь в его жизни важнее другое.

Вообще интересная мысль - полное овладение своим Предназначением и смерть как полное исполнение его. Но мне неприятно так думать. Может быть, потому, что мы воспитаны на христианской культуре - мне приятнее думать, что Красногоров погиб, как именно христианский герой, отрекся от Зла, которое сильнее физически, и до конца сохранил в душе любовь и добро. Теперь вопросы.

> Если я правильно понимаю, Вы полагаете, что Стас проходит круг "Рыцарь" - "Политик" - "Рыцарь" (Вам не кажется, что "политик" в смысле "искатель выгод" на архетип не тянет?). Но в чем проявляется> его стремление к сиюминутной выгоде? Разве он становится менее идеалистичным?

Собственно, эти термины - Рыцарь и политик взяты из самого романа. Можно посмотреть на Стаса еще через какие-нибудь другие очки, с сотен разных точек зрения. Просто там Красногорский определяет "подопечного" как рыцаря, и это натолкнуло меня на мысль провести сравнение с самим Красногорским. И кстати, это вполне жизненная "классификация", эти типы редко встречаются в чистом виде, но они существуют как полюса (то же самое - пассионарии и субпассионарии).

Нет, я не думаю, что Стас стал политиком, я и написала - он попытался им стать. Я даже в жизни знаю человека, который из высоких, самых высоких идейных соображений стал торгашом и даже использует в торговле грязные методы. Это как Соня Мармеладова... Просто Стас увидел, что для него это сейчас единственная реальная перспектива, что это было бы Правильно, и решил, что будет политиком. Но внутренне он не стал им, и без помощи Рока не стал бы и внешне. Он и был, и всегда оставался по этой классификации абсолютно чистым рыцарем (хотя и не знал точно, какого дела...)

> Кстати, идеалы Красногорова - скорее идеалы Интеллигента, а не Рыцаря. Вы полагаете, что его идеалы обесценились вместе с эпохой?

Повторяю, это, конечно же, не идеалы средневекового (католического?) рыцаря! Само слово "рыцарь" просто взято прямо из романа. Идеалы у Красногорова - вообще расплывчатые и смутные, он и сам их не понимает и не может сформулировать толком. Так что нельзя сказать, что они обесценились... если идеалы Красногорова - это идеалы самих Стругацких - то опять же, каких? Андрея Воронина из первой части или из шестой? Коммунистические идеалы, безусловно, сейчас обесценились. Идеи "храма", элиты... ну, они всегда останутся для определенной части людей, всегда были и будут (до Второго Пришествия).

Боюсь, не могу согласиться с Вами в оценке "узкого круга" у Стругацких как ТОЛЬКО элиты. И мне кажется, Вы не совсем точно описываете миропонимание советских людей вообще, и советских интеллигентов в частности, и Стругацких в особенности.

Мерой человеческой ценности в СССР было не наличие интеллекта, даже не наличие образования, даже не наличие диплома. Такой мерой была СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ. При этом человек был ОБЯЗАН (не юридически, а социально) социализировать свой интеллект, получив наивысшее из доступных ему образование и работая по специальности. Отсюда претензии к людям, которых "страна обучила на свои деньги, а они..."

При этом, разумеется, с более интеллектуальных людей и спрашивалось больше (кому много дано...). Вообще коммунистическая этика существенно похожа на христианскую (хотя, конечно же, когда коммунисты называют христиан "первыми коммунистами", они врут), поскольку многое у христианства заимствовала. Но если для христиан человек несет ответственность перед Богом, то коммунисты ставят на место Бога социум.

Не случайно одно из ключевых слов у ранних АБС - "работа". Для элиты это вовсе не обязательно - элитность может удовлетворяться простыми различиями в способностях. А вот как мера социальной ответственности работа вполне подходит.

И есть еще один аспект - тот, о котором Вы говорили так ностальгически... Коммунистическая утопия предполагает максимальное облегчение коммуникации. Снятие разнообразия. Снятие преград в виде частной собственности, этнических различий, этических конфликтов. Это древняя мечта человека - чтобы все могли со всеми, везде и всегда... Последняя фраза может вызвать неприличные ассоциации - и так и должно быть. Потому что первыми попытками построить коммунистический рай были как раз публичные дома.

Что касается отношения автора ПП к этим идеалам - мне кажется, он в данном случае солидаризуется с мнением, высказанным в статье Сени Мирлина. Потому что она нигде не оспаривается (КМК). При этом, замечу, если считать Стаса (первых трех частей) этическим alter ego автора, то он как раз не относит себя к элите (тем самым двумстам, которых эта статья не затрагивает); он вынужден признать себя либо дураком ("Рыцарем"?), либо подлецом ("политиком"?).

Так что мне кажется, что в романе описывается утрата иллюзий (именно - "скромнее надо быть!"), а не замена одних иллюзий (все в элиту!) другими (элиту сохранять, прочих использовать по усмотрению элиты), приводящими к той же самой беспомощности (да как же их использовать, когда они такие серые!).

Яна Завацкая.

>Мерой человеческой ценности в СССР... была СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ.

Мне кажется, это официально декларируемая ценность. А среди людей, в народе - было важно в основном наличие диплома. Но тут я могу сослаться только на собственный опыт, родителей и других знакомых, доказать это, конечно, невозможно. Была такая, в общем-то, мещанская настроенность: любой ценой получить высшее образование, чтобы "работать не десятью пальцами, а двумя".

Но вообще-то - конечно, неточно! Это всего лишь одна из ценностей, далеко не единственная, а может быть, и не главная. Просто у Стругацких она тоже присутствовала (та фраза про "рядового необученного" например).

> Но если для христиан человек несет ответственность перед Богом, то коммунисты ставят на место Бога социум .

Это совершенно точно! По сути дела, коммунизм - лишь один из вариантов атеистического гуманизма.

> Не случайно одно из ключевых слов у ранних АБС - "работа". Для элиты > это вовсе не обязательно - элитность может удовлетворяться простыми различиями в способностях. А вот как мера социальной ответственности работа вполне подходит.

Мне кажется, что у АБС работа рассматривалась все же не только как мера социальной ответственности. Для них работа, творческий труд был наивысшим способом самовыражения, реализации личности. Но с другой стороны, труд должен быть еще и полезным для общества, это тоже верно.

Возможно, это логическое продолжение этики протестантизма - Beruf, Berufung, призвание, Дело как задача, поставленная человеку Богом (до Лютера, в традиционных системах такого понятия не существовало). В коммунизме Бог вообще исключается из системы, но Призвание остается. Бог заменяется на социум, поэтому деятельность, угодная Богу, превращается в деятельность для человечества. А этика накопительства, бережливости, стремления к максимальной выгоде заменяется этикой стремления к максимальному развитию личности и "духовной выгоде" (разговор Юры с барменом в "Стажерах" это хорошо иллюстрирует).

> И есть еще один аспект - тот, о котором Вы говорили так ностальгически... Коммунистическая утопия предполагает максимальное облегчение коммуникации. Снятие разнообразия. Снятие преград в виде частной собственности, этнических различий, этических конфликтов.

Это, видимо, по Шафаревичу... По-моему, его книгу о социализме нельзя рассматривать как некий учебник, в котором даны окончательные определения. Это всего лишь интересная версия... Сам социализм вовсе не сводится к "стремлению к смерти" и к уничтожению разнообразия. Можно, конечно, с определенной точки зрения рассмотреть такие вопиюще разные системы, как средневековые ереси и СССР, и найти в них даже что-то общее, но это не значит, что оно действительно так и есть.

С другой стороны, не только социалистические учения пытаются снять преграды... Например, американский космополитический глобализм тоже стирает грани между женщиной и мужчиной, селом и городом, разными нациями, а к социализму-то он имеет весьма отдаленное отношение (во всяком случае, частная собственность по-прежнему священна).

> Что касается отношения автора ПП к этим идеалам - мне кажется, он в данном случае солидаризуется с мнением, высказанным в статье Сени Мирлина. Потому что она нигде не оспаривается (КМК). При этом, замечу, если считать Стаса (первых трех частей) этическим alter ego автора, то он как раз не относит себя к элите (тем самым двумстам, которых эта статья не затрагивает); он вынужден признать себя либо дураком ("Рыцарем"?), либо подлецом ("политиком"?).

К элите он (как и сами АБС) относит себя подсознательно. Во-первых, это "высшие круги интеллигенции", то есть элита интеллектуальная в любом случае. Во-вторых, среди этой элиты был в моде такой легкий налет антисоветизма. Настоящие диссиденты - уж скорее маргиналы, чем элита. Или, если нравится, пассионарии, ведущие за собой "нормальных" интеллигентов, которые и к Советской власти отлично приспособились, и при этом любили ее поругивать.

> Так что мне кажется, что в романе описывается утрата иллюзий (именно - "скромнее надо быть!"), а не замена одних иллюзий (все в элиту!) другими (элиту сохранять, прочих использовать по усмотрению элиты), приводящими к той же самой беспомощности (да как же их использовать, когда они такие серые!) .

Так с этим я согласна.

Извините за большую паузу - отвлекся на другие дела.

Итак, что я хочу отметить? Забавно мы с Вами вальсируем, обмениваясь позициями! Если помните, в начале переписки я утверждал, что идеалы познания, дружбы и т.д. принадлежали интеллигенции, а Вы - что это были идеалы эпохи. Теперь моя версия идеалов эпохи получила аналогичное опровержение...

На самом деле давайте попробуем договориться - и закрыть этот вопрос. То, что абсолютное большинство людей всегда стремится не достигнуть каких-то запредельных идеалов, а просто устроить свою жизнь, вроде бы не вызывает у нас сомнений. Но устраивать свою жизнь большинству приходится в условиях, определяемых господствующей в обществе группой. И потому, чтобы устроить свою жизнь, человек должен хотя бы формально господствующим идеалам следовать. Ну, или восставать против них - если никак устроиться не выходит.

Советское общество было построено по проекту интеллигенции. И хотя реального господства она лишилась довольно быстро, официальной системой ценностей советского общества была система именно интеллигентская (о чем я писал в статье о Чернышевском). А основа этой системы - именно понятие социальной полезности - и работы как меры этой полезности.

Поэтому ранние Стругацкие и могли романтизировать свои представления о жизни, оставаясь советскими писателями - они верили, что их система ценностей не только доминирует, но и будет доминировать всегда, и приведет к замечательным результатам. А ожидавшее их в будущем разочарование - результат того, что воплощение этих идеалов обернулось кошмаром лагерей... Ну, и того, что абсолютное большинство предпочитало оставаться "рядовыми необученными" - если такое положение давало возможность жить в свое удовольствие.

(Замечание по ходу - закрыть вопрос не удалось; напротив, он так разросся, что пришлось выделить его в отдельный семинар , посвященный интеллигенции. Вечная тема...)

Так что я предлагаю Вам избавить АБС от подозрений в "элитарности" - тем более подсознательной (откровенно говоря, любое объяснение, опирающееся на идею подсознания, нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Потому что если опровергаешь - это вытеснение; а как подтвердить - непонятно: это же все вне сознания...). Думаю, теория элит - их постоянный спутник только потому, что они эту теорию всегда надеялись преодолеть.

Что же касается "узкого круга" - он совсем не обязательно элитарен. Когда я писал о множестве текстов, построенных на этом конфликте, я хотел вспомнить заодно и "Теремок". Но не указал эту сказку. А потом у наших теперешних соседей нашел про эту сказку. Вкратце: в "Теремке" ограниченное, окультуренное, "домашнее" внутреннее пространство противостоит хаотическому и опасному пространству внешнему. Причем ни о какой элите в "Теремке" говорить не приходится...

Между прочим, социализм ведь и есть - надежда на то, что весь мир можно сделать таким вот домашним и окультуренным, в котором все люди - свои. Так что Шафаревич тут ни при чем. А прообразов такого внутреннего пространства было много... Что же касается "американского глобализма" - Вы полагаете, что для них это - система ценностей, которые они всерьез хотят привить всем окружающим? Фастфуды, Голливуд и политкорректность? Мне кажется, американцы просто уверены (или были уверены), что лучше этого ничего не придумаешь - а те, кто так не думает, не имеют никакого значения... Но это - обычное заблуждение "культурных" наций...

Что касается "этики призвания" как наследия протестантизма - да, конечно. Только интеллигенты приняли эту ценность как буржуазную, а не религиозную.

Но это все - вопросы интерпретации. А в том, что касается текста - мы, видимо, договорились, что последний шаг Красногорова есть отказ от своего предназначения? Как последняя утрата последней иллюзии?

Яна Завацкая

Поэтому "мещанская настроенность" в разных обществах выглядит по-разному. В капиталистическом "устроиться хорошо" - значит иметь много денег (и потому мало работать). В социалистическом - занять высокое общественное (не государственное!) положение (и потому мало работать).

Насчет "мало работать" - не могу согласиться. Общественный престиж - ценность сама в себе. Богатые люди работают, пожалуй, еще больше бедных. Только характер работы - другой. Так же, как и у советских интеллигентов. То есть дело не в том, чтобы "мало работать", а в том, чтобы "работать двумя пальцами" (в смысле, не таскать ведра на коровнике, а нажимать на кнопочки компьютера) или в том, чтобы "не быть мальчиком на побегушках"... Но если точнее, все это - выражения мещанского иррационального желания Пробиться в Люди. Лезть вверх любой ценой. А достигается это, правильно, следованием той Основной Идее, которую закладывают пассионарии (в случае нынешнего Запада - пожалуй, это идеи протестантизма).

Да, это может быть, что надеялись преодолеть. Но вообще-то теория элит - это НЕ постоянный их спутник. Она появилась в "Граде", в "Гадких лебедях", ну и кое-где проскальзывала еще. Ну вот еще Красногоров ее развивал. Теория элиты - это то, к чему Стругацкие перешли после окончания коммунистического этапа творчества. Может быть, в глубине души и надеялись преодолеть и вернуться к тому, что все люди - братья... Но это уже как раз игры с подсознанием.
А в вышеназванных произведениях - тут никаких подозрений не нужно! - тут теория элиты излагается черным по белому. Так что - какие подозрения?

Что же касается "узкого круга" - он совсем не обязательно элитарен.

Да, это я поняла. И даже где-то оговорилась, что поняла, что Вы имели в виду другое: круг друзей, компанию и пр. Просто Вы меня навели на мысли об элите - это, конечно же, другой ракурс совершенно.

Что же касается "американского глобализма" - Вы полагаете, что для них это - система ценностей, которые они всерьез хотят привить всем окружающим? Фастфуды, Голливуд и политкорректность? Мне кажется, американцы просто уверены (или были уверены), что лучше этого ничего не придумаешь - а те, кто так не
думает, не имеют никакого значения... Но это - обычное заблуждение "культурных" наций...

А в чем разница - "просто уверены" или "хотят привить"? Хотят, не хотят - но ведь прививают и весьма успешно. "Американцы" - не монолит. Тетя Джейн из Айовы, может быть, и не хочет никому ничего прививать. Может быть, существует некий зловещий комитет по всемирной промывке мозгов и насаждению американского образа жизни. А может быть, нет такого комитета, а есть "просто уверенность"... так же, как у советских людей была "просто уверенность", что рано или поздно коммунизм победит на всей Земле.

Я думаю, да. Хотя и Ваша идея (окончательное исполнение предназначения, овладение им), конечно, интересна.

Мне кажется, Стругацкие гораздо честнее перед собой, чем люди, списывающие все на злоупотребления, и гораздо умнее, чем люди, видящие в ужасной истории препятствие для воплощения своей мечты. Они, по-моему, поняли, что без насилия их мечту - Мир Полдня - в жизнь не воплотить, а найти педагогические средства, которые ввели бы это насилие в этически приемлемые для них рамки, они не могут. Отсюда - отсутствие Больших Идей.

Да, изложение теории элит... Мне казалось, не нужно говорить о том, что изложение теории одним из персонажей (особенно у Стругацких, у которых нет героев-резонеров) - не свидетельство того, что писатель эту теорию разделяет, а скорее доказательство обратного. То есть она есть в смысловом окружении писателя, он думает об этом - но принять не может. Если бы мог - не излагал, а живописал бы. Как прекрасно, прекрасно, прекрасно, прекрасно устроено это общество. В Мире Полдня никто теорию коммунизма не излагает... И Красногоров уже приходит к разочарованию в этой теории - его статья выражает бессилие, а не уверенность в силе этой теории...

От идеи исполнения предназначения я отказался. Она не про эту книгу. Про многие другие - но не про эту.

Яна Завацкая

> Что касается Стругацких - мне кажется, они гораздо честнее перед собой, чем люди, списывающие все на злоупотребления, и гораздо умнее, чем люди, видящие в ужасной истории препятствие для воплощения своей мечты. Они, по-моему, поняли, что без насилия их мечту - Мир Полдня - в жизнь не воплотить, а найти педагогические средства, которые ввели бы это насилие в этически приемлемые для них рамки, они не могут. Отсюда - отсутствие Больших Идей.

Почему, они же нашли такие средства? Все эти интернаты, Учителя... Только потом стало ясно, что нереально все это, все Учителя у них - пассионарии, а где их столько набрать... А вначале казалось, видимо, что вполне реально.

> Да, изложение теории элит... Мне казалось, не нужно говорить о том, что изложение теории одним из персонажей (особенно у Стругацких, у которых нет героев-резонеров) - не свидетельство того, что писатель эту теорию разделяет, а скорее доказательство обратного.

Да, пожалуй, Вы меня убедили. Просто меня уж очень заинтересовала эволюция Андрея Воронина, от коммунистического "человек человеку - друг, товарищ и брат", к теории элиты. Подумалось, что это была попытка самих Стругацких, отказавшихся от коммунизма, как-то сформулировать "Новую Идеологию", тем более, что она подана в конце книги как Ответ.

Про Воронина - предлагаю посмотреть недавно восстановленную тему на АБС-форуме . Но и в "Граде...", думаю, теория элиты - не Ответ...

Что Вы думаете о последней встрече Стаса с "командой" на дороге?

Яна Завацкая

О последней встрече Стаса с командой на дороге... не знаю. Я думала, это просто такой прием, что называется, "для прикола". Я не знаю, как это еще обозначить, просто когда я сама пишу, иногда ввожу какие-то элементы, не имеющие никакого специального смысла, связанного со смыслом книги, а именно - "для прикола". Просто чтобы украсить и обогатить повествование. В данном случае этот жуткий и мистически таинственный момент, по-моему, так же бессмыслен, как и, например, явление баскера. Просто элемент "ужастика". Но здорово получилось! Однако это, конечно, не мешает поискать и какой-то смысл - глядишь, и найдем то, до чего сам автор не додумался. Так тоже бывает. Но я пока этого смысла не вижу. А Вы видите?

Разумеется, я не склонен видеть в КАЖДОЙ детали издалека идущий авторский замысел, требующий обязательного истолкования (мол, баскеры - это намек на Х, а синяя кожа клонов - намек на У). Эмоциональный эффект - не меньший "смысл", чем предполагаемая ситуация, которую якобы призван описать данный текст. Но все же хочется найти средство отделить сугубо эмоциональные "аттракционы" от главной авторской линии.
До некоторой степени эта линия следует из некоторой логики развития сюжета. То есть автор реалистического (по форме, способу изложения, то есть пытающегося вызвать ощущение "как в жизни") текста связан определенными правилами, которым он должен подчиняться - так, если за Стасом едут помощники на броневике, то они не могут вдруг взять и испариться, а значит, тот должен как-то с ними пересечься - или не пересечься. Выбор между этими вариантами зависит от намерений автора - но забыть об этом автор не может, будучи связан сюжетной логикой.
Позволю себе такую "аналитическую гипотезу": чем полнее мы восстанавливаем исходные допущения автора, тем меньшее количество деталей представляется нам немотивированными. И тем яснее мы видим, где проходит линия между "аттракционами" и мыслями.
Но исходные допущения не всегда однозначно диктуют развитие сюжета; более того, понимание возможных путей развития сюжета из исходных посылок позволяет отчетливее видеть само авторское решение.
То есть мысль такова. Каждый данный сюжет можно рассматривать как результат выбора, совершаемого на множестве возможных вариантов развития событий. При этом есть, как учил нас Лотман, достаточно жестко заданные последовательности событий, и есть точки бифуркации, сиречь раздвоения, неопределенности. В мире они разрешаются своим способом, а в тексте - автором. Посему сравнивая возможные варианты построения сюжета, можно предположить, что именно автором двигало.
Так вот, появление машины со "своими" на дороге, разумеется, не случайно - они же за Хозяином ехали. По единственному шоссе. Стас намерен уничтожить контору Виконта и стремится вернуться к своим. Теперь рассмотрим варианты развития сюжета.
1. Стас плутает в тумане и не выходит на дорогу.
2. Стас выходит после того, как проезжает броневик.
3. Стас выходит навстречу броневику, и его узнают.
4. Стас выходит навстречу, и его не узнают.

Пока достаточно, начнем с третьего варианта. Логика событий требует, чтобы Стас развернул броневик и с командой отправился запрещать институт Виконта. Получился бы политический роман о столкновении двух сил - только не было в романе двух сил. Одна была - та, что защищала Виконта. И был слабый Стас, которого она тоже защищала. Значит - не проходит этот вариант.

Вариант 1 вообще ничего не решает: Стас остается бродить в тумане, и его либо подбирают на обратном пути (и дальше - вар.3), либо так и не находят. Но в этом случае Красногоров оказывается вообще ни на что не способным человеком, за которого все делала та самая таинственная сила - и стоило ему отвернуться от нее, как он лишился даже элементарной способности ориентироваться. Весь предыдущий текст этому противоречит.

Вариант 2 тоже промежуточный: либо Стас дожидается возвращающихся ни с чем (и ищущих его) соратников - и опять же вариант 3, либо не дожидается (полегли те у забора "конторы") - и он, лишенный новообретенного "узкого круга", вынужден снова собирать соратников, бороться... Или он тут же умирает - все-таки нужны ему были соратники, но сил поспеть не хватило... Но тогда весь конфликт сводится к соревнованию ограниченных физических и немеряных духовных возможностей... Вряд ли это интересно.

Что ж, остается избранный автором вариант 4. В нем Красногоров - борец, способный добиваться своего; и в то же время его способность оказывается ограниченной. Ему кажется: доберись до машины, и все остальное (в данный момент) сделают другие, кто заботится о нем и зависит от него. Но эти другие слишком надеятся на него - и даже не столько на него самого, сколько на защищающую его Силу. Хозяином которой они его считают. Для них Красногоров может быть только сильным и представительным - и оказывается, что простое переодевание делает его неузнаваемым.

Разумеется, здесь работает и реалистический антураж (скорость машин, неожиданность появления и пр. затрудняют узнавание). И все же главным тут остается разговор о смерти, которой якобы ищет "псих" и которая якобы не грозит "Хозяину" (хотя на самом деле, по намеку автора, она в ближайшее время грозит всем едущим в машине). Они считают Красногорова Хозяином смерти - а тот всего лишь был защищен ею. И эту защиту утратил.
Так что можно подумать еще об одной смысловой линии романа - как человек, защищенный Силой, начинает ощущать себя наделенным этой Силой, потом - владельцем этой Силы, а потом - и ее Хозяином. И как он поступает, оказавшись без этой Силы.

Стругацкий Борис

Поиск предназначения или Двадцать седьмая теорема этики

Борис СТРУГАЦКИЙ

ПОИСК ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ,

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ТЕОРЕМА ЭТИКИ

Три вопроса повторяются неизменно: что в человеке

является собственно человеческим? Как он приобрел это

человеческое? Как можно усилить в нем эту человеческую

сущность?

Дж.Брунер "Психология познания"

(Изд-во "Прогресс", Москва, 1977, стр. 387)

У всех, без исключения, героев этой книги несколько прототипов. Черты этих прототипов в каждом из героев перемешаны в достаточно произвольной пропорции. То же можно сказать и о наиболее острых из описанных в книге ситуаций. Поэтому, хотя многое и даже очень многое здесь - незамысловатая калька с реальности, бессмысленно задаваться вопросами типа: "кто есть кто, что есть что, где и когда именно?"

Большинство процитированных в книге "машинных" афоризмов взяты автором из сборника "Компьютерные игры" (Лениздат, 1988). Автор пользуется случаем выразить свою благодарность и восхищение создателям соответствующих программ для ЭВМ.

Милым друзьям моим, с которыми я сегодня

чаще или реже, но - встречаюсь, и тем из них,

с которыми, может быть, не встречусь теперь

уже больше никогда.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СЧАСТЛИВЫЙ МАЛЬЧИК

Вдруг наступает такой момент, когда ты ощущаешь потребность подвести итоги, сказал тогда Станислав. И вовсе необязательно это случается с тобой на старости лет... (Он испытывал приступ глубокомыслия). И необязательно тому должна быть какая-то особая причина! Происходит вот что: некто, живущий внутри и обычно занятый своими делами, вдруг отвлекается от этих дел и задумчиво произносит: "Что же, сударь мой, кажется, нам пора подводить итоги..."

Виконт выслушал этот период благосклонно, хлюпнул трубкой и произнес: "Покупаю. Записывай..." Но Станислав ничего записывать естественно не стал - он прислушивался к своему внутреннему ощущению, понимая уже, что это предзнаменование. Ощущение постепенно пропадало, теряло остроту... определенность... первоначальную свою свирепую многозначительность - ясную непреложность счастливого стиха... Он так и не понял, какие, собственно, итоги понадобилось ему вдруг подводить.

Была бутылка розового "вин-де-масэ", был крепкий кофе со сливовым вареньем, гитара тихонько звенела, и двое творцов, подлинных поэтов, двое кровных друзей, почти братьев, осторожно и с чувством выводили:

На штурвале застыла рука,

Мачты срезал седой туман,

Тяжело на душе моряка,

Впереди только ветер и тьма...

плюс Киконин, музыка - его же]

А про третье утонутие... утопитие... "катастрофическое погружение в воду с невыходом из оной...", про третье - Станислав сколько-нибудь подробно вспоминать не любил, а тем более - рассказывать. Там тонула целая команда - шесть парней, четыре девушки: провалились под лед на Ладоге во всем своем обмундировании, с чудовищными рюкзаками своими, с палатками... Одна девушка утонула совсем, а Слава выплыл. Не должен был выплыть, если по-честному, но - выплыл...

Так был начат отсчет. Ни с того ни с сего, по сути дела. Совершенно случайно.

Если вы хотите жить полной жизнью и быть свободными, вы должны в первую очередь понимать, почему вы не свободны, что вам мешает. Слово prison («тюрьма») происходит от латинского praehendere, что означает «захватить», «схватить», «поймать». Тюрьма - это не обязательно место в пространстве; ею может быть любая идея, созданная вашим умом. Что вас поймало? Естественный процесс социализации требует, чтобы человек поддавался влиянию различных тебе надо , функционируя таким образом как часть общества. Однако, вырастая, полезно отдавать себе отчет в тех надо , которые достались вам генетически или благодаря воспитанию. Некоторые надо можно ценить и сохранять, в то время как от других стоит отказаться. Если вы хотите знать, как жить по принципу хочу , узнайте принцип надо . Это тяжелая работа. Действительно тяжелая. Мы бессознательно сажаем себя в тюрьму, чтобы избежать самых главных страхов. Мы выбираем надо , потому что выбирать хочу страшно и непонятно. Наша тюрьма построена по принципу надо из бесчисленных ситуаций выбора, на которые мы невольно согласились, из «стен», которые уводят нас от себя настоящих. Но надо ведет к хочу . Вы создаете свою тюрьму и сами можете освободить себя.

Не бойтесь обратиться за помощью

Когда вы смотрите на свои надо , то сознательно выбираете встречу с вашей персональной тюрьмой - ожиданиями других людей, системами убеждений, которые вы приняли без веры, и всем, с чем согласились, сами того не осознавая. Поднимая на поверхность список ваших надо , вы рискуете столкнуться с самыми глубокими страхами, и мудрым решением будет найти поддержку. Это работа для профессионалов - психотерапевтов, консультантов и специалистов, обученных заниматься этими вопросами. Работа с психотерапевтом в повседневной жизни похожа на работу с тренером в тренажерном зале, за исключением того, что психотерапевт работает не с мышцами, а с органом, который считает себя главным (мозг), и источником, который действительно всем управляет (душа).

Вспомните себя

Сама идея о том, что у вас есть призвание, или предназначение (ваше хочу ), - что оно должно у вас быть, - может поставить в тупик. Это невыносимо. Полагать, что ваше предназначение появится полностью сформированным, сродни вере, что можно написать книгу, лишь желая этого и об этом размышляя. Но если вы будете делать одно маленькое дело каждый день - брать ручку, писать абзац текста, составлять список слов, - тогда ваше предназначение проявится. Никогда предназначение не проявляется сильнее, чем в детстве. Каким вы были в детстве? Что любили делать? Вы были одиночкой или предпочитали компанию? Были независимым или выбирали сотрудничество? Были организатором или мечтателем? Если не помните, позвоните маме или кому-нибудь, кто хорошо знал вас в раннем детстве. Расспросите о том, каким вы были. Во время разговора делайте заметки и сохраняйте их: там самые ранние зерна вашего будущего предназначения.

Ищите повторяющиеся мотивы

Ищите повторяющиеся мотивы, темы и связи. Нравится работать в паре? Ненавидите сидеть весь день на одном месте? В работе важна сенсорная стимуляция? Обращайте внимание на те случаи, когда, казалось бы, разрозненные занятия становятся связанными. Когда всплывают новые идеи, добавляйте их в свой список. Когда возникают предположения, не отпускайте их. Потом начинайте экспериментировать и играть с тем, что изучаете. Делитесь мыслями с теми, кому доверяете. Учитывайте их мнение и продолжайте, пока не начнете путь домой - к своему предназначению.

Будьте готовы к бунту

Когда мы обнаруживаем то, что хотим делать, самые основные защитные центры мозга поднимают тревогу. Включается сигнал к бунту. Защитные механизмы начинают свою работу. Потому что выбор в пользу своего хочу поднимает крайне важные и страшные вопросы. Давайте будем практичными. У людей есть четыре основных вопроса, касающихся поиска настоящего предназначения. Первый - это деньги. Второй аргумент против предназначения - время. Пространство - третий камень преткновения для обретения вашего предназначения. Но в то время как деньги, время и пространство - доводы, которые мы используем чаще всего, чтобы не идти по пути нашего предназначения, есть еще один страх, и он пугает гораздо больше, а говорят о нем гораздо меньше.

Выбрав предназначение, вы должны будете противостоять некоторым внушительным страхам. Вы почувствуете себя уязвимым. Возможно, зададитесь вопросами: не бросят ли вас любимые люди, останутся ли места прежними, не придется ли провести жизнь в одиночестве. Возможно, вы спросите себя, зачем вообще это нужно. Непостижимая мечта? Детская фантазия? Мимолетное чувство, которое нельзя ни понять, ни объяснить? Именно здесь, стоя на перекрестке между тем, что хотим, и тем, что надо, мы ощущаем, насколько реальны наши страхи, и это тот самый момент, когда многие решают поступать вопреки интуиции, отворачиваясь от пути, в котором нет гарантий, в котором ничего не известно и все возможно.

Сделайте что-нибудь

Выбирая хочу , вы должны действовать. Вы должны что-нибудь сделать. Это маленький, но важный момент, который может занять несколько дней, лет или всю жизнь. Когда готовы, вы выбираете его, делая что угодно, - неважно, большой этот шаг или маленький. Итак вы начинаете идти по пути своего предназначения. Этот путь требует позволить случиться неизвестному, но он не просит подвергать опасности себя или близких.

Выбирая хочу , вы не должны становиться трюкачом, который сообщает, что собирается совершить неслыханное. Это не зрелищный вид спорта. Призвание слишком важно, чрезвычайно важно, чтобы быть выбранным из-за прихоти, из азарта, из опьянения. Наиболее верные хочу осознаются медленно, вдумчиво и тихо. Они не приходят импульсивно, но выстраиваются, основываясь на трезвых, здравых намерениях. Имеет значение каждое решение, которое вы принимаете. Десять минут уединения. Один раз выбор установки хочу вместо надо . Организация своего пространства. Ваши желания, написанные и приколотые к стене. Ваше хочу , ваше предназначение - это не далекая земля, куда вы надеетесь когда-нибудь прийти, оно случится не завтра или когда-нибудь в другой раз. Свое предназначение надо проживать сегодня, в эту минуту.

Вдохновляйте окружающих

Это постоянное усилие, тяжелая работа (и необъяснимо жизнеутверждающее занятие) - признавать себя, свои убеждения и свое предназначение на этой Земле. Выбор пути своего предназначения - самый значительный, потому что этот гармоничный и наполненный образ жизни будет отражаться на всем, что вы делаете. Ваше священное пространство и ежедневные шаги обретут еще больше смысла. Вы будете строить прекрасный мир для своего предназначения. И со временем заманчивой идеей покажется навсегда остаться в этом созданном вами волшебном месте и никогда не возвращаться к повседневной жизни. Но полное и самое главное путешествие требует, чтобы вы вернулись, поделились своим предназначением и таким образом вдохновили окружающих.

Воспринимайте этот поиск как путешествие

Это путешествие не ново; пожалуй, оно - одно из старейших начинаний человечества. В некоторых племенах инуитов и коренных американцев члены общины отправлялись на поиск видéний, чтобы обрести просветление. Они уходили в дикую природу на несколько дней, часто отказываясь от еды. Целью путешествия было воссоединение с природой и миром духов и переживание снов или видений наяву, дающих указания через это погружение. В определенный период жизни австралийские аборигены отправлялись бродяжничать, иногда на несколько месяцев, - это были путешествия, обозначающие переход во взрослую жизнь.