Род некрасовых. Некрасов краткая биография
Имя: Николай Некрасов (Nikolay Nekrasov)
Возраст: 56 лет
Деятельность: поэт, публицист
Семейное положение: был женат
Николай Некрасов: биография
Николай Некрасов – прародитель новой литературной речи, которую современники в начале 20 века успешно воссоздали и усовершенствовали.
Революция Николая Алексеевича шла сразу по двум направлениям: содержательному (писатель затрагивал в произведениях темы, о которых не принято было говорить даже в прозе) и метрическому (поэзия, зажатая в ямб и хорей, благодаря ему получила богатейший арсенал трехстопных размеров).
Русская литература, как и русская общественная жизнь, вплоть до конца 60-х годов развивалась в рамках дихотомии. Некрасов в своем творчестве раздвигал границы сознания, объясняя людям то, что на один и тот же вопрос есть как минимум три точки зрения.
Детство и юность
Николай Алексеевич Некрасов родился 28 ноября 1821 года в Подольской губернии, где квартировал 36-й егерский пехотный полк, в котором его отец служил капитаном.
Глава семейства Алексей Сергеевич был деспотом, гордившимся своим дворянским происхождением. Заядлый картежник не интересовался ни поэзией, ни прозой. Психически неуравновешенный мужчина был хорош только в двух вещах – охоте и рукоприкладстве. Несмотря на то, что Алексею были чужды интеллектуальные запросы, именно в библиотеке отца юный Некрасов прочитал запрещенную в то время оду «Вольность».
Мать Елена Алексеевна была полной противоположностью супруга. Нежная с тонкой душевной организацией барышня все время музицировала и читала. В иллюзорном мире книг она спасалась от суровых будничных реалий. Впоследствии этой «святой» женщине Некрасов посвятит поэму «Мать» и «Рыцарь на час».
Некрасов был не единственным ребенком. В тяжелой обстановке зверских расправ отца над крестьянами, бурных оргий Алексея Сергеевича с крепостными любовницами и жестокого отношения к «затворнице» жене росло еще 13 детей.
В 1832 году Некрасов поступил в ярославскую гимназию, где дошел только до 5 класса. Отец всегда хотел, чтобы сын пошел по его стопам и стал военным. В 1838 году 17-летний Николай отправился в Санкт-Петербург для определения в дворянский полк.
В культурной столице юноша повстречал своего земляка – Андрея Глушицкого, который рассказал поэту о прелестях учебы в высшем учебном заведении. Воодушевленный Некрасов, вопреки наставлениям отца, решает поступить на филологический факультет Петербургского университета. Однако амбициозный парень заваливает вступительный экзамен и зарабатывает статус вольнослушателя (1831-1841 года).
Будучи студентом, Николай Некрасов терпел страшную нужду. Оставшись без материального обеспечения, он ночевал в подворотнях и подвалах, а полноценный обед видел только во снах. Ужасные лишения не только подготовили будущего литератора к взрослой жизни, но и закалили его характер.
Литература
Первым сборником стихов юного Некрасова стали «Мечты и звуки». Книга была подготовлена в 1839 году, но Некрасов не спешил публиковать свое «детище». Литератор сомневался в поэтической зрелости своих стихов и искал строгого советчика.
Имея на руках корректуру, начинающий писатель попросил основоположника романтизма ознакомиться с ней. Василий Андреевич посоветовал не печатать книгу под своим именем, объяснив это тем, что в дальнейшем Некрасов напишет великие произведения, и за этот «непрофессионализм» Николаю Алексеевичу будет стыдно.
В итоге сборник вышел в свет под псевдонимом Н.Н. Этот сборник не имел успеха у публики, и после критики Виссариона Григорьевича Белинского в литературном журнале «Отечественные записки» был уничтожен лично Некрасовым.
Совместно с писателем Иваном Ивановичем Панаевым на взятые взаймы деньги зимой 1846 года поэт арендовал «Современник». В издании публиковались передовые литераторы и все те, кто ненавидел крепостное право. В январе 1847 года состоялся первый выпуск обновленного «Современника». В 1862-ом правительство приостановило работу неугодного высшим чинам журнала, а в 1866 году закрыло его вовсе.
В 1868-ом Николай Алексеевич купил права на «Отечественные записки». Там классик публиковался все последующие годы недолгой жизни.
Среди великого множества произведений литератора особенно выделялись поэмы «Русские женщины» (1873 год), «Мороз, Красный Нос» (1863 год), «Крестьянские дети» (1861 год), «На Волге» (1860 год) и стихотворения «Дед Мазай и зайцы» (1870 год), «Мужичок с ноготок» (1861 год), «Зеленый шум» (1862-1863 годf), «Внимая ужасам войны» (1855 год).
Личная жизнь
Несмотря на успешную литературную политику и фантастический объем информации, который писатель ежемесячно выдавал (больше 40 печатных листов корректур) и перерабатывал, Некрасов был крайне несчастным человеком.
Внезапные приступы апатии, когда поэт неделями ни с кем не контактировал, и многоночные «картежные баталии» делали обустройство личной жизни практически невозможным.
В 1842 году на поэтическом вечере Николай Алексеевич знакомится с супругой писателя Ивана Панаева – Авдотьей. Женщина была хороша собой, имела незаурядный ум и великолепные ораторские способности. Будучи хозяйкой литературного салона, она вокруг себя постоянно «собирала» именитых деятелей литературы (Чернышевского, Белинского).
Несмотря на то, что Иван Панаев был заядлым повесой, и любая женщина была бы рада избавиться от такого горе-мужа, Некрасову пришлось приложить немалые усилия, дабы заслужить расположение обворожительной барышни. Достоверно известно, что в красавицу был влюблен и , однако взаимности добиться ему не удалось.
Поначалу своенравная женщина отвергла ухаживания 26-летнего Некрасова, отчего тот едва не покончил с собой. Но во время совместной поездки в Казанскую губернию обаятельная брюнетка и подающий надежды писатель все же признались друг другу в чувствах. По возвращении они на пару с законным мужем Авдотьи стали жить гражданским браком в квартире Панаевых.
Тройственный союз просуществовал 16 лет. Все это действие вызывало порицание со стороны общественности – про Некрасова говорили, что он живет в чужом доме, любит чужую жену и при этом еще и закатывает сцены ревности законному мужу.
Несмотря на злословие и непонимание, Некрасов и Панаева были счастливы. В тандеме возлюбленные пишут стихотворный цикл, именуя его «Панаевским». Биографические элементы и диалог то с сердцем, то с рассудком, вопреки расхожему мнению, делают произведения в этом сборнике абсолютно не похожими на «Денисьевский цикл» .
В 1849 году муза именитого поэта родила ему сына. Однако «наследник талантов» писателя прожил всего пару часов. Через шесть лет барышня вновь рождает на свет мальчика. Ребенок был крайне слаб и по истечении четырех месяцев скончался. На почве невозможности иметь детей в паре Некрасова и Панаевой начинаются ссоры. Некогда гармоничная пара более не может найти «общих точек соприкосновения».
В 1862 году умирает законный муж Авдотьи – Иван Панаев. Вскоре женщина осознает, что Николай Алексеевич – герой не ее романа, и уходит от поэта. Достоверно известно, что в завещании писателя есть упоминание о «любви всей его жизни».
В заграничной поездке в 1864 году Некрасов на протяжении 3 месяцев жил в апартаментах со своими спутницами – родной сестрой Анной Алексеевной и француженкой Селиной Лефрен, с которой он познакомился еще в Петербурге в 1863-ем.
Селина была актрисой французской труппы, выступавшей в Михайловском театре, и из-за своего легко нрава не воспринимала всерьез отношения с поэтом. Летом 1866 года Лефрен провела в Карабихе, а весной 1867-го вновь отправилась заграницу с Некрасовым. Однако на этот раз роковая красавица в Россию больше не вернулась. Это не прервало их отношений – в 1869 году пара встретилась в Париже и весь август провела у моря в Диеппе. В предсмертном завещании писатель упомянул и ее.
В 48-летнем возрасте Некрасов познакомился с простодушной 19- летней деревенской девушкой Феклой Анисимовной Викторовой. И хоть барышня не имела выдающихся внешних данных и была крайне скромна, мэтру литературного слова она сразу приглянулась. Для Феклы поэт стал мужчиной всей ее жизни. Он не только открыл женщине превратности любви, но и показал мир.
Пять счастливых лет прожили вместе Некрасов и его юная подруга. Их история любви напоминала сюжет пьесы «Пигмалион». Уроки французского, российской грамматики, вокала и игры на рояле преобразовали гражданскую жену литератора настолько, что вместо чересчур простонародного имени поэт стал величать ее Зинаидой Николаевной, дав отчество от своего имени.
Поэт испытывал к Фекле самые нежные чувства, но на протяжении всей жизни тосковал как по беззаботной француженке Селине Лефрен, с которой у него был роман заграницей, так и по строптивице Авдотье Яковлевне.
Смерть
Последние годы жизни великого писателя были преисполнены агонии. «Билет в один конец» публицист приобрел еще в начале 1875 года, когда тяжело заболел.
Не особо заботившийся о здоровье классик обратился к врачу только в декабре 1876 года после того, как дела его стали совсем худы. Осмотр проводил работавший тогда в Медико-хирургической академии профессор Николай Склифосовский. При пальцевом исследовании прямой кишки он отчетливо определил новообразование величиной с яблоко. Об опухоли именитый хирург немедленно сообщил как Некрасову, так и ассистентам, дабы коллегиально решить, что делать дальше.
Хотя Николай Алексеевич понимал, что серьезно болен, он до последнего отказывался от увеличения дозы опиума. Уже немолодой писатель боялся потерять работоспособность и стать обузой для семьи. Достоверно известно, что в дни ремиссии Некрасов продолжал писать стихотворения и дописывал четвертую часть поэмы «Кому на Руси жить хорошо». На просторах интернета и по сей день можно найти фотографии, где «порабощенный болезнью» классик лежит на кровати вместе с листком бумаги и вдумчиво смотрит вдаль.
Применявшееся лечение теряло эффективность, и в 1877 году отчаявшийся поэт обратился за помощью к хирургу Е.И. Богдановскому. Сестра писателя, прознав о хирургическом вмешательстве, написала в Вену письмо. В нем женщина слезно просила именитого профессора Теодора Бильроту приехать в Петербург и прооперировать горячо любимого брата. 5 апреля пришло согласие. За работу близкий друг Иоганна Брамса запросил 15 тысяч прусских марок. Готовясь к приезду хирурга, Н.А. Некрасов занял у брата Федора необходимую сумму денег.
Лечащим врачам пришлось согласиться с принятым решением и ожидать приезда коллеги. Профессор Т. Бильрот прибыл в Петербург 11 апреля 1877 года. Светилу медицины немедленно ознакомили с историей болезни классика. 12 апреля Теодор произвел осмотр Некрасова и назначил операцию на вечер этого же дня. Надежды семьи и друзей не оправдались: мучительная операция ни к чему не привела.
Весть о смертельной болезни поэта в мгновение ока разнеслась по стране. Люди со всех концов России посылали Николаю Алексеевичу письма и телеграммы. Несмотря на страшные мучения, именитый деятель литературы продолжал вести переписки с небезразличными гражданами вплоть до полного паралича конечностей.
В написанной за это время книге «Последние песни» литературный деятель подводил итоги, проводя незримую черту между жизнью и творчеством. Произведения, вошедшие в сборник – литературная исповедь человека, который предчувствует скорую кончину.
В декабре состояние публициста резко ухудшилось: наряду с усилением общей слабости и исхуданием, появились постоянно нарастающие боли в ягодичной зоне, озноб, припухлость на задней поверхности бедра и отеки на ногах. Помимо прочего из прямой кишки стал выделяться зловонный гной.
Перед смертью Некрасов решил узаконить отношения с Зинаидой. У больного не было сил ехать в церковь, и венчание состоялось на дому. 14 декабря наблюдавший больного Н.А. Белоголовый определил полный паралич правой половины тела и предупредил родных о том, что с каждым днем состояние будет прогрессивно ухудшаться.
26 декабря Николай Алексеевич поочередно подозвал к себе жену, сестру и сиделку. Каждой из них он сказал едва различимое «прощайте». Вскоре сознание покинуло его, и вечером 27 декабря (8 января 1878 г. по новому стилю) именитый публицист скончался.
30 декабря, несмотря на сильный мороз, многотысячная толпа провожала поэта «в последний пусть» от дома на Литейном проспекте до места вечного его успокоения – кладбища Новодевичьего монастыря.
В прощальной речи Достоевский удостоил Некрасова третьим местом в русской поэзии после Пушкина и . Толпа прервала писателя криками «Да выше, выше Пушкина!»
Сразу после похорон Зинаида Николаевна обратилась к настоятельнице монастыря с просьбой продать ей место рядом с могилой мужа для своего будущего захоронения.
Библиография
- «Актер» (пьеса, 1841 год)
- «Забракованные» (пьеса, 1859 год)
- «Чиновник» (пьеса, 1844 год)
- «Феоклист Онуфрич Боб, или Муж не в своей тарелке» (пьеса, 1841 год)
- «Юность Ломоносова» (драматическая фантазия в стихах одном действии с эпилогом, 1840 год)
- «Современники» (поэма, 1875 год)
- «Тишина» (поэма, 1857 год)
- «Дедушка» (поэма, 1870 год)
- «Кабинет восковых фигур» (поэма, 1956 год)
- «Кому на Руси жить хорошо» (поэма, 1863-1876 год)
- «Коробейники» (поэма, 1861 год)
- «Недавнее время» (поэма, 1871 год)
(453 слова) Николаю Некрасову нельзя приписать единственную профессию, в своем творчестве он был многогранен: увлекался и прозой, и поэзией, и журналистикой. Поэтому его личность очень многогранна, а жизненный путь – тернист и разнообразен.
Писатель появился на свет 28 ноября 1821 года в Подольской губернии в городе Немиров. Его родители – Алексей Некрасов и Елена Закревская – имели разный социальный статус и материальное положение, поэтому их брак не был благословен родителями. Однако это не помешало им создать большую семью, в которой был рожден будущий писатель и еще 13 детей.
Жизнь в доме нельзя было назвать беспечной и счастливой. Жестокость и деспотичность отца шла вразрез с нежностью и покладистостью матери, возникали конфликты, оставившие след в жизни и творчестве поэта.
Юность и образование
Образование Некрасова началось в возрасте 11 лет с поступлением в гимназию. Уже через пару лет он начинает сочинять свои первые сатирические стихи. Однако гимназия не принимала такое творчество, поэтому в 1837 году Некрасов был вынужден покинуть заведение и переехать в Санкт-Петербург.
Там писатель оказался перед выбором: образование или военная служба. Отец Некрасова, будучи сам военным, настаивал на военной карьере и поставил сыну ультиматум – либо военная служба, либо лишение материальной помощи. Сын выбрал образование. Как и было обещано, поэт лишился материальной поддержки, и, к тому же, не поступил в университет. Тогда он стал вольнослушателем филологического факультета.
История успеха
Оказавшись в трудном материальном положении, Некрасов вынужден находить пути обеспечить себе существование. Так он начинает на заказ писать прошения и жалобы, чтобы иметь хоть какие- то средства.
После такого тяжелого периода жизни удача все же улыбается поэту. В 1846 году Некрасов вместе со своим другом И. Панаевым выкупили журнал «Современник», где начали свой путь И. Гончаров, И. Тургенев, Ф. Достоевский и другие. Нестабильная обстановка в стране, изменения в формате цензуры и убийство императора Александра II неумолимо привели журнал к закрытию.
Следующим пристанищем автора стали «Отечественные записки». В этот период в свет выходят знаменитые произведения писателя – «Кому на Руси жить хорошо», «Русский женщины», «Дедушка», в которых автор поднимает столь актуальные проблемы как преданность, любовь к Родине, ценности свободы и счастья.
Личная жизнь
В личной жизни писателя оставили свой след 3 женщины. Самую сильную любовь, считается, он питал к жене Ивана Панаева – Авдотье Панаевой. У пары Авдотьи и Николая был рожден сын, которой вскоре умер. После этой трагедии возлюбленные разошлись. Тогда Некрасов уехал в Париж с актрисой Селин Лефрен, однако спустя некоторое время покидает ее и возвращается на Родину.
Позже в его судьбе появляется простая деревенская девушка Фёкла Викторова, которая и становится единственной его законной женой.
Смерть
В 1875 году у Некрасова обнаруживается тяжелая болезнь – рак кишечника. В 1877 году 8 января писатель умирает в городе Петербург.
Николай Некрасов внес в русскую литературу поистине весомый вклад. Будучи свидетелем крестьянской жизни, он смог максимально правдиво описать происходившие в стране события. Благодаря этому, он получил неофициальный статус наиболее приближенного к народу писателя.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Н. А. Некрасов (1821-1877)
Поэт увлекающийся и страстный
Дворянское происхождение Некрасова наложило неизгладимый отпечаток на становление его как поэта. Его отец, отставной офицер и знаменитый ярославский помещик, отвез семью в Грешнево (родовое имение), где и прошло детство патриотичного поэта, неслучайно полюбившего русскую природу. Среди яблонь широко раскинувшегося сада неподалеку от полноводной Волги, которую юный поэт любил называть колыбелью проходили первые годы его жизни.
В памяти Некрасова всегда были живы воспоминания о знаменитой Сибирке, о которой он неохотно вспоминал: «Все, что ехало и шло по ней было ведомо: почтовые тройки или закованные в цепи арестанты в сопровождении жестоких конвойных». Это и служило пищей для детского любопытства. Огромная семья (13 сестер и братье), судебные процессы по имению, запущенные дела заставили отца Некрасова взять исправника.
Поступив в 1832 г. в Ярославскую гимназию, Некрасов проучился 5 классов, однако учился удовлетворительно и особенно не ладил с гимназическим руководством из-за острых сатирических эпиграмм, а поскольку отец всегда грезил о военной карьере сына, 16-летний поэт отправился для определения в полк Петербурга. Дело было почти налажено, однако Некрасов повстречался с гимназическим товарищем Глушицким, возбудившим в поэте неведомую жажду учиться: он даже пренебрег угрозами отца оставить его без поддержки. Так Некрасов поступает на филологический факультет вольнослушателем.
Однако путь его был тернист: поэт терпел страшную нужду и голод. Бывало время, когда он отправлялся в ресторан, где позволительно было читать газеты, пододвигал тарелку с хлебом и ел. Живя впроголодь, Некрасов слег и задолжал за комнату, снимаемую у солдата, после чего тот отправил его на улицу. Нищий сжалился над больным человеком и предложил ему приют: здесь юный Некрасов и нашел себе заработок, впервые написав кому-то прошение за 15 копеек.
Со временем дела шли в гору: он занялся преподаванием, писал статьи в журналы, публиковался в «Литературной газете», сочинял сказки и азбуки в стихах для лубочных издателей, даже ставил легкие водевили на сцене под псевдонимом Перепельского. Появились и первые сбережения, после чего Некрасов решился на выпуск сборника стихов в 1840 г. под наименованием «Мечты и звуки».
Лучший представитель «музы мести и печали»
Как человек страстный, Алексей Сергеевич всегда нравился женщинам. Полюбила его и варшавянка Закревская, дочь состоятельного посессионера. Родители наотрез отказались выдать получившую блестящее образование дочь за армейского офицера средней руки, однако брак все же состоялся без родительского благословения.
О матери Некрасов всегда отзывался как о жертве грубой среды и вечной страдалицы, хлебнувшей русского горя. Светлый образ матери, скрасивший своей благородностью малопривлекательную обстановку детства, отразился в поэме «Мать», «Последних песнях», «Рыцаре на час». Очарование воспоминаний о матери в творчестве Некрасова сказалось особенным его участием к нелегкой женской доле. Едва ли кто-то из русских поэтов мог бы сделать столько для матерей и жен, как этот суровый и мнимо очерствелый народный поэт.
На заре 40-х годов он стал сотрудником «Отечественных записок». Здесь Некрасов знакомится с Белинским, который проникся творчеством поэта и по достоинству оценил его светлый ум. Но Виссарион Григорьевич сразу понял, что в прозе Некрасов слабоват и что, кроме заурядного журнального писаки, из него ничего не выйдет, однако стихотворения его любил, особенно отмечая «В дороге».
Поэт-пророк
Его «Петербургский сборник» снискал особую славу; в нем появились и «Бедные люди» Ф. М. Достоевского. Настолько хорошо шли его издательские дела, что в тандеме с Панаевым он приобрел «Современник» к 1846 году. Первая поэма «Саша» стала великолепным лирическим вступлением и являла собой песню радости возвращения на Родину. Высокую оценку получила поэма в 40-х годах. «Коробейники» изложены в народном духе особым, оригинальным слогом. Кюхельбекер первым назвал тогда поэта пророком.
Самое выдержанное и знаменитое произведение Некрасова – «Мороз Красный Нос». Являя собой апофеоз крестьянской жизни, поэт обличает светлые стороны русской натуры; однако сентиментального здесь нет благодаря филигранному оттачиванию величавого стиля. «Кому на Руси жить хорошо» написана оригинальным размером (свыше 5000 стихов).
Стихотворения Некрасова наряду с поэмами надолго обеспечили ему одно из значимых мест в русской литературе. Из его произведений можно составить большой труд высокохудожественного достоинства, значимость которого не погибнет, пока жив великий русский язык.
О предназначении поэта
Хвалебные отзывы лирике Некрасова посвящали Полевой, к его поэмам с трепетом и благоговением отнесся Жуковский, даже Белинский был несказанно рад появлению Некрасова как уникальному явлению в русской литературе. Великолепный слог в произведении «Когда из мрака заблужденья я душу падшую воззвал» отметили даже нерасположенные к Некрасову критики Аполлон Григорьев и Алмазов.
Поэт скончался от тяжелой болезни в последние дни декабря 1877 г. Несколько тысяч человек, невзирая на лютые морозы, проводили его тело до места вечного успокоения в Новодевичьем кладбище. Несколько прощальных слов у могилы сказал Ф. М. Достоевский, поставив имя Некрасова в ряд с Пушкиным и Лермонтовым.
Некрасов, Николай Алексеевич
Поэт; родился 22-го ноября 1821 года в маленьком еврейском местечке Винницкого уезда Подольской губернии, где в то время квартировал армейский полк, в котором служил его отец Алексей Сергеевич Некрасов. А. С. принадлежал к обедневшей дворянской помещичьей семье Ярославской губернии; по обязанностям службы ему приходилось постоянно бывать в разъездах, преимущественно в южных и западных губерниях России. Во время одной из таких поездок он познакомился с семейством богатого польского магната, жившего на покое в своем имении в Херсонской губернии, - Андрея Закревского. Старшая дочь Закревского, Александра Андреевна, блестящая представительница тогдашнего варшавского света, девушка прекрасно образованная и изнеженная, увлеклась красивым офицером и связала с ним свою судьбу, выйдя за него замуж против воли родителей. Дослужившись до чина капитана, А. С. вышел в отставку и поселился в своем родовом имении сельце Грешневе, Ярославской губ., на почтовом тракте между Ярославом и Костромой. Здесь и прошли детские годы поэта, оставившие в душе его неизгладимое впечатление. В своем имении, на свободе, А. С. вел разгульную жизнь среди приятелей-собутыльников и крепостных любовниц, "среди пиров бессмысленного чванства, разврата грязного и мелкого тиранства"; этот "красивый дикарь" деспотически держал себя по отношению к собственной семье, "всех собой давил" и один "свободно и дышал и действовал и жил". Мать поэта, Александра Андреевна, выросшая среди неги и довольства, европейски воспитанная и образованная, была обречена на жизнь в глухой деревушке, где царил пьяный разгул и псовая охота. Единственным ее утешением и предметом горячих забот была многочисленная семья (всего 13 братьев и сестер); воспитание детей было самоотверженным подвигом ее непродолжительной жизни, безграничное же терпение и сердечная теплота победили под конец даже сурового деспота-мужа, а на развитие характера будущего поэта имели громадное влияние. Нежный и печальный образ матери занимает в творчестве Н. большое место: он повторяется в целом ряде других женщин-героинь, неотлучно сопровождает поэта всю его жизнь, вдохновляет, поддерживает его в минуты горя, направляет его деятельность и в последнюю минуту, у его смертного одра, поет ему глубоко трогательную прощальную песню (Баюшки-баю). Матери и неприглядной обстановке детства Н. посвящает целый ряд стихотворений (поэма "Мать", "Рыцарь на час", "Последние песни" и многие другие); в лице ее, по справедливому указанию биографов, он создал апофеозу русских матерей в частности и русской женщины вообще.
Все другие впечатления его детства были крайне безотрадны: расстроенные дела и огромная семья заставили А. С. Некрасова взять место исправника. Сопровождая отца во время его служебных поездок, мальчик имел возможность много раз наблюдать суровые условия народной жизни: вскрытие трупов, следствия, выколачивание податей и вообще дикие расправы, обычные в то время. Все это глубоко запало в его душу, и вступая из семьи в жизнь, Н. уносил накопившуюся в сердце страстную ненависть к угнетателям и горячее сочувствие к "подавленным и трепетным рабам", завидующим "житью последних барских псов". Его муза, выросшая в таких условиях, понятно, не умела петь сладких песен и сразу стала угрюмой и неласковой, "печальной спутницей печальных бедняков, рожденных для труда, страданья и оков".
На 11 году Н. определили в Ярославскую гимназию, где он учился незавидно и, едва дотянув до пятого класса, принужден был оставить школу - отчасти из-за осложнений со школьным начальством, раздраженным его сатирическими стихами, уже тогда пользовавшимися у товарищей громадным литературным успехом. Отец, мечтавший о военной карьере сына, воспользовался этим и в 1838 г. отправил его в Петербург для определения в тогдашний Дворянский полк. С небольшой суммой денег в кармане, с паспортом "недоросля из дворян" и с тетрадкой стихов явился Н. из деревенской глуши в шумную столицу. Вопрос о поступлении в Дворянский полк почти уже был решен, когда случайная встреча с ярославским товарищем, студентом Андреем Глушицким и проф. духовной семинарии Д. И. Успенским побудила H. отступить от первоначального решения: беседы со студентами о преимуществах университетского образования так увлекли H., что он в категорической форме сообщил отцу о своем намерении поступить в университет. Отец пригрозил оставить его без всякой материальной помощи, но это не остановило Н., и он при содействии друзей, Глушицкого и Успенского, начал усердно готовиться к вступительному университетскому экзамену. Экзамена он, однако, не выдержал и по совету ректора П. А. Плетнева поступил вольнослушателем на историко-филологический факультет, на котором и пробыл два года (с 1839 по 1841 г.). Материальное положение Н. в эти "учебные годы" было крайне плачевное: он поселился на Малой Охте с одним из университетских товарищей, у которого жил, кроме того, еще крепостной мальчик; втроем они тратили на обед из дешевенькой кухмистерской не более 15 коп. Ввиду отказа отца приходилось добывать средства к жизни грошовыми уроками, корректурой и кое-какими литературными работами; все время уходило главным образом на поиски заработка. "Ровно три года", - рассказывает Н., - "я чувствовал себя постоянно, каждый день голодным. Не раз доходило до того, что я отправлялся в один ресторан на Морской, где дозволяли читать газеты, хотя бы ничего не спросил себе. Возьмешь, бывало, для вида газету, а сам пододвинешь себе тарелку с хлебом и ешь". Хроническое недоедание привело к полному истощению сил, и Н. серьезно захворал; молодой, крепкий организм вынес и это испытание, но болезнь еще более обострила нужду, и раз, когда Н., не оправившийся еще от болезни, вернулся в холодную ноябрьскую ночь домой от товарища, хозяин-солдат не пустил его в квартиру за неплатеж денег; над ним сжалился старый нищий и дал ему возможность переночевать в какой-то трущобе на 17-й линии Васильевского Острова, где на утро поэт нашел себе и заработок, написав кому-то прошение за 15 коп. Лучшие годы, проведенные в мучительной борьбе за существование, только усилили суровый тон музы Н., которая затем "почувствовать свои страданья научила и свету возвестить о них благословила".
Для добывания скудных средств к существованию Н. пришлось прибегнуть к черному литературному труду в виде срочных заметок, отзывов о самых разнообразных книгах, стихотворений, переводов. Он пишет в это время водевили для Александринского театра, поставляет книгопродавцам азбуки и сказки в стихах для лубочных изданий, работает, кроме того, в разных журналах конца 30-х и начала 40-х годов и, главным образом, в "Литерат. прибавлениях к Русскому Инвалиду", в "Литературной Газете", в "Пантеоне русского и всех европейских театров", издававшемся книгопродавцем В. Поляковым. Повести и стихи, печатавшиеся в "Пантеоне", Н. подписывал "Н. Перепельский" и "Боб". Там, между прочим, помещены водевили Н.: "Актер" (едва ли не первая роль, в которой знаменитый В. В. Самойлов имел случай показать свой талант) и "Шила в мешке не утаишь", не вошедшие в собрание сочинений - стихотворение "Офелия" и перевод драмы "La nouvelle Fanchon", под названием "Материнское благословение" (1840 г.). Бывший наставник пажеского корпуса Гр. Фр. Бенецкий помог в это время Н., предоставив ему в своем пансионе уроки по русскому языку и по истории, что значительно поправило дела поэта и даже позволило ему издать на сбережения сборник своих детских и юношеских стихотворений "Мечты и Звуки" (1840 г.), вышедший под инициалами Н. Н. Полевой похвалил автора, В. А. Жуковский посоветовал ему, еще до выхода сборника, "снять с книги свое имя", хотя благосклонно отозвался о некоторых стихотворениях; но Белинский сурово осудил дебют Н., признав, что мысли, на которые наводит его сборник "Мечты и звуки", сводятся к следующему: "Посредственность в стихах нестерпима" ("Отеч. Зап.", 1840 г., № 3). После отзыва Белинского Н. поспешил скупить "Мечты и звуки" и уничтожить их, а впоследствии никогда не хотел повторить их новым изданием (в собрание сочинений Н. они не вошли). Белинский был прав в своем резком отзыве, так как первый опыт Н. совершенно не характерен для него и представляет лишь слабое подражание романтическим образцам, вообще чуждым творчеству Н. (в сборнике помещены "страшные" баллады - "Злой дух", "Ангел смерти", "Ворон" и т. п.), и долго еще после этого Н. не решался писать стихов, ограничиваясь пока только ролью журнального чернорабочего.
Получив очень скудное образование и сознавая это, Н. в последующие годы старательно довершал его чтением европейских классиков (в переводах) и произведений родной литературы. В "Пантеоне" и в "Литературной Газете" он познакомился с известным писателем Ф. А. Кони, руководившим его первыми работами; помимо того, он, несомненно, находился под влиянием произведений Белинского. В начале 40-х годов Н. попал в число сотрудников "Отечественных Записок" и некоторыми рецензиями обратил на себя внимание Белинского, с которым тогда же и познакомился. Белинский сразу сумел оценить настоящее дарование Н.; понимая, что в области прозы из Н. не выйдет ничего, кроме заурядного литературного работника, Белинский, с свойственным ему одному увлечением, приветствовал стихотворения Н.: "В дороге" и "К родине". Со слезами на глазах обнял он автора, сказав ему: "Да знаете ли вы, что вы поэт и поэт истинный". Второе стихотворение "К родине" ("И вот они опять, знакомые места") Белинский выучил наизусть и распространял среди своих петербургских и московских приятелей. С этого момента Н. стал постоянным членом того литературного кружка, в центре которого стоял Белинский, оказавший громадное влияние на дальнейшее развитие литературного таланта Н. К этому времени относится и издательская деятельность Н.: он выпустил целый ряд альманахов: "Статейки в стихах без картинок" (1843 г.), "Физиология Петербурга" (1845 г.), "Петербургский Сборник" (1846 г.), "Первое апреля" (1846 г.)· В этих сборниках кроме Н. принимали участие: Григорович, Достоевский, Герцен (Искандер), Ап. Майков, Тургенев. Особенный успех имел "Петербургский Сборник", где впервые появились наделавшие шуму в литературе "Бедные люди" Достоевского. Рассказы Н., помещенные в первых из этих сборников (и главным образом в альманахе: "Физиология Петербурга"), и ранее написанные им рассказы: "Опытная женщина" ("Отеч. Зап.", 1841 г.) и "Необыкновенный завтрак" ("Отеч. Зап.", 1843 г.) носили характер жанровый, нравоописательный, но и они уже в достаточной степени оттеняли одну из основных особенностей в литературном даровании H. - именно наклонность к реально-правдивому содержанию (то, что Белинский тогда называл одобрительно "дельностью"), а также и к шутливому рассказу, проявившуюся особенно ярко в период зрелости таланта H., в комической стороне его стихотворчества.
Издательское дело у H. шло успешно, и в конце 1846 года он в компании с И. И. Панаевым приобрел у Плетнева "Современник", который и начал затем издавать при участии Белинского. Преобразованный "Современник" явился в известной степени новостью со стороны изящной внешности, а по своему содержанию стал лучшим журналом того времени. В литературном кружке редакции собрались лучшие таланты того времени, дававшие журналу богатый и разнообразный материал: вначале, хотя и не долго, Белинский, затем Тургенев, Гончаров, Григорович, Дружинин, несколько позже гр. Л. Н. Толстой; из поэтов Фет, Полонский, Алексей Жемчужников, сам Некрасов; позже появились в нем труды В. Боткина, научные статьи Кавелина, Соловьева, Грановского, Афанасьева, Ф. Корша, Вл. Милютина, письма Анненкова и т. д. Вся литературная молодежь, группировавшаяся ранее вокруг Краевского, перешла теперь из "Отечественных Записок" в "Современник" и перенесла сюда центр тяжести всего литературного движения 40-х годов. Поднять на эту высоту и продолжать вести журнал, не роняя его, было не легко, так как для этого нужны были и уменье, и силы, и средства; издание же было начато H. на занятые деньги (долг, с которым Н. не скоро расквитался). Приобретя ранее некоторый опыт в издательском деле, Н. сумел выйти из больших затруднений благодаря вообще вынесенной из жизни практичности. Он старался привлекать лучших сотрудников и всеми способами удержать их в журнале, откровенно говорил им, когда был стеснен в деньгах, и сам увеличивал цифру гонорара, когда дела поправлялись. Годы с 1847 по 1855, за которыми установилось справедливое название периода реакции, были особенно тяжелы для "Современника" и его издателя: цензура своими запретами часто ставила журнал в безвыходное положение, и беллетристического материала, помещавшегося не только в специальном отделе журнала, но и в отделе "смеси", буквально не хватало. Переписка H. с сотрудниками за это время показывает, какие муки переживал он, как редактор. "Ваш Завтрак , - пишет Н. в 1850 г. Тургеневу, - игран и имел успех, но он не напечатан, ибо один из наших цензоров заупрямился: он не любит таких сюжетов, это его личный каприз..." "Тургенев! Я беден, беден! - прибавляет Н. - Ради Бога, вышлите мне скорей вашу работу". Это и было одним из главных побуждений к тому, что H. предпринял с H. Станицким (псевдоним А. Я. Головачевой-Панаевой) совместное сочинение бесконечно длинных романов "Три страны света" (1849 г.) и "Мертвое озеро" (1851 г.). Это были нравоописательные романы с разнообразнейшими приключениями, с запутанными историями, с эффектными сценами и развязками, написанные не без влияния Диккенса, Евгения Сю и Виктора Гюго. Первый из них не лишен и автобиографического интереса, так как в лице Каютина, интеллигентного пролетария, H., несомненно, вспоминает свою молодость (описание жизни К. в Петербурге); кроме того, по справедливому замечанию акад. Пыпина, это не была выдуманная фантастика французского романа, а попытка вдвинуть в рамку романа настоящую русскую действительность, в то время еще мало кому известную. Тогда же в "Современнике" напечатаны Н. два его жанровых рассказа "Новоизобретенная привилегированная краска Дарлинга и К°" (1850 г.) и "Тонкий человек" (1855 г.). Собственно "критических статей" в "Современнике" Н. не помещал, - за исключением нескольких мелких заметок, затем статьи о второстепенных русских поэтах и о Ф. И. Тютчеве, в 1850 г. (первый сборник его стихотворений был издан Н. при "Современнике"). "Журнальные заметки", печатавшиеся в "Современнике" 1856 г. и приписываемые Н., принадлежат почти исключительно Н. Г. Чернышевскому, и, как видно из оригиналов этих статей, лишь некоторые замечания и стихотворения вставлены в них самим Н.
В середине 50-х годов Н. серьезно захворал болезнью горла; лучшие русские и иностранные врачи определили горловую чахотку и приговорили поэта к смерти. Путешествие в Италию, однако, поправило здоровье Н. Возвращение его в Россию совпало с началом новой эры в русской жизни: в общественных и правительственных сферах с окончанием крымской кампании повеяло либерализмом; началась знаменитая эпоха реформ. "Современник" быстро ожил и собрал вокруг себя лучших представителей русской общественной мысли; в зависимости от этого и число подписчиков стало расти с каждым годом тысячами. Новые сотрудники - Добролюбов и Чернышевский - вступили в журнал с новыми взглядами и на общественные дела, и на задачи литературы как голоса общественного мнения. В журнальной деятельности Н. начинается новый период, продолжавшийся с 1856 по 1865 год, - период наибольшего проявления его сил и развития его литературной деятельности. Цензурные рамки значительно раздвинулись, и поэт получил возможность осуществить на деле то, что таил в себе ранее: коснуться в своих произведениях тех жгучих тем и вопросов времени, о которых ранее нельзя было писать по цензурным, т. е. чисто внешним, условиям. К этому времени относится все лучшее и более характерное из того, что написал H.: "Размышления у парадного подъезда", "Песня Еремушке", "Рыцарь на час", "Коробейники", "Крестьянские дети", "Зеленый шум", "Орина", "Мороз - красный нос", "Железная дорога" и др. Близкое участие Добролюбова и Чернышевского в "Современнике", а также высказанные ими на первых же порах литературные взгляды ("Очерки гоголевского периода" Чернышевского напечатаны впервые в "Современнике") послужили причиной разрыва H. с его старыми друзьями и сотрудниками по журналу. H. сразу полюбил Добролюбова и Чернышевского, чутко поняв всю умственную силу и душевную красоту этих натур, хотя миросозерцание его и сложилось совершенно при иных условиях и на иных основах, чем у молодых его сотрудников. Чернышевский, опровергая в опубликованных акад. А. Н. Пыпиным заметках установившееся в литературе мнение, что он и Добролюбов расширили умственный кругозор Н., замечает: "Любовь к Добролюбову могла освежить сердце Н., и, я полагаю, освежила его; но это совсем иное дело: не расширение умственного и нравственного горизонта, а чувство отрады". В Добролюбове Н. видел крупную умственную величину и исключительную нравственную силу, на что указывают и отзывы поэта, приводимые в воспоминаниях Головачевой-Панаевой: "У него замечательная голова! Можно подумать, что лучшие профессора руководили его умственным развитием: через 10 лет литературной своей деятельности Добролюбов будет иметь такое значение в русской литературе, как Белинский". Н. по временам намеренно искал "чувства отрады", в минуты хандры, острых припадков душевной боли, которым Н., по собственным его словам, был подвержен ("день, два идет хорошо, а там смотришь - тоска, хандра, неудовольство, злость…"). В общении с людьми нового типа - Добролюбовым и Чернышевским - Н. искал душевного освежения и лекарства от своего пессимизма и мизантропии. Против нового направления, представленного в "Современнике" Чернышевским и Добролюбовым, стали раздаваться резкие протесты со стороны старого кружка, к которому принадлежали былые сотрудники Белинского, сошедшего уже к этому времени в могилу. Н. прилагал все усилия, чтобы дело не дошло до разрыва со старыми друзьями, но старания его были тщетны. По свидетельству современника (А. Н. Пыпина), Н. прежде всего ценил общественное направление Чернышевского и Добролюбова, видя в нем прямое и последовательное продолжение идей Белинского именно за последний период его деятельности; "друзья же старого кружка этого не понимали: новая критика была им неприятна, полемика не интересна, а поднятые вновь экономические вопросы просто невразумительны". Н. не только понял смысл и развитие нового литературного направлен предоставил Добролюбову и Чернышевскому полную свободу действий в "Современнике", но, помимо того, и сам принимал участие в "Свистке" Добролюбова, а "Заметки о журналах", помещавшиеся в "Современнике", написаны им совместно с Чернышевским ("есть, по словам А. Н. Пыпина, - страницы, начатые одним и продолженные другим"). Как бы там ни было, Тургенев, Боткин, Фет и др. резко порвали с "Современником"; в 1866 г. Боткин даже радовался двум предостережениям, полученным "Современником". Наступившая вслед за сильным подъемом общественная реакция отразилась и на "Современнике", который был закрыт в 1866 г. Спустя два года, Н. заарендовал у прежнего конкурента, Краевского, "Отечественные Записки", пригласив пайщиками дела и сотрудниками Салтыкова и Елисеева. Скоро "Отечественные Записки" стали на такую же высоту, как когда-то "Современник", и сделались предметом неустанных забот Н., поместившего в них ряд произведений, не уступавших по силе таланта прежним; в это время им написаны: "Дедушка", "Русские женщины", "Кому на Руси жить хорошо" и "Последние песни".
Уже в 1875 г. появились первые зловещие признаки болезни, которая преждевременно свела поэта в могилу: первоначально Н. не придавал серьезного значения своему недомоганию, продолжал по-прежнему работать и с неослабевающим вниманием следить за всеми явлениями литературной жизни. Но скоро началась жестокая агония: поэт умирал медленной и мучительной смертью; сложная операция, произведенная венским специалистом, хирургом Бильротом, ни к чему не привела. Весть о смертельной болезни поэта быстро разнеслась по всей России; отовсюду, даже из далекой Сибири, стали получаться им сочувственные письма, стихотворения, приветствия, адресы, доставившие ему немало светлых минут. Во время этого подъема сил создалась и лебединая песня Некрасовской поэзии, его знаменитые "Последние песни", в которых он с прежней силой и свежестью, с необычайной искренностью чувства рисовал картины своего детства, вспоминал о матери и страдал от сознания совершенных в жизни ошибок. 27-го декабря 1877 года Н. не стало. Похороны состоялись 30 декабря: многочисленная толпа, преимущественно молодежи, несмотря на сильный мороз, провожала останки поэта на место его вечного успокоения, в Новодевичий монастырь. Свежую могилу забросали бесконечным числом венков с самыми разнообразными надписями: "Поэту народных страданий", "Печальнику горя народного", "От русских женщин" и т. п. Над могилой говорил прощальное слово, между прочим, Ф. М. Достоевский, записавший в день смерти Н. в свой "Дневник" следующие драгоценные строки: "Воротясь домой, я не мог уже сесть за работу, взял все три тома Некрасова и стал читать с первой страницы. В эту ночь я перечел чуть не две трети всего, что написал Н., и буквально в первый раз дал себе отчет, как много Н., как поэт, во все эти 30 лет занимал места в моей жизни". После смерти поэта клевета и сплетня надолго опутали его имя и дали повод некоторым критикам (напр., Н. К. Михайловскому) строго судить Н. за его "слабости", говорить о проявленной им жестокости, о падении, компромиссах, о "грязи, прилипавшей к душе Н.", и т. п. Основанием отчасти служило высказанное поэтом в последних его произведениях сознание своей "вины" и желание оправдаться перед старыми друзьями (Тургенев, Боткин и др.), "укоризненно со стен смотревшими на него". По словам Чернышевского, "Н. был хороший человек с некоторыми слабостями, очень обыкновенными" и легко объясняемыми общеизвестными фактами из его жизни. При этом Н. никогда не скрывал своих слабостей и никогда не уклонялся от прямодушного объяснения мотивов своих поступков. Несомненно, это была крупная моральная личность, чем и объясняется как то громадное влияние, которым он пользовался у современников, так и тот душевный разлад, который он по временам испытывал.
Вокруг имени Н. завязался ожесточенный и до сих пор еще не разрешенный спор о значении его поэзии. Противники Н. утверждали, что никакого таланта у него не было, что поэзия его не настоящая, а "тенденциозная", сухая и придуманная, рассчитанная на "либеральную толпу"; поклонники же таланта Н. указывали на многочисленные и несомненные свидетельства о том сильном впечатлении, какое производили стихотворения Н. не только на его современников, но и на все последующие поколения. Даже Тургенев, отрицавший в минуты каприза поэтический талант Н., чувствовал на себе силу этого таланта, когда говорил, что "стихотворения Н., собранные в один фокус, - жгутся". Вся вина H. заключалась в том, что он, будучи по натуре человеком живым и восприимчивым, разделявшим стремления и идеалы своего времени, не мог остаться безучастным зрителем общественной и национальной жизни и замкнуться в сферу чисто субъективной мысли и чувства; в силу этого, предметы забот и чаяний лучшей части русского общества, без различия партий и настроений, стали предметом и его забот, его негодования, обличения и сожаления; при этом Н. нечего было "придумывать", так как сама жизнь давала ему богатый материал, и тяжелые бытовые картины в его стихотворениях соответствовали виденному и слышанному в действительности. Что же касается характерных особенностей его таланта - некоторой ожесточенности и негодования, то и они объясняются теми условиями, в которых создавался и развивался этот талант. "Это было, по словам Достоевского, раненое в самом начале жизни сердце, и эта-то никогда не заживавшая рана его и была началом и источником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь". С детских лет ему пришлось познакомиться с горем, а потом выдержать ряд стычек с неумолимой жизненной прозой; душа его невольно ожесточилась, и в ней загорелось чувство мести, которое сказалось в благородном порыве обличения недостатков и темных сторон жизни, в желании открыть на них глаза другим, предостеречь другие поколения от тех горьких обид и мучительных страданий, которые пришлось испытывать самому поэту. Н. не ограничился личной жалобой, рассказом о своих только страданиях; привыкнув болеть душой за других, он слил себя с обществом, с целым человечеством, в справедливом сознании, что "белый свет кончается не нами; что можно личным горем не страдать и плакать честными слезами; что туча каждая, грозящая бедой, нависшая над жизнью народной, след оставляет роковой в душе живой и благородной". По рождению и воспитанию своему H. принадлежал к 40-м годам, когда он и выступил на литературное поприще; но по духу и складу своей мысли он менее всего подходил к этой эпохе: в нем не было идеалистической философии, мечтательности, теоретичности и "прекраснодушия", свойственных людям 40-х годов; не замечалось в нем также и следов того душевного разлада между двумя поколениями, который в той или в иной форме обнаружили и Герцен, и Тургенев, и Гончаров; напротив, он был человек практической складки, живого дела, труженик, не боявшийся черной работы, хотя несколько и озлобленный ею.
Начало и первая половина поэтической деятельности Н. совпали с тем моментом, когда центральным вопросом русской общественности явился крестьянский вопрос; когда в русском обществе проснулся интерес и любовь к крестьянину-пахарю, кормильцу родной земли, - к той массе, которую раньше считали "темной и безразличной, живущей без сознания и смысла". Н. всецело отдался этому общему увлечению, объявив смертельную борьбу крепостничеству; он стал народным заступником: "я призван был воспеть твои страданья, терпеньем изумляющий народ". Ему вместе с Тургеневым и Григоровичем принадлежит великая заслуга ознакомления русского общества с жизнью русского крестьянства и главным образом с темными сторонами ее. Уже в раннем своем произведении "В дороге" (1846 г.), напечатанном до появления "Антона Горемыки" и "Записок охотника", Н. явился провозвестником целого литературного направления, избравшего своим предметом интересы народные, и до конца своих дней не переставал быть печальником народным. "Сердце у меня билось как-то особенно при виде родных полей и русского мужика", - писал H. Тургеневу, и эта тема является до известной степени основной большинства его стихотворений, в которых поэт рисует картины народной жизни и в художественных образах запечатлевает черты мужицкой психологии ("Коробейники", "Мороз - красный нос", "Кому на Руси жить хорошо"). Горячо приветствовал Н. в 1861 г. давно желанную свободу и все гуманные меры нового царствования; но вместе с тем не закрывал глаз на то, что ожидало освобожденный народ, понимая, что одного акта освобождения не достаточно, и что много предстоит еще работы, чтобы вывести этот народ из его умственной темноты и невежества. Если в ранних произведениях Н. можно отыскать черты сентиментального народничества, своего рода "умиление" перед народом и "смирение" от сознания своей разобщенности с ним, то с 60-х годов эти черты уступают место новым идеям - просвещению народа и упрочению его экономического благосостояния, т. е. идеям, представителями которых в 60-е годы явились Чернышевский и Добролюбов. Наиболее ярко выражено это новое направление y H. в его стихотворении "Песня Еремушке", приведшем в восторг Добролюбова, который писал по этому поводу одному из своих приятелей: "Выучи наизусть и вели всем, кого знаешь, выучить песню Еремушке Некрасова; помни и люби эти стихи".
Основным мотивом скорбной по общему тону поэзии Н. является любовь. Это гуманное чувство впервые сказывается в обрисовке образа родной матери поэта; трагедия ее жизни заставила H. особенно чутко отнестись вообще к судьбе русской женщины. Поэт много раз в своем творчестве останавливается на лучших силах женской натуры и рисует целую галерею типов женщин-крестьянок (Орина - мать солдатская, Дарья, Матрена Тимофеевна) и интеллигентных женщин, полных благородного стремления к добру и свету (Саша в поэме того же названия, Надя в "Прекрасной партии", княгини Трубецкая и Волконская в "Русских женщинах"). В женских типах Н. как бы оставил грядущим поколениям завет "найти ключи от женской волюшки", от оков, стесняющих русскую женщину в ее порыве к знанию, к проявлению своих духовных сил. Тем же гуманным чувством любви проникнуты и нарисованные Н. образы детей: опять галерея детских типов и желание поэта пробудить в сердце читателя сочувственное отношение к этим беззащитным существам. "Слагая образы мои, - говорит поэт: я только голосу любви и строгой истины внимал"; фактически это и есть credo поэта: любовь к истине, к знанию, к людям вообще и к родному народу в частности; любовь ко всем обездоленным, сирым и убогим, а рядом - вера в народ, в его силы и в его будущее и вообще вера в человека, с которой неразрывно связана вера в могущество убежденного слова, в силу поэзии. Вот почему, при всей скорбности поэзии Н., при некоторой доле пессимизма, заставившего поэта ошибочно назвать свою музу "музой мести и печали", - в целом настроение Н. вообще бодрое и бодрящее, хотя и негодующее.
Творчество Н. в силу чисто исторических условий направилось по несколько одностороннему пути: весь громадный художественный талант его ушел на изображение душевных движений, характеров и лиц (у него нет, например, описаний природы). Но никогда не покидала его глубокая вера в свое поэтическое призвание и сознание своего значения в истории русского слова. Иногда, правда, в тяжелые минуты раздумья на него нападали сомнения: "Народ, которому я посвятил все свои силы, все свое вдохновение, не знает меня; неужели весь мой труд пройдет бесследно, и окажутся правы те, которые называют нас, русских поэтов, париями родной земли? Неужели же эта родная земля, в которую так верил поэт, не оправдает его надежд"? Но эти сомнения уступали место твердой уверенности в значение его подвига; в прекрасной колыбельной песне "Баюшки-баю" голос матери говорит ему: "не бойся горького забвенья; уж я держу в руке моей венец любви, - венец прощенья, дар кроткой родины твоей... Уступит свету мрак упрямый, услышишь песенку свою над Волгой, над Окой, над Камой"...
В вопросе о творчестве Н. особое место занимает вопрос о его стиле, о внешней форме; в этом отношении многие его произведения обнаруживают некоторую неровность формы и самого стиха, что сознавал и Н.: "нет в тебе поэзии свободной, мой суровый, неуклюжий стих". Недостаток формы искупается другими достоинствами поэзии Н.: яркостью картин и образов, сжатостью и ясностью характеристик, богатством и колоритностью народной речи, которую Н. постиг в совершенстве; жизнь бьет ключом в его произведениях, и в его стихе, по собственному выражению поэта, "кипит живая кровь". H. создал себе первостепенное место в русской литературе: его стихи - главным образом, лирические произведения и поэмы - несомненно, имеют непреходящее значение. Неразрывная связь поэта с "честными сердцами" сохранится навсегда, что доказали всероссийские чествования памяти поэта в 25-летнюю годовщину его смерти (27 декабря 1902 г.).
Стихотворения Н., кроме изданий, выходивших при жизни автора, вышли в восьми посмертных изданиях по 10-15 тыс. экземпляров каждое. Первое посмертное издание сочинений Н. вышло в 1879 г.: "Стихотворения Н. А. Некрасова. Посмертное издание. СПб., т. I, 1845-1860; т. II, 1861-1872; т. III, 1873 - 1877; т. IV, Приложения, примечания и пр. указатели". При І томе: предисловие издательницы (А. А. Буткевич); биографические сведения, - ст. А. М. Скабичевского, портрет поэта и факсимиле "Песни Гришиной"; в IV томе: ч. І. Приложения. Стихотворения, не вошедшие в состав первых 3-х томов, 1842-1846 гг.; и некоторые стихотворения 1851-1877 гг. ч. II. 1. Приложения ко всем 4-м томам, составленные С. И. Пономаревым. 2. Проза, издательская деятельность: а) водевили, б) повести, рассказы, мелкие статьи, в) сборники и периодические издания; 3. Литературные дебюты Н. - ст. В. П. Горленка. III. Список статей о Некрасове: при жизни поэта, посмертные статьи и некрологи, стихотворения на смерть Н., пародии на его стихи, автографы и псевдонимы, музыка к его стихотворениям, переводы на иностранные языки. Указатели: предметный и алфавитный. Позднейшее издание (СПб., 1902 г., 2 тома) отпечатано в 20 тыс. экземпляров. За четверть века со дня смерти поэта вышло около 100000 экземпляров его сочинений. В 1902 г. вышел перевод стихотворений Н. на немецкий язык: "Friedrich Fiedler. Gedichte von N. A. Nekrasov. Im Versmass des Original. Leipzig.".
Литература о H. достигла в настоящее время значительных размеров. Перечень журнальных и газетных статей о H. с 1840-1878 г. составлен С. И. Пономаревым и напечатан в "Отечественных записках" 1878 г. (май), а затем повторен в книжке А. Голубева: "Н. А. Некрасов. Биография" (СПб., 1878 г.) и в первом посмертном издании сочинений H. (см. выше). Дополнением к названному перечню является обстоятельный библиографический обзор всей литературы о Н. (журнальные и газетные статьи, монографии, брошюры, историко-литер. труды, воспоминания, издания сочинений, переводы), со дня смерти поэта и по 1904 г., приложенной к книге А. Н. Пыпина "Н. А. Некрасов" (СПб., 1905 г.). Ценность этого обзора увеличивается тем еще, что выдающиеся газетные статьи о Н. помещены в нем целиком или in extenso. Попытка собрать критическую литературу о Н. принадлежит Зелинскому (Сборник критических статей о Н. Москва, 1886-87 г.; 2-ое изд., 1902 г.). Полезные указания для изучения литературы о Н. находятся также у А. В. Мезиер (Русская словесность в XI-XIX ст., вкл. Библиографический указатель. Ч. II. СПб., 1899-1902 гг.). Основными работами можно считать следующие: Головачева-Панаева. Русские писатели и артисты. СПб., 1892 (воспоминания); Скабичевский А. Н. А. Некрасов, его жизнь и поэзия. Сочин. т. II; Достоевский Ф. Дневник писателя 1877 г. (декабрь); Елисеев Г. Некрасов и Салтыков. Русс. Бог., 93 г., 9: Боборыкин П. Н. А. Некрасов по личным воспоминаниям. Набл. 82 г., 4; Арсеньев K. H. A. Некрасов. Критич. этюды т. ІІ; Буренин В. Литературные очерки; Венгеров С. Литературный портрет Н. Нед. 78 г., 10-13 и 16 статья в энцикл. слов., Брокгауза и Ефрона, т. XX; Михайловский Н. Литературные воспоминания и литературная смута, т. І; Бобрищев-Пушкин А. Н. А. Некрасов, В. Е. 1903 г. (апрель); Записки княгини M. H. Волконской. СПб., 1904 г. В. Розанов. "25-летие кончины H." Нов. Вр. 24 декабря 1902 г. - H. A. H-в и театральная критика (данные к биографии поэта) в "Ежегодн. Имп. театров" 1910 г., вып. II. В обзор литературы о H., составленный A. H. Пыпиным (см. выше), не вошли статьи: В. В. Кранихфельда "Н. А. Некрасов" (Опыт литературной характеристики), в "Мире Божием" 1902 (декабрь) и статьи о Н. в Большой Энциклопедии, т. 13; не попали туда же и последующие работы: П. Е. Щеголева "О русских женщинах Н. в связи с вопросом о юридических правах жен декабристов" (Сборник в пользу Высш. Жен. Курсов, 1905 г. и отдельно); Андреевич. Опыт философии русской литературы. СПб., 1905. (Петербургские песни Н., стр. 235), и Д. Н. Овсяннико-Куликовский. История русской интеллигенции. Ч. I. М. 1906 г. (Гл. XII. Н. А. Некрасов). Наибольшую ценность из последних работ о Н. имеет труд А. Н. Пыпина (см. выше): кроме личных воспоминаний Пыпина о Н. и обзора его литературной деятельности, здесь помещены также "историко-литературные справки", заключающие интересные данные о журнальной деятельности Н.; тут же напечатаны письма Н. к Тургеневу (1847-1861 г.); вообще в своей книге А. В. Пыпин подвергает обстоятельному пересмотру вопрос о Некрасове.
В. Н. Кораблев.
{Половцов}
Некрасов, Николай Алексеевич
Знаменитый поэт. Принадлежал к дворянской, некогда богатой семье Ярославской губернии; родился 22 ноября 1821 г. в Винницком уезде, Подольской губернии, где в то время квартировал полк, в котором служил отец Н. Это был человек, много испытавший на своем веку. Его не миновала семейная слабость Некрасовых - любовь к картам (Сергей Н., дед поэта, проиграл в карты почти все состояние). В жизни поэта картам тоже принадлежала большая роль, но он играл счастливо и часто говаривал, что судьба делает только должное, возвращая роду через внука то, что отняла через деда. Человек увлекающийся и страстный, Алексей Сергеевич Н. очень нравился женщинам. Его полюбила Александра Андреевна Закревская, варшавянка, дочь богатого посессионера Херсонской губернии. Родители не соглашались выдать прекрасно воспитанную дочь за небогатого, малообразованного армейского офицера; брак состоялся без их согласия. Он не был счастлив. Обращаясь к воспоминаниям детства, поэт всегда говорил о матери как о страдалице, жертве грубой и развратной среды. В целом ряде стихотворений, особенно в "Последних песнях", в поэме "Мать" и в "Рыцаре на час", Н. нарисовал светлый образ той, которая скрасила своей благородной личностью непривлекательную обстановку его детства. Обаяние воспоминаний о матери сказалось в творчестве Н. необыкновенным участием его к женской доле. Никто из русских поэтов не сделал столько для апофеоза жен и матерей, как именно суровый и "мнимо-черствый" представитель "музы мести и печали".
Детство Н. протекло в родовом имении Н., деревне Грешневе, Ярославской губернии и уезда, куда отец, вышедши в отставку, переселился. Огромная семья (у Н. было 13 братьев и сестер), запущенные дела и ряд процессов по имению заставили его взять место исправника. Во время разъездов он часто брал с собой Н. А. Приезд исправника в деревню всегда знаменует собой что-нибудь невеселое: мертвое тело, выбивание недоимок и т. п. - и много, таким образом, залегло в чуткую душу мальчика печальных картин народного горя. В 1832 г. Н. поступил в ярославскую гимназию, где дошел до 5 класса. Учился он плоховато, с гимназическим начальством не ладил (отчасти из-за сатирических стишков), и так как отец всегда мечтал о военной карьере для сына, то в 1838 г. 16-летний Н. отправился в Петербург, для определения в дворянский полк. Дело было почти налажено, но встреча с гимназическим товарищем, студентом Глушицким, и знакомство с другими студентами возбудили в Н. такую жажду учиться, что он пренебрег угрозой отца оставить его без всякой материальной помощи и стал готовиться к вступительному экзамену. Он его не выдержал и поступил вольнослушателем на филологический факультет. С 1839 по 1841 г. пробыл Н. в университете, но почти все время уходило у него на поиски заработка. Н. терпел нужду страшную, не каждый день имел возможность обедать за 15 коп. "Ровно три года, - рассказывал он впоследствии, - я чувствовал себя постоянно, каждый день голодным. Не раз доходило до того, что я отправлялся в один ресторан на Морской, где дозволяли читать газеты, хотя бы ничего не спросил себе. Возьмешь, бывало, для вида газету, а сам пододвинешь себе тарелку с хлебом и ешь". Не всегда даже у Н. была квартира. От продолжительного голодания он заболел и много задолжал солдату, у которого снимал комнатку. Когда, еще полубольной, он пошел к товарищу, то по возвращении солдат, несмотря на ноябрьскую ночь, не пустил его обратно. Над ним сжалился проходивший нищий и отвел его в какую-то трущобу на окраине города. В этом ночлежном приюте Н. нашел себе и заработок, написав кому-то за 15 коп. прошение. Ужасная нужда закалила Н., но она же неблагоприятно повлияла на развитие его характера: он стал "практиком" не в лучшем значении этого слова. Дела его скоро устроились: он давал уроки, писал статейки в "Литературном прибавлении к Русскому Инвалиду" и "Литературной Газете", сочинял для лубочных издателей азбуки и сказки в стихах, ставил водевили на Александрийской сцене (под именем Перепельского ). У него начали появляться сбережения, и он решился выступить со сборником своих стихотворений, которые вышли в 1840 г., с инициалами Н. Н. , под заглавием "Мечты и звуки". Полевой похвалил дебютанта, по некоторым известиям к нему отнесся благосклонно Жуковский, но Белинский в "Отечественных Записках" отозвался о книжке пренебрежительно, и это так подействовало на Н., что, подобно Гоголю, некогда скупавшему и уничтожавшему "Ганса Кюхельгартена", он сам скупал и уничтожал "Мечты и звуки", ставшие, поэтому, величайшей библиографической редкостью (в собрание сочинений Н. они не вошли). Интерес книжки в том, что мы здесь видим Н. в сфере совершенно ему чуждой - в роли сочинителя баллад с разными "страшными" заглавиями вроде "Злой дух", "Ангел смерти", "Ворон" и т. п. "Мечты и звуки" характерны не тем, что являются собранием плохих стихотворений Н. и как бы низшей стадией в творчестве его, а тем, что они никакой стадии в развитии таланта Н. собой не представляют. Н. автор книжки "Мечты и звуки" и Н. позднейший - это два полюса, которых нет возможности слить в одном творческом образе.
В начале 40-х гг. Н. становится сотрудником "Отечественных Записок", сначала по библиографическому отделу. Белинский близко с ним познакомился, полюбил его и оценил достоинства его крупного ума. Он понял, однако, что в области прозы из Н. ничего, кроме заурядного журнального сотрудника, не выйдет, но восторженно одобрил стихотворение его "В дороге". Скоро Н. стал усердно издательствовать. Он выпустил в свет ряд альманахов: "Статейки в стихах без картинок" (1843), "Физиология Петербурга" (1845), "1 апреля" (1846), "Петербургский Сборник" (1846). В этих сборниках дебютировали Григорович, Достоевский, выступали Тургенев, Искандер, Аполлон Майков. Особенный успех имел "Петербургский Сборник", в котором появились "Бедные люди" Достоевского. Издательские дела Н. пошли настолько хорошо, что в конце 1846 г. он, вместе с Панаевым, приобрел у Плетнева "Современник". Литературная молодежь, придававшая силу "Отечественным Запискам", бросила Краевского и присоединилась к Н. Белинский также перешел в "Современник" и передал Н. часть того материала, который собирал для затеянного им сборника "Левиафан". В практических делах "глупый до святости", Белинский очутился в "Современнике" таким же журнальным чернорабочим, каким был у Краевского. Впоследствии Н. справедливо ставили в упрек это отношение к человеку, более всех содействовавшему тому, что центр тяжести литературного движения 40-х годов из "Отечественных Записок" был перенесен в "Современник". Со смертью Белинского и наступлением реакции, вызванной событиями 48 г., "Современник" до известной степени переменился, хотя и продолжал оставаться лучшим и распространеннейшим из тогдашних журналов. Лишившись руководительства великого идеалиста Белинского, Н. пошел на разные уступки духу времени. Начинается печатание в "Современнике" бесконечно длинных, наполненных невероятными приключениями романов "Три страны света" и "Мертвое озеро", писанных Н. в сотрудничестве с Станицким (псевдоним Головачевой-Панаевой; см).
Около середины 50-х гг. Н. серьезно, думали смертельно, заболел горловой болезнью, но пребывание в Италии отклонило катастрофу. Выздоровление Н. совпадает с началом новой эры русской жизни. В творчестве Н. также наступает счастливый период, выдвинувший его в первые ряды литературы. Он попал теперь в круг людей высокого нравственного строя; Чернышевский и Добролюбов становятся главными деятелями "Современника". Благодаря своей замечательной чуткости и способности быстро усваивать настроение и взгляды окружающей среды, Н. становится поэтом-гражданином по преимуществу. С менее отдавшимися стремительному потоку передового движения прежними друзьями своими, в том числе с Тургеневым, он постепенно расходился, и около 1860 г. дело дошло до полного разрыва. Развертываются лучшие стороны души Н.; только изредка его биографа печалят эпизоды вроде того, на который сам Н. намекает в стихотворении "Умру я скоро". Когда в 1866 г. "Современник" (см.) был закрыт, Н. сошелся со старым врагом своим Краевским и арендовал у него с 1868 г. "Отечественные Записки", поставленные им на такую же высоту, какую занимал "Современник". В начале 1875 г. Н. тяжко заболел, и скоро жизнь его превратилась в медленную агонию. Напрасно был выписан из Вены знаменитый хирург Бильрот; мучительная операция ни к чему не привела. Вести о смертельной болезни поэта довели популярность его до высшего напряжения. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия, адресы. Они доставляли высокую отраду больному в его страшных мучениях, и творчество его забило новым ключом. Написанные за это время "Последние песни" по искренности чувства, сосредоточившегося почти исключительно на воспоминаниях о детстве, матери и совершенных ошибках, принадлежат к лучшим созданиям его музы. Рядом с сознанием своих "вин", в душе умирающего поэта ясно вырисовывалось и сознание его значения в истории русского слова. В прекрасной колыбельной песне "Баю-баю" смерть говорит ему: "не бойся горького забвенья: уж я держу в руке моей венец любви, венец прощенья, дар кроткой родины твоей... Уступит свету мрак упрямый, услышишь песенку свою над Волгой, над Окой, над Камой..." Н. умер 27 декабря 1877 г. Несмотря на сильный мороз, толпа в несколько тысяч человек, преимущественно молодежи, провожала тело поэта до места вечного его успокоения в Новодевичьем монастыре.
Похороны Н., сами собой устроившиеся без всякой организации, были первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю. Уже на самых похоронах Н. завязался или, вернее, продолжался бесплодный спор о соотношении между ним и двумя величайшими представителями русской поэзии - Пушкиным и Лермонтовым. Достоевский, сказавший несколько слов у открытой могилы Н., поставил (с известными оговорками) эти имена рядом, но несколько молодых голосов прервали его криками: "Н. выше Пушкина и Лермонтова". Спор перешел в печать: одни поддерживали мнение молодых энтузиастов, другие указывали на то, что Пушкин и Лермонтов были выразителями всего русского общества, а Н. - одного только "кружка"; наконец, третьи с негодованием отвергали самую мысль о параллели между творчеством, доведшим русский стих до вершины художественного совершенства, и "неуклюжим" стихом Н., будто бы лишенным всякого художественного значения. Все эти точки зрения односторонни. Значение Н. есть результат целого ряда условий, создавших как его обаяние, так и те ожесточенные нападки, которым он подвергался и при жизни, и после смерти. Конечно, с точки зрения изящества стиха Н. не только не может быть поставлен рядом с Пушкиным и Лермонтовым, но уступает даже некоторым второстепенным поэтам. Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Н. не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый и неловкий стих. Между стихотворцами "гражданского" направления есть поэты, гораздо выше стоящие Н. по технике: Плещеев изящен, Минаев - прямо виртуоз стиха. Но именно сравнение с этими поэтами, не уступавшими Н. и в "либерализме", показывает, что не в одних гражданских чувствах тайна огромного, до тех пор небывалого влияния, которое поэзия Н. оказала на ряд русских поколений. Источник его в том, что, не всегда достигая внешних проявлений художественности, Н. ни одному из величайших художников русского слова не уступает в силе. С какой бы стороны ни подойти к Н., он никогда не оставляет равнодушным и всегда волнует. И если понимать "художество" как сумму впечатлений, приводящих к конечному эффекту, то Н. художник глубокий: он выразил настроение одного из самых замечательных моментов русской исторической жизни. Главный источник силы, достигнутой Н., - как раз в том, что противники, становясь на узко эстетическую точку зрения, особенно ставили ему в укор - в его "односторонности". Только эта односторонность и гармонировала вполне с напевом "неласковой и печальной" музы, к голосу которой Н. прислушивался с первых моментов своего сознательного существования. Все люди сороковых годов в большей или меньшей степени были печальниками горя народного; но кисть их рисовала мягко, и когда дух времени объявил старому строю жизни беспощадную войну, выразителем нового настроения явился один Н. Настойчиво, неумолимо бьет он в одну и ту же точку, не желая знать никаких смягчающих обстоятельств. Муза "мести и печали" не вступает в сделки, она слишком хорошо помнит старую неправду. Пускай наполнится ужасом сердце зрителя - это благодетельное чувство: из него вышли все победы униженных и оскорбленных. Н. не дает отдыха своему читателю, не щадит его нервов и, не боясь обвинений в преувеличении, в конце концов добивается вполне активного впечатления. Это сообщает пессимизму Н. весьма своеобразный характер. Несмотря на то, что большинство его произведений полно самых безотрадных картин народного горя, основное впечатление, которое Н. оставляет в своем читателе, несомненно бодрящее. Поэт не пасует перед печальной действительностью, не склоняет пред нею покорно выю. Он смело вступает в бой с темными силами и уверен в победе. Чтение Н. будит тот гнев, который в самом себе носит зерно исцеления.
Звуками мести и печали о народном горе не исчерпывается, однако, все содержание поэзии Н. Если может идти спор о поэтическом значении "гражданских" стихотворений Н., то разногласия значительно сглаживаются и порой даже исчезают, когда дело идет о Н. как об эпике и лирике. Первая по времени большая поэма Н., "Саша", открывающаяся великолепным лирическим вступлением - песнью радости о возвращении на родину, - принадлежит к лучшим изображениям заеденных рефлексией людей 40-х гг., людей, которые "по свету рыщут, дела себе исполинского ищут, благо наследье богатых отцов освободило от малых трудов", которым "любовь голову больше волнует - не кровь", у которых "что книга последняя скажет, то на душе сверху и ляжет". Написанная раньше Тургеневского "Рудина", Некрасовская "Саша" (1855), в лице героя поэмы Агарина, первая отметила многие существеннейшие черты рудинского типа. В лице героини, Саши, Н. тоже раньше Тургенева вывел стремящуюся к свету натуру, основными очертаниями своей психологии напоминающую Елену из "Накануне". Поэма "Несчастные" (1856) разбросана и пестра, а потому недостаточно ясна в первой части; но во второй, где в лице сосланного за необычное преступление Крота Н., отчасти, вывел Достоевского, есть строфы сильные и выразительные. "Коробейники" (1861) мало серьезны по содержанию, но написаны оригинальным слогом, в народном духе. В 1863 г. появилось самое выдержанное из всех произведений Н. - "Мороз Красный Нос". Это - апофеоз русской крестьянки, в которой автор усматривает исчезающий тип "величавой славянки". Поэма рисует только светлые стороны крестьянской натуры, но все-таки, благодаря строгой выдержанности величавого стиля, в ней нет ничего сентиментального. Особенно хороша вторая часть - Дарья в лесу. Обход дозором воеводы-Мороза, постепенное замерзание молодицы, проносящиеся перед нею яркие картины былого счастья - все это превосходно даже с точки зрения "эстетической" критики, потому что написано великолепными стихами и потому что здесь все образы, все картины. По общему складу к "Морозу Красному Носу" примыкает раньше написанная прелестная идиллия "Крестьянские дети" (1861). Ожесточенный певец горя и страданий совершенно преображался, становился удивительно нежным, мягким, незлобивым, как только дело касалось женщин и детей. Позднейший народный эпос Н. - написанная крайне оригинальным размером огромная поэма "Кому на Руси жить хорошо" (1873-76) уже по одним размерам своим (около 5000 стихов) не могла удаться автору вполне. В ней немало балагурства, немало антихудожественного преувеличения и сгущения красок, но есть и множество мест поразительной силы и меткости выражения. Лучшее в поэме - отдельные, эпизодически вставленные песни и баллады. Ими особенно богата лучшая, последняя часть поэмы - "Пир на весь мир", заканчивающаяся знаменитыми словами: "ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь" и бодрым возгласом: "в рабстве спасенное сердце свободное, золото, золото, сердце народное". Не вполне выдержана и другая поэма Н. - "Русские женщины" (1871-72), но конец ее - свидание Волконской с мужем в руднике - принадлежит к трогательнейшим сценам всей русской литературы.
Лиризм Н. возник на благодарной почве жгучих и сильных страстей, им владевших, и искреннего сознания своего нравственного несовершенства. До известной степени живую душу спасли в Н. именно его "вины", о которых он часто говорил, обращаясь к портретам друзей, "укоризненно со стен" на него смотревших. Его нравственные недочеты давали ему живой и непосредственный источник порывистой любви и жажды очищения. Сила призывов Н. психологически объясняется тем, что он творил в минуты искреннейшего покаяния. Ни у кого из наших писателей покаяние не играло такой выдающейся роли, как уН. Он единственный русский поэт, у которого развита эта чисто-русская черта. Кто заставлял этого "практика" с такой силой говорить о своих нравственных падениях, зачем надо было выставлять себя с такой невыгодной стороны и косвенно подтверждать сплетни и россказни? Но, очевидно, это было сильнее его. Поэт побеждал практического человека; он чувствовал, что покаяние вызывает лучшие перлы со дна его души и - отдавался всецело душевному порыву. Зато покаянию и обязан Н. лучшим своим произведением - "Рыцарь на час", которого одного было бы достаточно для создания первоклассной поэтической репутации. И знаменитый "Влас" тоже вышел из настроения, глубоко прочувствовавшего очищающую силу покаяния. Сюда же примыкает и великолепное стихотворение "Когда из мрака заблуждения я душу падшую воззвал", о котором с восторгом отзывались даже такие мало расположенные к Н. критики, как Алмазов и Аполлон Григорьев. Сила чувства придает непреходящий интерес лирическим стихотворениям Н. - и эти стихотворения, наравне с поэмами, надолго обеспечивают ему первостепенное место в русской литературе. Устарели теперь его обличительные сатиры, но из лирических стихотворений и поэм Н. можно составить том высоко литературного достоинства, значение которого не умрет, пока жив русский язык.
Стихотворения Н. выдержали после смерти 6 изданий, по 10 и 15 тыс. экземпляров. О нем ср. "Русская библиотека", изд. М. М. Стасюлевичем (вып. VII, СПб., 1877); "Сборник статей, посвященный памяти Н." (СПб., 1878); Зелинский, "Сборник критических статей о Н." (М., 1886-91); Евг. Марков в "Голосе" 1878, № 42-89; К. Арсеньев, "Критические этюды"; А. Голубев, "Н. А. Некрасов" (СПб., 1878); Г. З. Елисеев в "Русском Богатстве" 1893, № 9; Антонович, "Материалы для характеристики русской литературы" (СПб., 1868); его же, в "Слове", 1878 г., № 2; Скабичевский, в "Отечественных Записках", 1878 г., № 6; Белоголовый, в "Отечественных Записках", 1878 г., № 10; Горленко, в "Отечественных Записках", 1878 г., № 12 ("Литературные дебюты Н."); С. Андреевский, "Литературные Чтения" (СПб., 1893).
С. Венгеров.
{Брокгауз}
Некрасов, Николай Алексеевич
Виднейший русский революционно-демократический поэт. Род. 4 декабря 1821 в семье зажиточного помещика. Детство свое провел в усадьбе Грешнево Ярославской губ. в исключительно тяжелой обстановке зверских расправ отца с крестьянами, бурных оргий его с крепостными любовницами и наглого издевательства над "затворницей"-женой. 11 лет Н. отдан был в Ярославскую гимназию, курса в которой он не окончил. По настоянию отца отправился в 1838 в Петербург поступать на военную службу, но вместо того устроился вольнослушателем в университет. Взбешенный отец перестал ему оказывать материальную поддержку, и Н. в течение ряда лет пришлось претерпевать мучительную борьбу с нищетой. Уже в это время Н. привлекала к себе литератуpa, и в 1840 он при поддержке некоторых петербургских знакомых выпустил книжку своих стихов под заглавием "Мечты и звуки", изобилующую подражаниями Жуковскому, Бенедиктову и пр. От лирических опытов в духе романтического эпигонства молодой Некрасов вскоре обратился к юмористическим жанрам: полным невзыскательного балагурства поэмам ("Провинциальный подьячий в Петербурге"), водевилям ("Феоктист Онуфриевич Боб", "Вот что значит влюбиться в актрису"), мелодрамам ("Материнское благословенье, или бедность и честь"), повестям о мелком петербургском чиновничестве ("Макар Осипович Случайный") и пр. К 1843-1845 относятся первые издательские предприятия Н. - "Физиология Петербурга", "Петербургский сборник", юмористический альманах "Первое апреля" и пр. В 1842 произошло сближение Н. с кружком Белинского, оказавшее на молодого поэта огромное идеологическое влияние. Великий критик высоко ценил его стихотворения "В дороге", "Родина" и др. за срывание романтического флера с деревенской и усадебной действительности. С 1847 Н. оказался уже арендатором журнала "Современник", куда перешел из "Отечественных записок" и Белинский. К половино 50-х гг. "Современник" завоевал себе огромные симпатии читающей публики; одновременно с ростом его популярности росла и поэтическая слава самого Н. Во второй половине 50-х гг. Н. сблизился с виднейшими представителями революционной демократии - Чернышевским и Добролюбовым.
Обострившиеся классовые противоречия не могли не отразиться и на журнале: редакция "Современника" оказалась фактически расколотой на две группы: одна представляла либеральное дворянство во главе с Тургеневым, Л. Толстым и примыкающим к ним крупным буржуа Вас. Боткиным - течение, ратовавшее за умеренный реализм, за эстетическое "пушкинское" начало в литературе в противовес сатирическому - "гоголевскому", пропагандировавшемуся демократической частью русской "натуральной школы" 40-х гг. Эти литературные разногласия отражали углубившиеся по мере падения крепостничества разногласия двух его противников - буржуазно-дворянских либералов, стремившихся реформами крепостничества предотвратить угрозу крестьянской революции, и демократов, боровшихся за полную ликвидацию феодально-крепостнического строя.
В начале шестидесятых годов антагонизм этих двух течений в журнале (подробнее об этом см. статью "Современник ") достиг предельной остроты. В происшедшем расколе Н. остался с "революционными разночинцами", идеологами крестьянской демократии, боровшимися за революцию, за "американский" тип развития капитализма в России и стремившимися сделать журнал легальной базой своих идей. Именно к этому периоду наивысшего политического подъема движения относятся такие произведения Некрасова, как "Поэт и гражданин" , "Размышления у парадного подъезда" и "Железная дорога" . Однако начало 60-х гг. принесло Некрасову новые удары - умер Добролюбов, сосланы в Сибирь Чернышевский и Михайлов. В эпоху студенческих волнений, бунтов освобожденных от земли крестьян и польского восстания журналу Н. было объявлено "первое предостережение", выход в свет "Современника" приостанавливается, а в 1866, после выстрела Каракозова в Александра II, журнал закрылся навсегда. С последней датой связан один из самых мучительных эпизодов социальной биографии Н. - его хвалебная ода Муравьеву-вешателю, прочитанная поэтом в аристократическом Английском клубе в надежде смягчить диктатора и предотвратить удар. Как и следовало ожидать, диверсия Н. не имела успеха и не принесла ему ничего кроме яростных обвинений в ренегатстве и горчайшего самобичевания: "Ликует враг, молчит в недоуменье Вчерашний друг, качая головой. И вы, и вы отпрянули в смущеньи, Стоявшие бессменно предо мной, Великие страдальческие тени..."
Через два года после закрытия "Современника" Н. арендовал у Краевского "Отечественные записки" (см. ) и сделал их боевым органом революционного народничества. На прославление последнего направлены и такие произведения Н. 70-х гг., как поэмы "Дедушка", "Декабристки" (по цензурным обстоятельствам названные "Русские женщины") и особенно неоконченная поэма "Кому на Руси жить хорошо", в последней главе которой действует сын сельского дьячка Гриша Добросклонов: "Ему судьба готовила Путь славный, имя громкое Народного заступника, Чахотку и Сибирь".
Неизлечимая болезнь - рак прямой кишки, - на два последние года жизни приковавшая Н. к постели, привела его 27 декабря 1877 к кончине. Похороны Н., привлекшие множество народа, сопровождались литературно-политической демонстрацией: толпа молодежи не дала говорить Достоевскому, отведшему Н. третье место в русской поэзии после Пушкина и Лермонтова, прервав его криками "Выше, выше Пушкина!" В погребении Н. принимали участие представители "Земли и воли" и др. революционных организаций, возложившие на гроб поэта венок с надписью "От социалистов".
Марксистское изучение творчества Некрасова в течение долгого времени возглавлялось статьей о нем Г. В. Плеханова (см. т. X его сочин.), написанной последним к 25-летию смерти поэта, в 1902. Было бы несправедливым отрицать крупную роль, к-рую эта статья сыграла в свое время. Плеханов провел в ней резкую грань между Н. и дворянскими писателями и резко подчеркнул революционизирующую функцию его поэзии. Но признание исторических заслуг не освобождает статью Плеханова от ряда крупнейших недостатков, преодоление которых на текущем этапе марксистско-ленинского литературоведения особенно важно. Объявляя Н. "поэтом-разночинцем", Плеханов никак не дифференцировал этот социологически неопределенный термин и, что всего важнее, изолировал Н. от той фаланги идеологов крестьянской демократии, с которой автор "Железной дороги" был так тесно и органически связан.
Этот отрыв обусловлен меньшевистским неверием Плеханова в революционность русского крестьянства и непониманием той связи между революционными разночинцами 60-х гг. и мелким товаропроизводителем, на к-рую так настойчиво указывал уже в 90-х гг. Ленин. Мало удовлетворительна плехановская статья и в плане художественной оценки: творчество Н., представляющее собой новое качество в русской поэзии, критикуется Плехановым с позиций той самой дворянской эстетики, с которой Н. ожесточенно боролся. Стоя на этой, в основе своей порочной, позиции, Плеханов ищет у Н. многочисленных "погрешностей" против законов художественности, ставит ему в вину "неотделанность", "топорность" его поэтической манеры. И наконец оценка Плеханова не дает представления о диалектической сложности некрасовского творчества, не вскрывает внутренних противоречий последнего. Задача современных исследователей Н. заключается поэтому в преодолении еще живучих в литературе о Н. пережитков плехановских воззрений и в изучении его творчества с позиций марксизма-ленинизма.
В своем творчестве Н. резко порывал с идеализацией "дворянских гнезд", столь характерной для "Евгения Онегина", "Капитанской дочки", "Отцов и детей", "Детства, отрочества и юности". "Семейной хроники". Авторы этих произведений не раз бывали свидетелями бушевавшего в усадьбе грубейшего насилия над личностью крепостных крестьян, и тем не менее в силу своей классовой природы все они прошли мимо этих отрицательных сторон помещичьего бытия, воспев то, что в нем, по их мнению, было положительного и прогрессивного. У Н. эти любовные и элегические зарисовки дворянских усадеб уступали место беспощадному разоблачению: "И вот они опять, знакомые места, Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста, Текла среди пиров, бессмысленного чванства, Разврата грязного и мелкого тиранства, Где рой подавленных и трепетных рабов Завидовал житью последних барских псов..." Н. не только отброшена, но и разоблачена традиционная для всей дворянской литературы иллюзия любви крепостных к их владельцам: "грязному и мелкому тиранству" здесь противостоят "подавленные и трепетные рабы". И даже с пейзажа, с не раз прославленных красот усадебной природы Н. сорвана поэтическая завеса: "И с отвращением кругом кидая взор, С отрадой вижу я, что срублен темный бор, В томящий летний зной защита и прохлада, И нива выжжена и праздно дремлет стадо, Понурив голову над высохшим ручьем, И на бок валится пустой и мрачный дом..." Так уже в раннем стихотворении "Родина" звучит та ненависть к крепостничеству, к-рая прошла затем через все творчество поэта. Помещики в изображении Н. не имеют ничего общего с мечтательными и прекраснодушными героями либеральной литературы. Это - самодуры, травящие крестьянский скот ("Псовая охота"), это - развратники, беззастенчиво пользующиеся своим правом первой ночи ("Отрывки из путевых записок графа Гаранского", 1853), это - своевольные рабовладельцы, ни в ком не терпящие противоречия: "Закон - мое желание, - с гордостью объявляет встречным крестьянам помещик Оболт-Оболдуев, - кулак - моя полиция! Удар искросыпительный, удар зубодробительный, удар скуловорррот" ("Кому на Руси жить хорошо", гл. "Помещик").
"Ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми", о котором упоминал Белинский в своем замечательном письме к Гоголю, - это зрелище Н. развернуто в широчайшее повествовательное полотно. Приговор феодально-крепостнической системе, произнесенный поэтом в поэме "Дедушка", в "Последыше" и во множестве мелких стихотворений, решителен и беспощаден.
Но если разрыв с крепостничеством отчетливо отразился уже в творчестве молодого Н., то значительно сложнее и противоречивее было его отношение к дворянскому либерализму. Необходимо припомнить здесь, что эпоха 40-х гг., когда Н. начинал свой творческий путь, характеризовалась недостаточным размежеванием демократов и либералов. Крепостники были еще сильны и подавляли какие бы то ни было попытки заменить их господство новой системой отношений. Путь демократов в ту пору не был еще вполне самостоятельным. Белинский еще не имел собственного журнала, его путь был еще близок к пути Тургенева и Гончарова, с которыми впоследствии так разошлись идейные продолжатели дела Белинского. На страницах "Современника" будущие враги еще соседили друг с другом, и совершенно естественно, что при этой близости дорог у демократов должны были время от времени возникать либеральные оценки действительности. Они закономерно возникали в ту пору и у Некрасова. Разорвав с крепостничеством, он не сразу изжил остатки либерально-дворянской идеологии, к-рая, как мы увидим ниже, питалась в нем всем соотношением классовых сил в ту эпоху. В творчестве Н. находит себе выражение процесс перехода деклассировавшегося дворянства в лагерь идеологов крестьянской демократии. Уход Н. из усадьбы, разрыв его с отцом нельзя считать фактами его личной биографии - здесь несомненно получил свое частное выражение процесс экономического "вымывания" и политического отхода отдельных групп дворянства от своего класса. "В те периоды, когда борьба классов близится к развязке, процесс разложения в среде господствующего класса внутри всего старого общества принимает такой резкий характер, что некоторая часть господствующего класса отделяется от него и примыкает к революционному классу, несущему знамя будущего". Это положение "Коммунистического манифеста" бесспорно проясняет социальный путь Н. к идеологам революционного крестьянства. Путь этот очень быстро привел Некрасова в лагерь демократов. Но сам этот лагерь в 40-50-х гг. еще недостаточно обособился от либерально-дворянского лагеря. Отсюда временная связь Н. с этими попутчиками, с либералами, боровшимися за замену феодализма капитализмом. Эта недостаточная размежеванность двух лагерей осложнила творческий путь Н. колебаниями, рудиментами либерально-дворянских реакций, особенно сильными в первый период его творчества.
Именно из этих "остаточных" настроений и возникает то, что Н. в разоблачение рабовладельческой сущности дворянской усадьбы вплетал осложняющие его признания. В этой усадьбе "научился я терпеть и ненавидеть, но ненависть в душе постыдно притая", там "иногда бывал помещиком и я", там "от души моей довременно растленной так рано отлетел покой благословенный". Это признание "Родины" может быть подтверждено аналогичными признаниями в стихотворении "В неведомой глуши" . Само собой разумеется, что Н. ни на иоту не склонен был смягчить свой приговор над крепостнической системой; но в ту эпоху, когда демократы были еще очень слабы как самостоятельная группа, либералы еще играли некоторую прогрессивную роль. Вот почему проповедь Некрасовым новых демократич. отношений часто осложнена либеральными колебаниями. В поэме "Саша" ; Ефремин А., Борьба за Некрасова, "Литература и марксизм", 1930, II; Жизнь и похождения Тихона Тростникова, ГИХЛ, М. - Л., 1931. Письма Некрасова: Архив села Карабихи. Письма Н. А. Некрасова и к Некрасову, составил Н. Ашукин, М., 1916; Некрасовский сборник, под ред. В. Евгеньева-Максимова и Н. Пиксанова, П., 1918. Письма Некрасова, рассеянные по ряду периодических изданий собраны в т. V Собрания сочинений Некрасова, под ред. В. Е. Евгеньева-Максимова, Гиз, Москва-Ленинград, 1930.
II. Некpасов в мемуарной литературе: Ковалевский П., Встречи на жизненном пути, H. A. Некрасов, "Русская старина", 1910, I; Колбасин Е., Тени старого "Современника", "Современник", 1911, VIII; Ветринский Ч., H. A. Некрасов в воспоминаниях современников, письмах и не собранных произведениях, Москва, 1911; Кони А., Некрасов, Достоевский по личным воспоминаниям, П., 1921; Фигнер В. Н., Студенческие годы, "Голос минувшего", 1923, I (и в "Собр. сочин.", т. V, М., 1929); Панаева А., Воспоминания, "Асаdemia", Л., 1927; Дейч Л., Некрасов и семидесятники, "Пролетарская революция", 1921, III; Анненкова П. В., Литературные воспоминания, "Academia", Л., 1928; Григорович Д., Литературные воспоминания, "Academia", Л., 1928; Быков П. В., Мои воспоминания о Н. А. Некрасове, сб. "Пролетарские писатели Некрасову", М. - Л., 1928; Некрасов в воспоминаниях и документах, "Academia", M., 1929. Некрасов как журналист: Материалы для характеристики современной русской литературы, СПб, 1869; Ляцкий Е., Н. Г. Чернышевский в редакции "Современника", "Современник", 1911, IX - XI; Бельчиков Н. и Переселенко в С., Н. А. Некрасов и цензура, "Красный архив", 1922, I; Евгеньев-Максимов В., Очерки по истории социалистической журналистики в России XIX в., Гиз, Л., 1929. Литература о Некрасове домарксистских направлений (исключая его поэтику): Достоевский Ф., Дневник писателя, 1877, декабрь; ср. также 1876, январь, и 1877, январь; Арсенъев К., Критические этюды, т. I, СПб, 1888; Пыпин А., Некрасов, СПб, 1905; Максимов В. (В. Евгеньев), Литературные дебюты Некрасова, вып. I, СПб, 1908; Горнфельд А., Русские женщины Некрасова в новом освещении, сб. ст. "О русских писателях", т. I, СПб, 1912; Чуковский К., Некрасов и модернисты, сб. ст. "Лица и маски". П., 1914; Мережковский Д., Две тайны русской поэзии - Некрасов и Тютчев, М., 1915; Розанов И. H., H. А. Некрасов, Жизнь и судьба, П., 1924; Евгеньев-Максимов В., H. A. Некрасов и его современники, Л., 1930; Его же, Некрасов как человек, журналист и поэт, Гиз, М. - Л., 1930. Поэтика Некрасова: Андреевский С., Некрасов, в сб. ст. "Литературные очерки", изд. 3-е, СПб, 1902; Слонимский А., Некрасов и Маяковский (к поэтике Некрасова), "Книга и революция", 1921, № 2 (14); Тынянов Ю., Стиховые формы Некрасова, "Летопись дома литераторов", 1921, IV, и в сб. ст. "Архаисты и новаторы", Л., 1929; Сакулин П. Н., Некрасов, М., 1922; Эйхенбаум Б., Некрасов, "Начало", 1922, II, и в сб. "Сквозь литературу", Л., 1924; Чуковский К., Некрасов, Статьи и материалы, изд. Кубуч, Л., 1926; Его же, Рассказы о Некрасове, Л., 1930; Шувалов С., Сравнения Некрасова в книге "Семь поэтов", М., 1927 (все эти работы страдают формализмом); Ашукин Н. С., Как работал Некрасов, М., 1933. Марксистская критика о Некрасове: Ленин В. И., Собр. сочин., изд. 1-е, т. XII, ч. 1, Гиз, 1926; изд. 3-е, т. XVI и др. (см. по указателю имен); Полянский В. (П. Лебедев), Н. А. Некрасов, Гиз, М., 1921, изд. 2-е, М., 1925; Покровский М. Н., Некрасов, "Правда", 1921, № 275; Каменев Л., Суровые напевы (Памяти Н. Некрасова), М., 1922; Луначарский А., Литературные силуэты, М., 1923 (статьи "Н. А. Некрасов", "Пушкин и Некрасов"); Плеханов Г., H. A. Некрасов, Сочинения, т. X, М., 1926; Камегулов А., Труд и капитал з творчестве Некрасова, сб. "Пролетарские писатели Некрасову", М., 1928; Лелевич Г., Поэзия революционных разночинцев, М., 1931; Горбач ев Г., Героическая эпоха в истории демократической интеллигенции и Некрасов, гл. в кн. "Капитализм и русская литература", Гиз, М. - Л., 1925 (последнее изд., 1930). Последняя работа построена на антиленинском понимании русского исторического процесса. Некрасов в истории русской литературы. Оксенов И., Некрасов и Блок, Некрасов, памятка, Гиз, П., 1921; Pашковская А., Некрасов и символисты, "Вестник литературы", 1921, № 12 (36); Либединский Ю., Под знаком Некрасова, "На литературном посту", 1927, № 2-3; Крестьянские писатели о Некрасове, "Жернов", 1927, № 7 (18). Сборники критической литературы о Некрасове: Зелинский В., Сборник критических статей о Некрасове, 3 чч., М., 1887-18У7 (изд. 2-е, М., 1903-1905); Покровский В., Некрасов, его жизнь и сочинения, Сб. историко-литературных статей, изд. 2-е, М., 1915; Н. А. Некрасов, Сб. статей, изд. "Никитинские субботники", М., 1929.
III. Голубев А.. Н. А. Некрасов, СПб, 1878 (там же указатель журнальной и газетной литературы о Некрасове за 1840-1878, составленный С. Пономаревым); Мезьер А. В, Русская словесность с XI по XIX ст. включительно, ч. 2, СПб, 1902; Лобов Л., Библиографический обзор литературы о Некрасове, СПб, 1903; Чернышов, Некрасов в жизни и по смерти, СПб, 1908; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. IV, П., 1917; Бельчиков Н. Ф., Литература о Некрасове за годы революции, М., 1929. См. также общие указатели И. В. Владиславлева и Р. С. Мандельштам.
А. Цейтлин.
{Лит. энц.}
Большая биографическая энциклопедия . 2009 .
- - Николай Алексеевич Некрасов. НЕКРАСОВ Николай Алексеевич (1821 1877/78), русский поэт. В 1847 66 редактор издатель журнала “Современник”; с 1868 редактор (совместно с М.Е. Салтыковым) журнала “Отечественные записки”. В изображении повседневного… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
Знаменитый поэт. Происходил из дворянской, некогда богатой семьи. Родился 22 ноября 1821 г. в Винницком уезде, Подольской губернии, где в то время квартировал полк, в котором служил отец Некрасова. Человек увлекающийся и страстный, Алексей… … Биографический словарь
Русский поэт, литературный деятель. Детские годы Н. прошли в с. Грешнево (ныне с. Некрасово) близ Ярославля, в имении отца. Здесь он близко узнал… … Большая советская энциклопедия
Николай Алексеевич Некрасов — русский поэт, родился 22 ноября 1821 года в Подольской губернии в семье офицера. Детство поэт проводит в родовом имении в Грешневе, где наблюдает жестокое обращение с крепостными со стороны властного отца, что зарождает в душе мальчика революционные мысли о свободе крестьян.
В 1832 году будущий поэт поступает в Ярославскую гимназию, в 1836 году перебирается в Петербург с целью записаться в дворянский полк. Однако встреча с товарищами, ставшими студентами, меняет планы Некрасова, и он начинает готовиться к вступительным экзаменам в Петербургский университет. Увы, экзамен он не выдерживает и записывается вольным слушателем филологического факультета. Лишившись финансовой помощи отца, молодой человек почти все время проводит в поисках работы, терпит страшную нужду. Он попадает в ночлежный приют, где начинает за деньги писать прошения. В этом Некрасов находит источник дохода – дает уроки, пишет статьи в газеты, сочиняет стихи и сказки. В 1840 году он издает сборник поэзии «Мечты и звуки», о которых Белинский отзывается в уничижительной манере. Расстроенный автор скупает и уничтожает почти все экземпляры сборника.
В 1843-1846 Некрасов выпускает несколько стихотворных сборников, его издательское дело идет на лад и в 1846 г. вместе с Панаевым, выкупает журнал «Современник», в котором он издает стихи и романы. Главными деятелями журнала становятся друзья поэта – Чернышевский и Добролюбов. Позже, в 1858 году автор создает к «Современнику» сатирическое приложение – «Свисток». Популярность «Современника» постоянно растет, однако тяжелая социальная ситуация в стране вызывает у правительства необходимость цензуры печатных изданий. Начинается черная полоса для журнала – умирает Добролюбов, Чернышевского ссылают в Сибирь. В 1862 году власть приостанавливает издание журнала на 8 месяцев, в 1866 – окончательно запрещает журнал.
В 1868 году Некрасов арендует журнал «Отечественные записки», работает редактором. В журнале публикуются произведения демократические авторов-народников. Стихотворения последних лет жизни поэта содержат элегические настроения, вызванные потерей друзей и тяжелой болезнью.
