Неизбежна смерть, но не старение. Почему смерть неизбежна? Понимают что смерть неизбежна и

Когда-нибудь для каждого из нас придёт черёд умирать. Человек – единственный вид на Земле, который способен осознать этот простой и непреложный факт. И это осознание способно менять наше поведение сейчас – причём таким образом, который на первый взгляд к неизбежности смерти не имеет никакого отношения

Перевод для – Сева Бардин

Когда-нибудь для каждого из нас придёт черёд умирать. Человек – единственный вид на Земле, который способен осознать этот простой и непреложный факт. И это осознание способно менять наше поведение сейчас – причём таким образом, который на первый взгляд к неизбежности смерти не имеет никакого отношения.

Минут 10 после прочтения этой статьи ваши мысли наверняка так или иначе будут вращаться вокруг темы смерти. И скорее всего в это время мечты о славе станут сильнее, вам больше захочется поддержать харизматического лидера, и вы почувствуете большую заинтересованность в продолжении своего рода. Ещё весьма вероятно, что вы будете менее одобрительно относиться к идее кормления грудью и более снисходительно – к войне. По крайней мере, об этом свидетельствуют результаты научного исследования.

Почему так происходит?

Согласно выводам исследователей в области Теории управления страхом смерти, все эти изменения в нашем сознании помогают нам принять факт нашей смертности. Человек подсознательно использует любую возможность, чтобы отпихнуть мысль о неизбежной смерти на задворки своего сознания.

«Чтобы не потерять самообладания в этом мире, нам, людям, необходимо верить в существование какого-то смысла; в то, что мы не просто существа, которых смерть когда-нибудь бесследно сотрёт с лица Земли», — говорит психолог Университета Аризоны Джефф Гринберг.

Гринберг – один из соавторов Теории управления страхом смерти. Основная идея этой теории заключается в том, что человек пытается справиться со страхом смерти при помощи самоуважения, складывающегося из ощущения правильности своего мировосприятия и правильности своих ценностей. Что, в свою очередь, накладывает серьёзный отпечаток на самые разные сферы его поведения.

Авторы начали разрабатывать Теорию управления страхом смерти в 1986 году, после того, как прочли книгу антрополога Эрнеста Беккера «Отрицание смерти», которая получила Пулитцеровскую премию в 1974 году. В этой книге Беккер утверждает, что человеческое поведение определяется поиском бессмертия – как в буквальном смысле (вера в загробную жизнь), так и в переносном (стремление оставить после себя некий заметный след).

«Его аргументы показались нам весьма убедительными», — вспоминает Гринберг.

Психология смерти

Беккер утверждал, что человек борется со страхом смерти при помощи повышения самооценки – убеждая себя, что его жизнь наполнена смыслом в мире, где всё имеет значение. Один из способов повысить самооценку – это обозначить свою принадлежность к чему-то значительному. Например, к своей культуре или определённому мировоззрению.

Чтобы проверить это предположение, Гринберг и его коллеги провели эксперимент, для участия в котором пригласили группу судей муниципальных судов. Часть из них попросили описать свои ощущения по поводу их собственной смерти. Сразу после этого всем судьям предложили рассмотреть гипотетическое дело женщины, арестованной за проституцию.

Оказалось, что размышления о смерти очень сильно повлияли на решения судей.

Судьи в группе, которая не писала эссе о смерти, назначили для «подсудимой» штраф в 50 долларов в среднем. Решения той группы, что размышляла о собственной смерти, оказались примерно в десять раз суровее – средний штраф составил 455 долларов. Психологи считают, что это произошло из-за того, что вердикт последних больше соответствовал их личным убеждениям. То есть мировоззрению типа «закон и порядок».

Последующие эксперименты показали, что этот эффект связан ТОЛЬКО с мыслями о смерти. В случаях с мыслями о боли или разного рода неудачах и страданиях ничего подобного не происходит.

Люди пытаются справиться со страхом смерти при помощи вещей, которые к смерти не имеют никакого отношения.

Возьмём, к примеру, кормление грудью. Исследование 2007 года показало, что после размышлений о смерти, люди гораздо более негативно высказывались по поводу кормления грудью в публичных местах и были менее снисходительны к кормящим женщинам, находящимся в одной комнате с ними. Учёные считают, что вид кормящей грудью женщины напоминает людям об их животной природе.

С другой стороны, напоминания о смерти подстёгивают людей задумываться о продолжении рода. Более того, исследование 2011 года, результаты которого опубликованы в научном журнале Journal of Research in Personality, показало, что после размышлений о смерти люди с большим интересом относятся к идее назвать своих детей собственными именами.

Кроме того, согласно результатам исследования Гринберга и его коллег, размышления о смерти пробуждают в людях желание славы, и они с гораздо большим энтузиазмом относятся к идее назвать звезду своим именем.

Замкнутый круг

Но самый, пожалуй, удивительный эффект размышлений о смерти – это стремление к замкнутости.

Гринберг объясняет этот эффект таким образом. На ранних стадиях жизни дети абсолютно зависимы от родителей. Но они быстро начинают понимать, что ради сохранения родительской любви и защиты им нужно вести себя определённым образом и принять определённые правила. С возрастом мы всё отчётливее осознаём опасности окружающего нас мира, в то время как роль родителей-защитников, постепенно ослабевает.

«В такой ситуации в нашем сознании происходит перенос – роль психологических защитников переходит от родителей к более масштабным структурам или понятиям», — говорит Гринберг. Это может быть Бог, страна, понятие свободы или демократии.

Стало быть, перед угрозой смерти мы стремимся ещё крепче держаться за избранные нами ценности. В результате возникает любопытный эффект.

В ходе исследования 2011 года выяснилось, что при напоминании о смерти люди склонны больше симпатизировать харизматическому лидеру, разделяющему их взгляд на мир.

В 2006 году проводилось исследование, в ходе которого изучался эффект работы иранских проповедников в среде иранских же студентов. В «контрольном состоянии» большинство студентов поддерживали проповедника, ратовавшего за мир. Однако после размышлений о смерти гораздо большее число студентов переметнулись на сторону того, кто выступал за террористические акты против американцев.

И американцы (согласно результатам исследования 2011 года), которым перед опросом напомнили о террористическом акте 9/11, гораздо охотнее высказывались за войну против Ирака, и даже за нанесение ядерного удара по этой стране.

Однако не всё в Теории управления страхом смерти так пессимистично. Память о смерти может подвигнуть людей больше заниматься благотворительностью. Таким образом многие состоятельные люди стремятся «оставить свой след на Земле».

«Всё зависит от природы вашего мировоззрения, — говорит Гринберг. Если по вашим убеждениям вклад человека должен быть позитивным, то размышления о смерти подвигнут вас творить добро. Если у вас противоположная система ценностей, то при мысли о смерти вы будете искать славы злодея или примкнёте к террористам».

Жизнь могуча, гриба мягкой шляпой,
Её сила взломает асфальт.
Но её тушит смерть, тронув лапой,
Неизбежен последний закат.

Для ушедших в него умирает,
Мир, оставленный ими, живых.
Время быстро в нём след их стирает,
А с ним памяти повесть о них.

Есть ли что-нибудь там - за Пределом,
Там - за смерти мгновенья чертой?!
Иль умрёт наше «Я» вместе с телом,
В нём пройдя путь по жизни Земной?!

Тьмою смотрит всегда в ответ бездна,
Нет падению в Вечность конца.
Жизнь закончится, смерть...

Болезни тела душу лечат,
Не зря страдает человек.
Крепчает дух, а тело тает,
Жжет Солнце – время жизни – нег.

Не всё впитается растаяв –
Та часть, что, лучше, чище всех,
Переродившись, улетает
незримой дымкой к свету вверх.

Напрасно злою представляем
Благотворительницу смерть
Она лишь тело забирает,
Уже бессмысленную твердь

Старухой страшной смерть встречает
Лишь тот, кто плохо прожил век.
Предсмертный ужас испытает
Духовно слабый человек.

Незрелый плод боится падать...

Смерть солдата. Мы должны помнить!
Аким вернулся, комиссован
По ранению. Нога болит,
Спать не даёт и Казахстан,
Где в ссылке сёстры, мать,

Отца, он не застал, расстрелян.
Пришёл герой, награды ищут
Где-то по дорогам. Кавказа перевал,
Аким в засаде и немцев не пустил!

Он пулемёт, «игрушку» на плечах
Носил, красив и ладен, широк в плечах!
А немцы напирают, приказ, не отступать,
И немца не пустить, горячий пулемёт,

Снег тает и шипит и по стволу стекает.
В ушах гул и...

Неизбежность и есть неизбежность сегодня и прежде,
Неизбежность рядится в одежды – «не скоро», «не завтра»,
Но она всё равно возникает и губит надежды,
И вступает в права безысходными строчками Сартра.

Неизбежность ухода туда, где ни звука, ни света,
Неизбежность влаченья судьбы непростительно скучной,
Неизбывность мечты, неисполненность главных заветов,
Неиспытанность чувств разноцветия и многозвучья.

Что ещё пережить, сколь пройти по извилистым тропам,
Чтоб познать неизбежность...

Неизбежность отбирает выбор,
Это то, чего не отменить.
И о лёд напрасно бьётся рыба,
Поймана она и ей не жить.

Неизбежность дарит обречённость,
Приговор судьбы не отменить.
Путей наших предопределённость,
Суждено что нам, тому и быть.

Неизбежность - это свыше воля,
Случай, что угоден Небесам.
Это жизни нашей срок и доля,
Та, что здесь за что-то дана нам.

Неизбежность - это с чем жить должен,
И желаем мы иль нет того,
Но сквозь это путь для нас проложен,
Не изменим мы в нём...

Смерти нет, мы просто не проснёмся,
Не вернувшись, к боли наших тел.
Смерти нет, не гаснет души солнце,
Тех кто ею, здесь гореть умел.

Смерти нет, ты не гляди в испуге,
На провал, могилы под крестом.
Жизнь и смерть, две половинки в круге,
И уснёт, лишь тело вечным сном.

Смерти нет, я тоже хочу верить,
В душ нетленных, в Вечном, вечный путь.
Но в тоску, смерть брата открыв двери,
Кричит что, его мне не вернуть.

Смерти нет, твержу как заклинание,
Смерти нет, ты жив душою брат...

«Если не имеешь в голове идеи, не увидишь фактов». Иван Павлов

Мир неверно оценивает перспективы практической геронтологии, а именно, возможность отмены старения вообще. Последние 20 лет я занимаюсь геронтологией, изучаю старение – можно сказать, из чисто эгоистических соображений. Ко мне приблизилась старость. Моя точка зрения — старение придумано самой биологической эволюцией. Это автомобиль изнашивается и оказывается на помойке. А мы отличаемся от него тем, что старение – это не механический износ. Старение – это способ ускорить эволюцию. Впервые эту идею высказал немецкий биолог Август Вейсман еще в конце 19 века. Его обвинили в антидарвинизме. Эта идея еще несколько раз вспыхивала в 20 веке. И каждый раз бывала потоптана людьми, которые слишком поверхностно понимали суть эволюции. Чем чаще особи погибают, тем чаще сменяются поколения. Некоторые черви живут 15 дней. Через 15 дней они погибают, и есть новое поколение. У нового поколения новые свойства. Отбор полезных свойств требует частой смены. Оказавшись в этой ситуации, организм пытается помочь своему виду найти новые признаки и поэтому сменяется чаще. Убивать самого себя, чтобы ускорить изменчивость, – вот в чем выдумка эволюции.

Но почему убийство организмом себя происходит так медленно? Если эволюции нужно, чтобы организм сменился, почему нельзя сделать это быстрее? И не так унизительно, как у нас. Старение – это медленное убийство, организованное самим организмом. Смерть неизбежна, но обязательной связи между ней и старением нет. А значит, в принципе должны быть нестареющие организмы, и их уже нашли. В некоторых видах работает программа, которая их убивает быстро, в определенный момент. Альбатрос доживает до 60 лет, но становится только сильнее. Альбатросы гнездятся на островах в Индийском океане. Оттуда они летают в сторону Антарктиды, где больше рыбы. Ученые поставили опыт, установив на альбатросов датчики. Оказалось, что только самые старые долетают до Антарктиды, потому что они — самые сильные. Однажды альбатрос умирает. Никто не знает, почему он умер. Но точно не потому, что износился. Природа так запрограммировала. Это редкий случай, но яркий.

Гораздо больше случаев, когда программа убивания себя разнесена на многие годы. Суть от этого не меняется – это хорошо организованный уход из жизни. Но меняется способ исполнения. Старение — это уход из жизни, но не сразу, а от того, что самые разные жизненные функции выполняются все хуже и хуже. Есть такая старческая болезнь – саркопения. Это постепенное уменьшение числа мышечных клеток. Из-за этого любые организмы бегают медленнее. Поставьте мысленный эксперимент: два зайца бегут, резвый и вялый. Который убежит от лисы? Резвый. Он не станет обедом для лисы, а будет плодить дальше зайчат. Пока зайцы молоды, вялых среди них нет. Но с возрастом начинается старение и, следовательно, саркопения. Причем начинаются эти неприятности раньше, чем кончается размножение. Значит, появляется достаточно большая компания зайцев, которые еще размножаются, но уже бегают медленнее. И из них увернутся от лисы те, которые, например, поумнее. А кто поглупее – попадутся. Мой брат физик подсчитал, что если в лесу будет достаточно лис, за 5 поколений все глупые зайцы исчезнут. Так старение, начавшееся еще при сохраняющейся способности к размножению, дополнительно улучшает заячью породу, помогая отбору выявлять и сохранять небольшие улучшения.

То же самое мы унаследовали от животного предка. У нас осталась эта программа, которая должна была волку помогать нас дополнительно улучшать. Но какой волк? Мы живём в комфортабельных домах. У нас ружья, собаки. Старение – естественный процесс, но в наших условиях он стал уже совершенно неестественным. Это забытая в нас , ставшая лишней программа. На самом деле есть и другие виды «подрывной деятельности» организма. На фоне старения они не так заметны, потому что стареем мы все. Но смерть от септического шока, например, очень распространена в мире. С ним тяжело справиться, хотя, казалось бы, есть прекрасные антибиотики, которые убивают любые бактерии. Но кончается это смертью организма, потому что он сам себе это устроил. И в огромном количестве болезней основным фактором ее развития являемся мы сами. При инсультах мы сами себе запускаем программу гибели нейронов. Они гибнут не потому, что не могут выжить в этих условиях, а потому что мы сами запустили программу. Эволюция такая долгая. 3 миллиарда лет. За эти годы организм имел возможность придумать самые разные и красивые устройства, чтобы себя убить.

До последнего времени считалось, что со старением нельзя бороться . Нельзя, потому что это нарушение биологических законов. Совершенно так же как нельзя изобрести вечный двигатель. Нельзя, потому что это недостижимо с точки зрения физических законов. С точки зрения гериатрии, старение – неизбежный результат жизни. Сделать ничего нельзя, можно только сделать так, чтобы человек мучился поменьше, а пожил подольше, и потом достойно проводить его на кладбище. Крупнейший английский гериатр [врач, специалист по болезням старческого возраста] Ротан заявил, что попытки лечить старение не только невежество, но и безграмотность. Но мы действительно уже видим «подрывные технологии» , которые могут перевернуть всё на рынке фармацевтики. Сейчас она развивается последовательно, медленно и печально. Геномное секвенирование, адресная доставка лекарств – это всё маленькие улучшения. Но мы считаем, что есть подходы, которые могут полностью подорвать рынок фармацевтики. До сих пор фармацевты исходили из того, что мы венец творения, сделаны идеально, а когда мы болеем, значит, что-то испортилось и надо починить. Однако если организм сам запускает программу убийства, то чем лучше его лечат, тем быстрее ткань себя убивает: программа уже заработала и столкнулась с тем, что ей захотели помешать.

Мы считаем, что можем сделать так, чтобы программа старения вообще не запускалась. Люди должны погибать не от старости, а от других причин. Наше предложение – запрещающее воздействие на ту программу, которая в наших генах записана и заставляет нас стареть. Это центр управления полетом – есть некий центр, который управляет нашим старением. Если он существует, то работает по определенной программе. Старение же начинается не сразу, а когда нажали на «пуск». Все программы в биологии – они генетические. Было поверие, что в нас записан ген старения. Сейчас понятно, что его нет. Это группа генов. Серьезные вещи в биологии делаются оркестром разных систем. Но у этого оркестра есть дирижер – генетическая программа старения. Но если программа генетическая, это вовсе не значит, что бороться с ней нужно методами генной инженерии. Приказ на начало старения можно отменить , запретить его подобранными медикаментами. Тем более, что такой пример уже есть. Во 2-й половине 20 века было открыто клеточное самоубийство — явление апоптоза [апоптоз – смерть клетки, запрограммированная в ней самой]. Клетка — страшный меланхолик. Если ей не давать приказ «живи дальше», она включает программу самоликвидации. Прослежен путь, каким клетка себя ликвидирует. И происходит это не на уровне генов или центра управления полётом. На уровне исполнения приказа одного из белков. Убить его при помощи лекарства, и апоптоз прекращается. Причем для живых существ, состоящих из одной клетки – дрожжи, бактерии — апоптоз есть смерть организма.

Это не эликсир бессмертия . Тысячи учёных занимались за историю человечества бессмертием. У всех у них одна общая черта – они все умерли. Не нужно думать, что если на человека упала балка и размозжила ему голову, то наше лекарство поможет ему встать на ноги. Есть травмы несовместимые с жизнью. Мы их не отменим. Но будет время, когда именно такого рода травмы будут главной причиной смерти. Они будут случаться редко. Мы будем жить гораздо дольше. Мы будем выглядеть молодо, если остановим программу вовремя. Некоторые системы нашего организма начинают стареть с 14 лет. Если заранее остановить программу старения, то и внешние признаки его не проявятся. То есть люди будут выглядеть на 25-30 лет, когда внешние признаки еще не видны. Но каждый доживёт до своей смертельной травмы или покончит с собой сам при помощи пистолета. Сегодня до 60 лет люди умирают от причин, не зависящих от возраста . Это не самоубийство при помощи программы старения. А вот дальше начинается работа программы старения. Мы доказали, что программа такая есть. Задача фармацевтики – найти вещество, которое ее остановит.

Мы выбрали наиболее понятное на данный момент направление для удара по программе старения . Мы предположили, что самоубийство клетки и организма сделано примерно одинаково. Причем самоубийство медленное, речь идет о медленном угасании органов. Как оно протекает? Возможно, как медленное самоубийство клеток . Мы предположили, что яд, которым мы себя уничтожаем – это активная форма кислорода. Когда безобидный кислород начинает химически восстанавливаться, чтобы стать безобидной водой, то на первых порах он присоединяет только один электрон. И это приводит к образованию ядовитого полуфабриката — супероксида. Мы решили сделать антиоксидант – фармакологическое средство, которое перехватывает ядовитые формы кислорода и их обезвреживает. Трудность в том, что организм давно научился использовать ядовитые формы кислорода для своих нужд. Если просто убрать яды из организма, без них мы умрем. Поэтому речь идет о том, чтобы ликвидировать избыток ядов. И делать это надо в определенном месте — в митохондриях [митохондрия – внутриклеточная органелла, имеет собственную ДНК и независима от клеточного деления, но клетка полностью зависима от наличия митохондрий как основных источников энергии для нее], чтобы они оставались молодыми . Но как? На помощь пришло открытие митохондриального электричества, сделанное еще в 60-х годах ХХ столетия. Чтобы прицельно направить антиоксидант, нужно зарядить его так, чтобы катион сам нашел митохондрию и проник в нее. Попадание в органеллу размером 1 мкм обеспечено. И целиться не надо.

Эти странное вещество, которого в природе нет, нам удалось синтезировать в 2005 году . Мы стали пробовать его как геропротектор [геропротекторы — вещества, обладающие общим свойством – продлевать жизнь животным]. Сначала на мышах, потом попробовали на дрозофиле, потом на рачках, на грибах, на растениях. Во всех случаях происходит достоверное увеличение жизни. С младых ногтей кормили мышей и крыс этим веществом, смотрели, что с ними будет. У всех мышей и крыс, которых мы кормили этим веществом, продлился период молодости . Вещества этого типа еще не появлялось в мировой фармацевтике, поэтому о противопоказаниях и других сопутствующих обстоятельствах пока судить трудно. Буквально ничего еще не известно.

На какой стадии находится разработка? Лекарство, отменяющее программу старения человека, разрабатывается на базе биомедицинского проекта «Ионы Скулачева» . При этом научные доказательства существования программы старения обобщены в статье, которая на момент подготовки этого материала планировалась к выходу в апрельском номере за 2017 год авторитетного научного журнала «Обзоры физиологии» (Physiologicaly Reviews, США). Публикация в издании такого уровня, по словам авторов, — весомый аргумент в пользу признания концепции проекта международным научным сообществом, а вслед за ним регуляторами и фармпроизводителями. По оценке Владимира и Максима Скулачевых, производство препарата не является дорогим, а с учетом масштабирования его можно будет продавать по средней цене антибиотиков. Процессы разработки официального препарата, его поэтапных испытаний и сертификации в подобных случаях занимают не менее 10-12 лет.

Фев 17, 2017 content_manager

Мы привыкли к тому, что смерти избежать нельзя.

Поэтому никто и не задумывается над вопросом, почему это так, и почему животные и люди не могли бы жить бесконечно долго. С научной же точки зрения неизбежность смерти представляет некоторую загадку. Организм животного и человека можно рассматривать, как машину, которая может сама себя ремонтировать. В нашем теле вследствие соединения углерода тела с кислородом воздуха происходит постоянный процесс разрушения или медленного горения, но эти разрушившиеся частицы постоянно возобновляются из пищи. Таким образом - в теле происходит постоянный круговорот веществ. Одни вещества выпадают, другие поступают. Спрашивается, почему такое восстановление может продолжаться только известный срок, почему оно не может продолжаться вечно. На этот вопрос ученые давали разные ответы, но наиболее правдоподобным надо считать следующий.

Одноклеточные животные, каковы, например, инфузории, как известно, размножаются делением. Деление заключается в том, что мать делится на две дочери, при чем от матери ничего не остается. Таких животных считали в известном смысле бессмертными, потому что у них не бывает смерти вследствие старости. Не успевает инфузория состариться, как превращается в две молодых дочери, которые тоже размножаются делением, прежде чем достигнут старости. Однако, по наблюдению французского зоолога Мопа, если такое деление продолжается большое число поколений, - например, 300-500 поколений, - то оно ведет за собой вырождение потомства. Вырождение это обнаруживается в том, что у молодых не вырастают некоторые реснички, а сами инфузории перестают расти. С каждым поколением они становятся все более мелкими, наконец мельчают до того, что дальше размножаться делением не могут. Наступает полное вырождение. Вот эти выродившиеся инфузории начинают попарно слепляться друг с другом, при чем обмениваются частичками ядра. Частичка ядра одной инфузории переходит и сливается там с ядром другой, и, обратно, от этой другой инфузории часть ядра переходит в первую и сливается там с ядром. Происходит нечто в роде взаимного оплодотворения. По окончании этого процесса, называемого конъюгацией, они расходятся, и вот тут замечается любопытное явление. Это взаимное оплодотворение как будто обновляет жизненные силы инфузорий. После него все признаки вырождения исчезают. У инфузорий вырастают реснички, сами они подрастают и снова получают способность размножаться делением. Но потом, после известного ряда поколений, они опять вырождаются, после чего снова наступает взаимное оплодотворение и т. д.

Вот это-то наблюдение Мопа проливает некоторый свет на вопрос, почему животные, тело которых состоит из многих клеток, смертны. В нашем теле находится бесчисленное множество клеток, и клетки эти, подобно одноклеточным животным, размножаются. Рост животного обусловливается не тем, что клетки его растут, а тем, что число клеток прибавляется, а прибавляется оно вследствие размножения первых. И у выросшего животного одни клетки отмирают, вместо них нарождаются новые, так что процесс размножения клеток не прекращается до самой смерти. Клетки же животных и клетки нашего тела, подобно инфузориям, размножаются делением, - и только делением, а деление, как это наблюдал Мопа у инфузорий, если оно продолжается достаточно долго, ведет за собой вырождение клеток. Вырождение это обнаруживается в том, что организм дряхлеет; наконец, оно доходит до таких пределов, когда жизнь становится невозможной, и наступает смерть.

Спрашивается теперь, почему инфузории и клетки могут размножаться делением только определенное число раз, а почему это не может продолжаться бесконечно долго? На этот вопрос можно дать следующий ответ. При размножении делением клетка делится пополам, так что клетки дочери походят друг на друга, походят и на мать. Протоплазма, из которой составлено ядро клетки, состоит из большого количества частиц, из которых каждая при делении делится пополам. Однако деление это совершается не с математической точностью, т. е. клетка делится пополам, да не совсем: от времени до времени какая-нибудь одна из многочисленных частиц проскакивает целиком в одну дочернюю клетку, а в другую не попадает. Вот в этой другой вследствие этого обнаруживается первый шаг к вырождению. Если теперь при дальнейшем делении той же клетки такая проскочка повторится еще раз, вырождение сделает второй шаг» и так далее, пока, наконец, клетка не лишится столь большого количества частиц, что дальнейшее размножение ее станет невозможным; клетка вырождается в конец. У инфузорий это вырождение исправляется взаимным оплодотворением. При таком оплодотворении одна инфузория снабжает другую такой частицей, какой у этой другой не было, и наоборот. Вследствие этого все последствия вырождения исчезают. В нашем теле клетки не могут этого делать, почему вырождение их не останавливается и ведет к смерти.