Походы ермака город. Поход Ермака. Начало освоения Сибири

Поход Ермака в Сибирь

Пожалуй, самым запутанным с источниковедческой точки зрения оказался вопрос о начале сибирской экспедиции. Так, ранние тексты сибирского происхождения - Синодик Ермаковым казакам, первая редакция которого была создана по инициативе тобольского архиепископа Киприана около 1622 г., и Основная редакция Есиповской летописи, появившаяся из-под пера тобольского архиепископского дьяка Саввы Есипова в 1636 г., - относят начало похода к осени 7089 (1580) г., а взятие столицы Кучумова "царства" Сибири - к 26 октября того же года. Эта датировка стала определяющей не только для летописных памятников есиповской традиции, но и для некоторых произведений московского происхождения, в т. ч. для хронологической повести "О победе на бесерменскаго сибирскаго царя Кучума..." (написана в конце 1620-х гг.), Нового летописца (составлен около 1630 г.) и Свода 1652 г.

Иной хронологии придерживается в этом вопросе автор Строгановской летописи, Основная редакция которой возникла, судя по всему, в 1630-х гг. в Сольвычегодске: Ермак и его товарищи появились в Приуралье по приглашению Строгановых летом 7087 (1579) г., прожили "в городках их два лета и месяца два", 1 сентября 7090 (1581) г. отправились в поход, а 26 октября того же года овладели "градом Сибирью".

В "Истории Сибирской" тобольского сына боярского Семена Ульяновича Ремезова, написанной на рубеже XVII-XVIII вв., утверждается, что после "воровства" в 7086-7087 (1578-1579) гг. "на усть Волги реки" казачья ватага Ермака ушла на Каму, где взяла "многие запасы у Строгановых" и двинулась за Урал. Добравшись до "Тагила реки... в лето 7088 году", казаки остановились "в урочище речки Абугая" на зимовку. Таким образом, если следовать ремезовской хронологии, то получается, что поход должен был начаться в конце лета - начале осени 7087-7088 (1579) г. На следующий год ермаковцы вошли в Туру, воевали здесь летом с местным князем по имени Епанча, а 1 августа "взяша град Тюмень... и ту зимоваша". Это, судя по всему, происходило в 7088 (1580) г. В мае 7089 (1581) г. они с боями двинулись дальше и только лишь 26 октября 7090 г. "внидоша во град Сибирь". Нетрудно заметить, что, как и в Строгановской летописи, начальный этап сибирской экспедиции Ермака охватывает у Ремезова период с лета 1579 г. по осень 1581 г., однако наполнен он совершенно иными событиями.

Включенная в состав ремезовской "Истории" "Летопись Сибирская краткая Кунгурская", в основе которой, по мнению многих исследователей, лежат подлинные воспоминания участников событий, записанные на Урале, также растягивает начальный этап экспедиции на несколько лет. После грабежей "на Оке и Волге и на море" в 7085-7086 (1577-1578) гг., говорится здесь, Ермак "з донскими и еицкими" казаками в конце августа 7086 (1578) г. побежал, спасаясь от царских преследователей, "по Волге и по Каме вверх". Пройдя далее в устье Чусовой, он 26 сентября свернул в Сылву и здесь зазимовал. В конце весны 7087 (1579) г. казаки вернулись на Чусовую, взяли у Максима Строганова "запас" и оружие и 12 июня продолжили свой путь вверх по Чусовой. Добравшись до Тагильского волока, они "на Бую городище зимовали", а 13 июня отправились дальше. С этого места в Кунгурской летописи начинается явный хронологический сбой, ибо зимовка на Тагильском волоке происходит здесь, как и в Ремезовской летописи, все в том же 7087-7088 (1579) г., хотя, по логике вещей, речь должна идти уже о 7088-7089 (1580) г. Далее говорится, что к 1 августа 7087 (1579) г. ермаковцы прибыли к устью Тобола и разгромили "на Карачине озере" татар, после чего "восхотеша возвратиться вспять на Русь" и ушли на Тавду, воевали здесь до глубокой осени с вогулами и только к 8 ноября "приехали на Карачино", где и зазимовали. Следующий эпизод Кунгурской летописи относится уже к событиям похода на Белогорье, который датируется в ней весной 7090 (1582) г., из чего логически можно заключить, что "взятие Сибири" должно было произойти за несколько месяцев до этого, т. е. осенью 7090 (1581) г. Такая датировка совпадает с указаниями как Строгановской, так и Ремезовской летописей. А это в свою очередь позволяет высказать предположение, что сведения о зимовке на Тагильском волоке были включены в Кунгурскую летопись самим С.У. Ремезовым, забывшим при этом внести исправления в даты.

В данном обзоре приведены далеко не все, а лишь наиболее часто привлекаемые историками летописные версии о начале похода Ермака в Сибирь. Между тем уже в начале прошлого века, с момента открытия первого (и, как оказалось, самого раннего) списка Основной редакции Строгановской летописи, ученым стал известен полный текст знаменитой "опальной" грамоты Ивана Грозного, отправленной Строгановым 16 ноября 7091 (1582) г., из которой, со слов чердынского воеводы Василия Пелепелицына, прямо следовало, что Строгановы "послали... из острошков своих волских атаманов и казаков Ермака с товарыщи воевать вотяков и вогуличь и татар и Пелымские и Сибирские места 91 (1582. - А.Ш.) году сентября в 1 день (курсив мой. - А.Ш.), а в тот же день собрався Пелымской князь с сибирскими людми и с вогуличи приходили войною на наши Пермъские места и к городу к Чердыню и к острогу приступали..." Судя по тому, что эта грамота была адресована не только Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу Строгановым, владевшим землями в Прикамье, но и их дяде Семену Аникиевичу, ее отправили в Сольвычегодск. Именно здесь, в родовом архиве солепромышленников, эту грамоту нашел и включил в свое произведение автор Строгановской летописи. Оригинал самой сольвычегодской грамоты не сохранился, однако ее достоверность легко проверяется, ибо другая грамота, дошедшая до нас в подлиннике и аналогичная ей по содержанию, но адресованная только М. Я. и Н. Г. Строгановым и поэтому доставленная, очевидно, в их пермские вотчины, была обнаружена в строгановском архиве еще Г. Ф. Миллером и позднее опубликована.

Возникает вопрос: почему же, располагая этим документом, автор Строгановской летописи передвинул дату начала похода Ермака в Сибирь на год раньше? Здесь может быть лишь одно объяснение: в сольвычегодском архиве он отыскал еще несколько царских грамот (некоторые из них сохранились и были позднее изданы), в которых содержалась информация о том, что 1 сентября ("о Семени дни") 7090 (1581) г. на пермские владения Строгановых напал пелымский князь и подверг их разорению. Ознакомившись с этими документами, летописец попросту соединил в своем рассказе два разных набега, 1581 и 1582 гг., посчитав их за один и тот же, причем ответ на вопрос, почему во время нападения пелымцев Прикамье, где, по его сведениям, находилась дружина Ермака, оказалась без защиты, он нашел в царской "опальной" грамоте. Не обратив внимание на разницу в датах, которые он тем не менее механически воспроизвел, летописец пришел к выводу, что к моменту прихода в 1581 г. пелымского князя ермаковцев "в городках" уже не было, ибо накануне "тоя же годины послаша их Семен и Максим и Микита в Сибирскую землю на Сибирского салтана".

Со времен Н. М. Карамзина версия, изложенная в Строгановской летописи, стала едва ли не общепринятой. Правда, при этом остался нерешенным вопрос: как избежать противоречия в датах, относящихся к пелымскому набегу? Предлагалось, в частности, внести поправки в датировку и в текст "опальной" грамоты Ивана Грозного, т. е. читать везде не 7091, а 7090 г. Высказывалось также мнение, что эта грамота была запоздалой реакцией на отписку в Москву чердынского воеводы В. И. Пелепелицына, который по каким-то причинам сообщил о событиях осени 1581 г. только лишь в 1582 г. Позднее пелымские набеги с легкой руки А. А. Введенского стали представлять так: летом 1580 г. на строгановские владения обрушился со своими вогулами зауральский мурза Бегбелий Агтагов (о нем также рассказывается в Строгановской летописи, однако его нападение датируется здесь 22 июля 1581 г.), а 1 сентября 1581 г., т. е. сразу же после того, как Ермак отправился в Сибирь, на Пермь Великую пришел с ратью пелымский князек Кихек.

Сравнительно недавно Р. Г. Скрынников, опираясь на царские грамоты Строгановым и на данные Погодинского летописца (подробнее об этом произведении будет сказано ниже), пришел к выводу, что речь должна идти о двух разных нападениях на пермские земли - 1581 и 1582 гг. Первое из них возглавлял пелымский князь Аблегирим, а второе - Алей, старший сын Кучума. Ермак же прибыл к Строгановым незадолго до второго набега. У одних историков версия Р. Г. Скрынникова нашла поддержку, другие отнеслись к ней критически.

В связи с вышесказанным заслуживает внимания еще один источник, оказавшийся в контексте данных споров практически вне поля зрения ученых. Речь идет о т. н. Вычегодско-Вымской (Мисаило-Евтихиевской) летописи.

История ее текста является весьма непростой. В конце 1580-х гг. к работе над этим произведением приступил с благословения вологодского и великопермского архиепископа Антония (который занимал кафедру в 1582-1586 гг.) строитель Усть-Вымской Архангельской пустыни черный поп Мисаил. После его смерти летописные записи продолжал вести в начале XVII в. устьвымский благовещенский поп Евтихий, который делал это до 1619 г., пока "владыко Макарий вологоцкий [и] великопермский писати не велел малым попам и причтовым людем ни по что." В дальнейшем летопись хранилась сначала в Усть-Выми, а потом в Окваде. В 1813 г. ее по распоряжению вологодского епископа Евгения отослали в Вологду, где она бесследно исчезла. Однако перед этим некий вологодский семинарист А. Шергин снял с летописи копию, которая в течение многих лет находилась сначала во Введенской церкви в Окваде, затем в частных руках, а с 1915 г. - в Усть-Вымской Благовещенской церкви. В 1927 г. эту копию обнаружил в Усть-Выми начинающий писатель и краевед П. Г. Доронин и сделал с нее список. Впоследствии шергинская копия также где-то затерялась, а П. Г. Доронин спустя 30 лет подготовил текст летописи по своему списку к печати.

Следует сразу же сказать, что Вычегодско-Вымская летопись содержит ряд уникальных известий. Некоторые из них поддаются проверке, другие же вызывают сомнения. Характерный пример - имеющееся здесь сообщение о том, что в 1451 г. "прислал князь великий Василей Васильевич на Пермскую землю наместника от роду вереиских князей (курсив мой. - А.Ш.) Ермолая да за ним Ермолаем да сыном ево Василием правити пермской землей Вычегоцкою; а старшево сына тово Ермолая, Михаила Ермолича, отпустил на Великия Пермь на Чердыню". Некоторые исследователи восприняли этот текст некритически, в результате чего в литературе, в т. ч. и в учебной, появилось утверждение, что в данном случае речь действительно идет о представителях удельных верейских князей. Но, как справедливо заметил еще А. А. Зимин, "у верейского князя Михаила Андреевича никаких родичей Ермолая и "Ермоличей"" не было. Этому известию противоречит и сама Вычегодско-Вымская летопись, где под 1462 г. говорится, что "владыко Иона добавне (дополнительно. - А.Ш.) крести Великую Пермь, постави им церкви и попы и княжат Михайловых крести (курсив мой. - А.Ш.)". Более того, в Типографской летописи, где содержится сходный эпизод, указывается, что Иона крестил "князя их", т. е. самого Михаила Великопермского. А в устюжских летописях первой четверти XVI в., в рассказе о том, что Иван III в 1504 г. (в Вычегодско-Вымской летописи - Василий III в 1505 г.) "свел с Великия Перми вотчица князя Матвея Михайловича, а на его место послал князя Андрея Васильевича Ковра", о последнем прямо говорится: "Сеи же бысть первым от русских князеи". Учитывая сложную историю текста Вычегодско-Вымской летописи, можно предположить, что либо в ее протографе было другое слово (например, "еренских"), которое черный поп Мисаил прочитал как "вереиских", либо позднее подобную ошибку в отношении его текста допустил один из переписчиков летописи. В любом случае, более правильной является традиционная версия о том, что вымские и великопермские князья происходили из местной родоплеменной знати и никаких родственных отношений с домом Ивана Калиты не имели.

Один из основных источников уникальных сведений анализируемого памятника с большей или меньшей степенью вероятности можно установить. Так, Б. Н. Флоря, посвятивший специальное исследование ранним (до начала XVI в.) известиям Вычегодско-Вымской летописи (он называет ее Коми-Вымской), пришел к выводу, что помимо источников, на которые указал первый из ее составителей, Мисаил (великокняжеские и царские грамоты, хранившиеся в "ларцах" Усть-Вымской Архангельской пустыни; грамоты, которые он "распытал" в Вологде "на приказе" у архиепископа; "жития" пермских епископов Стефана, Герасима, Питирима и Ионы), к составлению произведения привлекались ранний список Устюжского летописного свода, возможно, Никоновский летописный свод и недошедшая до нас Пермская владычная летопись, отразившаяся также в Вологодско-Пермской летописи. При этом, по наблюдениям Б. Н. Флори, сведения Пермской владычной летописи в процессе работы над Вычегодско-Вымской летописью, "вероятно, подвергались искажениям и были сильно сокращены, а местные названия подновлены".

В связи с этим можно предположить, что Пермская владычная летопись, которая, по мнению М. Н. Тихомирова, велась в Усть-Выми при епископе Филофее (занимал кафедру в 1472-1501 гг.), была продолжена и в последующее время. И хотя в 1564 г. резиденцию пермского владыки перевели в Вологду, летописная традиция в Усть-Выми, по всей видимости, не прерывалась вплоть до 1586г., т. е. до того времени, когда эту эстафету принял черный поп Мисаил, приступивший к составлению своей собственной летописи. Работая над ней, он в качестве одного из источников использовал не только Пермскую владычную летопись, охватывавшую события XII - начала XVI в., но и ее продолжение. Именно отсюда, очевидно, попали в Вычегодско-Вымскую летопись три статьи, о которых следует сказать особо.

В первой из них говорится, что в 1558 г. "пожаловал князь великий Григорья да Максима детей Аникиевых Строганова (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.) вотчиною на отхожие земли Великие Перми на сто верст по обе стороны Камы реки и велел им горотки строити, варницы ставити, соль варити, слободы копить на государя". Между тем в жалованной грамоте Ивана Грозного от 4 апреля 1558 г. говорится не о 100, а о 88 верстах, да и давалась она одному лишь Григорию Аникиевичу. Откуда в летописи взялся загадочный Максим Аникиевич - неизвестно, ибо у Григория было только два брата, Яков и Семен, а его племяннику, Максиму Яковлевичу, исполнилось в 1558 г. всего два года.

"Лета 7081 (1573. - А.Ш.), - говорится во второй статье, - пришедшу ратью на Пермь Великую Маметкул сын Сибирского царя, городы и повосты (курсив мой. - А.Ш.) пограбил и пожегл". Об этом же событии рассказывается в другой жалованной грамоте Ивана Грозного, данной Якову и Григорию Строгановым 30 мая 1547 г. где, со слов солепромышленников, рисуется несколько иная картина: "а в 81-м (1573. - А.Ш.) году о Ильине дни с Тобола де приходил Сибирского салтана брат Маметкул, собрався с ратью, дорог проведывать, куде идти ратью в Пермь, да многих де наших данных остяков побили, а жены их и дети в полон повели, а посланника нашего Третяка Чебукова и служилых татар, кое шли в Казатцкую орду, Сибирской же побил; а до их де (Строгановых. - А.Ш.) острогу, где за ними наше жалованье, промыслы их, Сибирский не доходил за 5-ть верст". Следовательно, русское население Перми Великой набег Маметкула не затронул.

Наконец, третья статья, имеющая непосредственное отношение к нашей теме, выглядит в Вычегодско-Вымской летописи следующим образом: "Лета 7089 (1581. - А.Ш.) пришедшу сибирский царь (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.) с вогуличи и югорцы на Пермь Великую на городки на Сылвенские и Чусовские, вотчины Строгановых пограбил. Того же лета пелынский князь Кикек пришедшу с тотары, башкирцы, югорцы, вогуличи, пожегл и пограбил городки пермские Соликамск и Сылвенский и Яйвенский и вымские повосты Койгород и Волосенцы пожегл, а Чердыню приступал, но взяти не взял. Того же лета снарядиша Максим да Григорей Строгановы казацких ватаманов а с ними охотчие люди Сибирскую землю воевати и шедшу тое казаки за единолет всю Сибирскую повоевали, за князя великого привели".

Устанавливая достоверность этих сведений, обратимся для начала к деталям. Во-первых, пелымский князь назван здесь по имени Кикек. Сходное написание этого имени (в форме "Кихек") отразилось в поздней соликамской летописной традиции. При этом оно оказалось включенным в соответствующий рассказ, позаимствованный в сокращенном виде из Строгановской летописи, где имя пелымского князя с самого начала отсутствовало. Из соликамских источников этот рассказ перекочевал в летописную компиляцию В. Н. Берха и в "Пермскую летопись" В. Н. Шишонко. В результате имя Кихека прочно вошло а историографию, хотя из документов конца XVI в. уже давным-давно было известно, что на самом деле пелымского князя звали Аблегиримом. Иногда Аблегирима по недоразумению путают с Аблегаиром (Абу-л-Хайром), сыном Кучума, попавшим в русский плен в 1591 г. "Откуда авторы "соликамских известий" взяли сведения о Кихеке, - пишет по этому поводу Р. Г. Скрынников, - остается неизвесным".

Теперь, кажется, этот источник установлен, ибо за два столетия Вычегодско-Вымскую летопись наверняка читали, вследствие чего имя пелымского князя попало сначала в устную, а затем в письменную традицию. Но каким образом "Кикек" появился в самой летописи? Если изначально вывести из-под подозрения вологодского семинариста А. Шергина и писателя-краеведа П. Г. Доронина, имевших отношение к истории ее текста, то единственным "творцом" данного имени мог быть только сам черный поп Мисаил, сделавший это в процессе переработки и сокращения фактов, изложенных в продолжении Пермской владычной летописи. Здесь, по всей видимости, произошел классический случай "подпоручика Киже": под пером Мисаила в "Кикека" превратилось неверно истолкованное относительное местоимение в значении "который" типа "иже", "сый же" и т. п., читавшееся, судя по конструкции фразы, в протографе.

Другой явной ошибкой в статье Вычегодско-Вымской летописи о событиях 1581 г. является упоминание имени Григория Строганова, который вместе с Максимом якобы "снаряжал" казачью экспедицию в Сибирь. Известно, что Григорий Аникиевич Строганов умер 5 ноября 1577 г. К ермаковскому же походу, помимо Максима Яковлевича и, как сообщает Строгановская летопись, Семена Аникиевича, был, по некоторым сведениям, причастен Никита, сын и наследник Григория Аникиевича. Если при этом вспомнить статью 1558 г., то можно сделать вывод: черному попу Мисаилу были известны по именам только два представителя фамилии Строгановых - Григорий и Максим, которых он к месту и не к месту вставлял в свою летопись.

Вместе с тем, в отличие от Строгановской, Вычегодско-Вымская летопись, не зная о выступлении Бегбелия Агтагова, вполне определенно называет не один, а два набега в Прикамье, хотя и относит их, равно как и поход за Урал "казацких ватаманов", к одному и тому же 7089 (1581) г. Любопытно, что один из набегов возглавляет, по летописи, "сибирский царь", а другой - "пелымский князь". Заслуживает также внимания имеющееся здесь указание на то, что казаки завоевали Сибирь "за единолет".

Нетрудно заметить, что автор этой статьи (а им, очевидно, является все тот же Мисаил, "творчески" переработавший какие-то сведения, содержавшиеся в продолжении Пермской владычной летописи) по неизвестным причинам переставил местами руководителей походов, в результате чего у "сибирского царя" не оказалось в войске татар, зато "пелынский князь" пришел "с тотары, башкирцы, югорцы" и лишь в последнюю очередь с "вогуличи". Если сделать обратную перестановку и развести во время набеги ("пелымский" отнести к 1581 г., а "сибирский" - к 1582 г.), приурочив к последнему поход Ермака, то мы получим версию, близкую той, которая выстраивается на основе царских грамот 1581-1582 гг., адресованных Строгановым.

Независимо от этих документов подобной же хронологии и последовательности событий придерживается еще один нарративный источник - т. н. Погодинский летописец, дошедший до нас в единственном списке конца XVII в. Со времени первого издания его текста в 1907 г. этот памятник сибирского летописания, содержащий уникальные сведения о походе Ермака, считался исследователями позднейшей переработкой Есиповской летописи. С этим мнением согласился также Р.Г. Скрынников, выдвинувший предположение о том, что текст летописца был составлен в конце XVII в. московским книжником, имевшим доступ к архиву Посольского приказа, откуда он и позаимствовал ряд фактов о сибирской экспедиции. Однако текстологическое исследование памятника, проведенное Е. К. Ромодановской, позволило ей сделать вывод о том, что Погодинский летописец восходит к раннему протографу, предшествовавшему Есиповской летописи. Им являлось т. н. казачье "Написание", переданное около 1622 г. первому тобольскому архиепископу Киприану оставшимися в живых ермаковцами. Автором этого протографа, по предположению Е. К. Ромодановской, был участник сибирского похода Черкас Александров (Иван Александров сын Корсак по прозвищу Черкас).

Дополнительные изыскания в этом направлении, произведенные автором данных строк, в целом подтвердили, а кое в чем уточнили гипотезу Е. К. Ромодановской. Как удалось установить, текст Погодинского летописца через посредство своего протографа, появившегося после 1636 г., восходит к "Повести летописной", созданной около 1601 г. головой тобольских юртовских татар Черкасом Александровым, очевидцем и участником похода Ермака в Сибирь. С этой же "Повестью" оказались генетически связанными не только сибирские и приуральские произведения (Синодик Ермаковым казакам, Есиповская и Строгановская летописи), но и памятники общерусского летописания XVII в., в том числе хронографическая повесть "О победе на бесерменскаго сибирскаго царя Кучума...", Новый летописец и Свод 1652 г.

Таким образом, за вычетом позднейших редакторских наслоений, которые легко вычленяются, текст Погодинского летописца является на сегодняшний день наиболее надежным источником по изучаемой теме. Опираясь на него, можно реконструировать хронологию и последовательность событий, содержавшихся в "Повести летописной" Черкаса Александрова. Эта реконструкция, дополненная данными других источников, позволяет выстроить следующую версию сибирского похода Ермака.

В 20-х числах июля 1581 г. в строгановских владениях начался вогульский мятеж, возглавляемый Бегбелием Агтаговым. Его участники, "приидоша под Чюсовские городки и под Сылвенский острожек, стали разорять их окрестности, но вскоре были разбиты. Это выступление явилось лишь одним из звеньев в цепи событий, развернувшихся на восточных окраинах Московского государства, к которым, очевидно, был причастен сибирский хан Кучум: в Среднем Поволжье заволновались "луговые" и "горные" черемисы, связь с которыми поддерживал ногайский князь Урус, а в конце лета того же 1581 г., пройдя через "Камень" старой сибирской дорогой по Лозьве и Вишере, в Приуралье вторгся вассал сибирского "царя" пелымский князь Аблегирим. Его путь, отмеченный погромами, точно фиксируется челобитной С. А. и М. Я. Строгановых, сохранившейся в изложении грамоты Ивана Грозного от 20 декабря 1581г.: "ныне деи девятьдесятого (7090. - А.Ш.) году о Семени дни (1 сентября. - А.Ш.) приходил Пелымский князь ратью, а с ним людей семьсот человек, их де слободки на Койве, и на Обве, и на Яйве, и на Чюсовой, и на Сылве деревни все выжгли, и людей и крестьян побили, жон и детей в полон поимали, и лошади и животину отогнали". Судя по царской грамоте, посланной 6 ноября 1581 г. Н. Г. Строганову, в сентябре "Пелымский князь с вогуличи" все еще стоял "около Чюсовского острогу".

В том же 7089 (1581) г., сообщает Погодинский летописец, Бог "посла" казаков "победити царя Кучюма" (Пог. С. 130). События, которые этому предшествовали, хорошо известны. В середине июля 1581 г. царский посол В. И. Пелепелицын, находившийся в Ногайской орде у князя Уруса, отправился в сопровождении ногайского посольства с охраной из 300 всадников и торгового каравана бухарских купцов-"ордобазарцев" в Москву. В первых числах августа на переправе через Волгу под Сосновым островом (в районе р. Самары) все они попали в засаду и подверглись разгрому. В нападении принимали участие "казаки Иван Кольцо, да Богдан Борбоша, да Микита Пан, да Сава Болдыря с товарыщи". Этот же погром упоминается со слов чердынского воеводы В. И. Пелепелицына - бывшего посла, ограбленного "ворами", - и в "опальной" царской грамоте от 16 ноября 1582 г.: "А те атаманы и казаки (отправившиеся "воевати... Сибирские места". - А.Ш.) преж того ссорили нас с Нагайскою ордою, послов нагайских на Волге на перевозах побивали, и ордобазарцев грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили".

Обращает на себя внимание тот факт, что в перечне "воровских" атаманов, нападавших на ногайско-русское посольство, нет имени Ермака. Р. Г. Скрынников нашел этому следующее объяснение: с лета 1581 г. по весну 1582 г. он воевал со своей станицей на фронтах Ливонской войны, после чего соединился на Яике с волжскими казаками, громившими ранее посольство. Отсюда, приняв предложение М. Я. Строганова о службе в его вотчинах, дружина Ермака отправилась в Приуралье.

Если в самом деле верна версия о том, что "Ермак Тимофеевич, атаман казацкий ", упомянутый в письме польского коменданта П. Стравинского в числе тех, кто находился в составе русской рати под Могилевым в конце июня 1581 г., и покоритель Сибири Ермак Тимофеев по прозвищу Токмак (см.: Пог. С. 130) - это один и тот же человек, то, учитывая хронологию Погодинского летописца, события кануна сибирской экспедиции можно представить несколько по-иному.

Летом 1580 г. Ермак и его товарищи "отогнали с Волги тысячу лошадей", принадлежавших ногайскому мурзе Урмагмету, убив при этом его "карачея Батугай-баатыря". Весной 1581 г., готовясь к походу на западный театр военных действий, казаки Ермака угнали у того же мурзы еще 60 лошадей. 25 июня 1581 г. русский корпус под командованием воеводы кн. М. П. Катырева-Ростовского, в составе которого находился и ермаковский отряд, переправился в район Могилева и Орши через Днепр. Уже к августу 1581 г. военные действия здесь в основном закончились, а полкам было "велено быти во Ржеве".

Между тем в начале мая того же 1581 г. московским властям стало известно о нападении на русские владения не только крымских и азовских, но также и ногайских татар. В ответ на эти предательские действия со стороны князя Уруса, "Урмагметя-мурзы и других мурз" правительство Ивана Грозного фактически предоставило волжским казакам свободу действий в отношении ногайцев. В результате казацкой вольницей, в которую входили И. Кольцо и его товарищи, в конце июня - начале июля 1581 г. был сожжен и разграблен Сарайчик - столица Ногайской орды, располагавшаяся в низовьях Яика. Одновременно против татар, грабивших русские земли, были направлены воинские части. Очевидно, одной из них являлась и конная станица Ермака, переброшенная с западных границ в Поволжье. В середине августа 1581 г., преследуя ногайский отряд из 600 человек, уходивший с добычей из-под Темникова и Алатыря, ермаковцы вышли к волжской переправе под Сосновым островом, где все еще находилась ватага "вольных", казаков, разгромивших накануне ногайско-русское посольство. Зажатые с двух сторон, ногайцы были разбиты. Вероятно, некоторые из них сумели вырваться из окружения и ушли на Яик. Объединенный отряд казаков верхом на конях бросился за ними в погоню.

Добравшись до Яика, казаки стали решать вопрос: что делать дальше? Было ясно, что московское правительство не простит им ограбленного на Волге посольства. После долгих споров часть отряда во главе с атаманом Богданом Борбошей осталась в районе Яика, а остальные 540 человек, в т. ч. атаманы Иван Кольцо, Никита Пан, Матвей Мещеряк, Яков Михайлов и Савва Болдыря, решили вместе с Ермаком уйти в Приуралье. Был конец августа, заканчивался 7089 (1581) г., и казаки это хорошо запомнили.

Как сообщает Погодинский летописец, с Яика ермаковцы перебрались к верховьям Иргиза, а оттуда вышли к Волге (см. Пог. С. 130). Судя по всему, этот путь они проделали на конях. Уже на Волге казаки пересели в струги, спрятанные на одной из тайных пристаней (возможно, в районе того же Соснового острова), и двинулись вверх по реке, "а из Волги в Каму реку и Камою рекою вверх же" (Там же). Достигнув устья р. Чусовой, свернули на Сылву (по Кунгурской летописи, это произошло, как уже упоминалось выше, 26 сентября), где, очевидно, столкнулись с арьергардом Аблегирима и нанесли ему поражение. Отголоски этих событий отразились позднее в рассказах о боях ермаковцев с вогулами в самом начале их похода в Сибирь, которые читаются в хронографической повести "О победе на бесерменскаго сибирскаго царя Кучума...", в Строгановской летописи, в Лихачевской редакции Еписовской летописи, в Бузуновском летописце и т. д. Наступление зимы казаки встретили в укрепленном лагере на Сылве.

Единственным письменным источником, сообщающим о зимовке ермаковцев в этих местах, является Кунгурская летопись, в которой говорится: "...и погребли по Сылве вверх и в замороз дошли до урочища, Ермакова городища ныне словет; и идучи у жителей обирали хлебы и запасы и тут зимовали, и по за Камени вогуличь воевали и обогатели, а хлебом кормилися от Максима Строганова. И в поход ходиша на вогуличей 300 человек и возвратишася з богатством в домы своя и на подъем в Сибирь и к тому приправиша вдоволь легких струг с припасы".

Правдоподобность этого рассказа подтверждается следующими фактами. В сентябре 1581 г., когда воины пелымского князя еще стояли "около Чюсовского острогу", С. А. и М. Я. Строгановы просили царя "их пожаловати, велети им дати ратных людей с Перми Великие". А спустя месяц или полтора они обратились к нему уже за разрешением набрать "охочих людей" в их вотчинную армию. При этом из контекста их челобитной даже в изложении царской грамоты становится ясно, что они имели в виду какой-то реальный воинский контингент, который собирались использовать в войне против вогулов: "Семен деи да Максим охочих казаков и своими людьми (курсив мой. - А.Ш.) на вогульские улусы без нашего указу войной приходить не смеют". Это наводит на мысль о том, что Строгановым требовалась лишь формальная санкция сверху, которая позволила бы им полулегально взять на службу находящихся в розыске "воров", волею случая оказавшихся на Сылве. Зная крутой нрав царя, солепромышленники прекрасно осознавали рискованность данного предприятия и поэтому лукаво умолчали о том, кого они решили привлечь для обороны своих владений. В итоге Строгановы добились своего: грамотой от 20 декабря 1581 г., адресованной пермским и соликамским старостам и целовальникам, всем земским "охочим людям" разрешалось идти "на их наем". "А которые вогуличи на их (Строгановых. - А.Ш.) остроги войною приходят и задоры чинят, - говорилось в той же грамоте, - и на тех бы вогулич приходили, и над ними промысля... войною издосадити, и вперед им (вогуличам. - А.Ш.) неповадно [было] воровать". Разрешая военные действия против вогулов, московское правительство выдвигало при этом лишь одно условие - не спровоцировать в результате подобных акций большой войны в Приуралье.

Между тем в декабре 1581 г. в Чердынь прибыл новый воевода В. И. Пелепелицын, сменивший на этой должности кн. И. М. Елецкого. Вскоре до него стали доходить известия о том, что делалось в строгановских вотчинах, но воевода до поры до времени предпочитал об этом молчать, не желая ссориться с могущественными соседями даже из-за обид и оскорблений, нанесенных ему казаками на волжской переправе. Однако, когда в конце лета - начале осени 1582 г. Пермский край оказался-таки охваченным пламенем большой войны, В. И. Пелепелицын, пытаясь выгородить себя, припомнил все. "И то (набег сибирско-пелымской рати. - А.Ш.) зделалось вашею изменою, - выговаривалось Строгановым со слов его отписки в "опальной" грамоте, - вы вогуличь и вотяков и пелымцев от нашего жалованья отвели, и их задирали и войною на них приходили (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.), да тем задором с Сибирским салтаном ссорили нас, а волжских атаманов (которые, как следует из контекста грамоты, и осуществляли эти действия. - А.Ш.), к себе призвав, воров наняли в свои остроги без нашего указу ".

Но все это будет позднее. А пока ермаковцы совершали из своего сылвенского лагеря зимние рейды по "вогульским улусам", не очень-то заботясь об их последствиях. В то же время Строгановы, получившие в конце января - начале февраля 1582 г. разрешение царя на набор в свою вотчинную армию "охочих людей", все еще откладывали окончательное заключение договора с Ермаком и его дружиной о службе. Решились они на этот шаг только весной.

"В лето 7087 (1579. - А.Ш.) году, - говорится в Строгановской летописи, - априля в 6 день (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.), слышаху бо сия Семен и Максим и Никита Строгановы от достоверных людей о буйстве и храбрости поволских казаков и атаманов Ермака Тимофеева с товарыщи, како на Волге на перевозех Нагайцев побивают и Ардобазарцев грабят и побивают ", и послали к ним "людей своих с писанием и з дары многими", приглашая казаков "в Чюсовские городки и в острошки на спомоганье им". Судя по всему, летописец сконструировал это известие из разных источников. Так, указание на приход ермаковцев "с великие реки Волги", читающееся в заголовке данной статьи, восходит, очевидно, к летописному протографу, а сведения о казачьих "подвигах" явно позаимствованы из "опальной" царской грамоты 1582 г. Откуда взялась первая часть даты (7087), неизвестно. Зато вторая ее часть (6 апреля) имеет, скорее всего, какую-то документальную основу. Заслуживает также внимания дата прихода "Ермака Тимофеева с товарыщи в Чюсовские городки", помещенная в следующей статье: "июня в 28 день, на память святых чюдотворец и безсребреник Кира и Иоанна".

Согласно Кунгуровской летописи, уход дружины Ермака из лагеря на Сылве произошел примерно в это же время: "И мая в 9 день доспели обещанием часовню на городище том во имя Николы чюдотворца. Овии же поплыша с Ермаком вниз по Сылве до усть Чюсовой, овии ж остася на городищи том с женами и з детми, вечно оселишася". А перед 12 или 13 июня казаки уже забирали у Маскима Строганова в Нижнечусовском городке запасы и оружие. Очевидно, летом 1582 г. Ермак побывал также в Орле-городке (Кергедане) - столице камских владений Н. Г. Строганова. Свидетельством этого является скопированная в XIX в. надпись на стволе утерянной впоследствии затинной пищали: "В граде Кергедане на реце Каме дарю я, Максим Яковлев сын Строганов, атаману Ермаку лета 7090 (1582. - А.Ш.)".

Во время зимних рейдов на становища вогулов ермаковцы собрали немало информации о землях, находившихся за "Камнем". Многое им также рассказывали Строгановы и их люди. В результате на конец лета был запланирован поход на Пелымское княжество, суливший богатую добычу. Июль 1582 г. прошел в сборах, а в августе, в самый канун казачьей экспедиции, "Кучюмов сын Алей пришел войною на Чюсовую". Нападение было совершено через т. н. Тюменский волок близ Сылвы с выходом на строгановские городки. Вместе с Алеем в набеге участвовал и пелымский князь Аблегирим, жаждавший реванша. Поскольку ермаковцы "Чюсовой сибирским повоевать не дали" (Пог. С 130), татарско-пелымская рать двинулась дальше, разоряя по дороге русские поселения по Каме, сожгла Соль Камскую, а 1 сентября 1582 г. осадила Чердынь. После неудачной попытки взять столицу Перми Великой "окаяннии", по свидетельству Строгановской летописи, "поидоша под Кай городок, и ту велию пакость учиниша". О том, что неприятель "вымские повосты Кайгород и Волосенцу пожегл", сообщает, как уже говорилось выше, и Вычегодско-Вымская летопись. В это время дружина Ермака, отразившая нападение воинства Алея на Нижнечусовской острог и тем самым выполнившая свои обязательства перед М. Я. Строгановым, переменила свои планы в отношении похода на Пелым. "И с тех мест, - вспоминал Черкас Александров, - учали оне, Ермак с товарыщи, мыслить и збираться, как бы им доитти до Сибирской земли до царя Кучюма" (Пог. С. 130). Не позднее середины августа того же 1582 г. они отправились вверх по Чусовой, прокладывая свой собственный путь за Урал. Как и в случае с разгромом Сарайчика, волжские казаки решили ответить ударом на удар. А посему главной их целью стала теперь Сибирь - столица "царя Кучюма".

Из Чусовой ермаковцы повернули в устье р. Серебрянки, что "пришла от Сибирские страны в Чюсовую реку с правой стороны". Поднявшись по ней, они 25-верстным волоком через перевал "суды на себе волочили" до р. Баранчи и уже по ней поплыли, не останавливаясь, "вниз в реку в Тагил", впадавшую в Туру (Там же).

Так начался стремительный и дерзкий поход казачьего отряда Ермака Тимофеевича в Сибирь. Предшествовавшие ему события (погром ногайско-русского посольства на Волге, уход дружины Ермака с Яика через Иргиз, Волгу и Каму в Приуралье, зимовка на Сылве, приглашение ермаковцев Строгановыми на службу для обороны своих владений от вогульских набегов, подготовка пелымской экспедиции и, наконец, отпор, данный воинству Алея и Аблегирима на Чусовой) свидетельствуют о том, что главными инициаторами этого похода были не Строгановы и уж тем более не государство, а сами казаки, привыкшие действовать по обстоятельствам. У них не было ни времени, ни возможности двигаться медленно, "с искусом", зимовать на Тагильском волоке или же на Туре. С самого начала это был типичный разбойничий набег ("с возвратом здумали бежать в Сибирь разбивать"), который неожиданно для самих казаков привел к крушению грозного Сибирского "царства" и в силу различных обстоятельств затянулся впоследствии на целых три года.

Недельный тур, однодневные пешие походы и экскурсии в сочетании с ком фортом (трекинг) в горном курорте Хаджох (Адыгея, Краснодарский Край). Туристы проживают на турбазе и посещают многочисленные памятники природы. Водопады Руфабго, плато Лаго-Наки, ущелье Мешоко, Большую Азишскую пещеру, Каньон реки Белой, Гуамское ущелье.

После победы над Казанским ханством России открылся более короткий и удобный путь к Сибирскому ханству, которое было образовано в результате распада Золотой орды Чингизидами из рода брата Батыя Шибана вначале 20-х гг. 15 в. на обширной территории от Урала до Иртыша и Оби.

В 1555 году, сибирский хан Едигер, очевидно рассчитывая на помощь Москвы в политической борьбе со своим врагом Кучумом, происходившим из рода Шибанидов, и претендовавшего на власть в Сибирском ханстве, обратился к Ивану Грозному через своих послов с просьбой принять всю его сибирскую землю в российское подданство и обязался платить дань соболями. Иван Грозный согласился на это. Но в 1563 году дружественный Москве Едыгей был свергнут Кучумом. Поскольку ливонская война не позволила Ивану IV оказать Едигею своевременно военную помощь.

Первые годы своего правления хан Кучум демонстрировал свою лояльность Московскому государю, называл его старшим братом и даже отправил ему в 1569 году в качестве дани тысячу соболей. Но уже в 1571 году Кучум разорвал дипломатические отношения, с Россией убив московского посла приехавшего за данью. После этого отношения Москвы и Сибирского ханства становятся откровенно враждебными. Кучум переходит к обычной ордынской политике – грабительских набегов.

В 1573 году сын Кучума Маметкул совершает набег на реку Чусовую. Строгановская летопись сообщает, что целью набега было разведать дороги, которыми можно пройти с войском в Великую Пермь и к крепостям Якова и Григория Строгановых, получивших 1558 году от Московского государя грамоту на владения по рекам Каме, Чусовой и Тобол, для обеспечения торговых путей в Бухару. При этом государь дал Строгоновым право добывать на пожалованных землях полезные ископаемые, собирать ясак, строить крепости и нанимать для защиты вооружённые отряды. Воспользовавшись данными им царём правами, Строгановы для защиты своих владений построили ряд городов-крепостей и заселили их нанятыми для охраны казаками. Пригласив для этого летом 1579 года к себе на службу 549 волжских казаков во главе с их атаманом Ермаком Тимофеевичем Алениным.

В 1580 и 1581 году подвластные Кучуму Югорские князья совершают два грабительских набега на Пермскую землю. Строгановы были вынуждены, обратится к Ивану IV с просьбой, чтобы он разрешил воевать сибирскую землю ради обороны от татарского хана и русским людям на прибыток. Получив известие о частых нападениях Кучума на Пермскую землю, которые приносят много разорения, беды и горя государь был очень опечален и прислал Строгоновым жалованную грамоту со своим разрешением, и даже освободил их будущие земли от всех сборов, податей и повинностей сроком на двадцать лет. После этого Строгоновы снарядили на свои средства экскурсию, под руководством Ермака, выдав им в достатке всё самое необходимое для успешного похода: доспехи, три пушки, пищали, порох, съестные припасы, жалование, проводников и переводчиков.

Таким образом, помимо расширения территории, хозяйственного освоения Сибири, добычи пушнины, на которые вполне обоснованно указывают историки, одной из главных причин освоения Сибири явилась ликвидация военной угрозы со стороны Сибирского ханства.

1 сентября 1581 года (по некоторым данным 1 сентября 1582 года) отслужив соборный молебен, экспедиция Ермака Тимофеевича погрузившись на 80 стругов в торжественной обстановке с развивающимися полковыми знамёнами, под несмолкаемый звон колокола строгановского собора и музыку выступила в поход. Провожать казаков в дальний путь пришли все жители Чусовского городка. Так начался знаменитый поход Ермака. Численность отряда Ермака точно неизвестна. Летописи называют разные данные от 540 до 6000 тысяч человек. Большинство историков склоняется к мнению, что дружина Ермака насчитывала приблизительно 840-1060 человек.

По рекам: Чусовой, Туре, Тоболу, Тагилу, казаки с боями продвигались из Нижне-Чусовского городка вглубь сибирского ханства, к столице хана Кучума - Кашлыку. Войны подвластных Кучуму мурз Епачи и Таузака никогда не слыхавшие огнестрельного оружия сразу разбежались после первых залпов. Оправдываясь, Таузак говорил Кучуму: "Русские воины сильны: когда стреляют из луков своих, то огонь пышет, дым выходит и гром раздается, стрел не видать, а уязвляют ранами и до смерти побивают; ущититься от них никакими ратными сбруями нельзя: все навылет пробивают". Но летописи отмечают и несколько крупных сражений отряда Ермака. В частности среди них упоминается сражение на берегу Тобола у юрт Бабасана, где выступивших в поход казаков безуспешно пытался задержать посланный Кучумом царевич Маметкул. В этой битве Маметкул имел огромный численный перевес, однако казаки не устрашившись превосходства ордынцев, дали им бой и сумели обратить десятитысячную конницу Маметкула в бегство. «Ружье восторжествовало над луком» писал по этому поводу С.М. Соловьёв. Продвигаясь дальше в Сибирь, казаки завладели улусом главного советника хана Кучума Карачи и крепостью мурзы Атика. Сравнительно лёгкие победы казакам обеспечило преимущество огнестрельного оружия, и бережное отношение Ермака к своей дружине, оберегавшего её от всяких случайностей, самолично расставлявшего усиленные караулы и лично проверявшего их, бдительно следившего, чтобы оружие его воинов было всегда хорошо начищено и готово к бою. В результате Ермаку удалось сохранить боеспособность дружины вплоть до решающего сражения с главными силами хана Кучума, которое произошло 23 октября 1582 года, у Чувашского мыса на правом берегу Иртыша. Численность отряда Ермака составляла приблизительно 800 человек, в то время как сибирских татар было более трёх тысяч.

Чтобы его войска не попадали под пули казаков, хан Кучум приказал срубить засеку и расположил свои главные силы, которыми руководил его сын Маметкул, за поваленными стволами деревьев. В начавшейся битве казаки подплыли к берегу и стали высаживаться на него, одновременно обстреливая татар. Татары в свою очередь обстреливали казаков из луков, и старались заставить отойти их к стругам. Ермак видел, что непрерывный огонь, который вели его люди, не причиняет большого вреда засевшему за засекой неприятелю, и поэтому решил вывести татар на открытую местность. Сделав вид, что отступает, Ермак протрубил сигнал к отходу. Увидев отступление казаков, воспрянувший духом, Маметкул вывел свои войска из-за засеки и атаковал казаков. Но как только татарские войны стали к ним приближаться казаки построились в каре, расположив в его центре стрелков с пищалями, которые открыли по наступавшим татарам огонь, причиняя им большой урон. Попытки татар опрокинуть каре в рукопашной схватке не удались. В этой царевич Маметкул был ранен и едва не попал в плен, но татары сумели его спасти и в лодке вывезли с места сражения. Ранение царевича вызвало панику в войске и войны Кучума начали разбегаться. Бежал и сам хан Кучум. 26 октября 1582 года отряд Ермака вошёл в опустевшую столицу ханства Кашлык.

Уже на четвёртый день после взятия столицы к Ермаку с выражением покорности и ясаком пришёл остецкий князь Бояр. Его примеру вскоре последовали другие ханы, и вожди мансийских племён. Однако, установление контроля над столицей сибирского ханства и прилегавшей к ней территории, ещё не означало полной ликвидации Сибирской орды. Кучум всё ещё располагал значительными военными силами. Под его контролем всё ещё оставались южные и восточные районы ханства, а также часть Югорских племён. Поэтому Кучум не стал отказываться от дальнейшей борьбы и прекращать сопротивления, а откочевал в недоступные для стругов Ермака верховья рек Иртыша, Тобола и Ишима, при этом внимательно наблюдая за всеми его действиями. При каждом удобном случае Кучум старался нападать на небольшие казацкие отряды и наносить им максимальный урон. Иногда ему это удавалось. Так его сын Маметкул, в декабре 1582 года, сумел уничтожить на озере Абалак отряд из двадцати казаков, возглавляемый есаулом Богданом Брязгой, разбивших у озера лагерь и промышлявших зимней рыбной ловлей. Ермак быстро узнал о случившемся. Догнал татарские войска и напал на них. Битва длилась много часов и по упорству намного превосходила Чусовскую битву и закончилась только с наступлением темноты. Ордынцы были разбиты и отступили, потеряв в этой битве, если верить документам посольского приказа десять тысяч человек.

Следующий 1583 год, был удачен для Ермака. Сначала на реке Вагай был взят в плен царевич Маметкул. Затем подчинены татарские племена вдоль Иртыша и Оби и захвачена столица хантов Назым. После этого Ермак Тимофеевич отправил в Москву к царю отряд из 25 казаков во главе со своим ближайшем соратником Иваном Кольцо, с сообщением о взятии Кашлыка, приведении под власть русского царя местных племён, и пленении Маметкула. В качестве подарка Ермак отправил царю меха.

Прочитав присланную Ермаком грамоту, царь был так обрадован, что простил казакам все их прошлые провинности, гонцов пожаловал деньгами и сукном, послал казакам в Сибирь большое жалование, а Ермаку богатую шубу со своего царского плеча и два дорогих доспеха и серебряный шлем. Также он велел величать Ермака князем сибирским и снарядил в помощь казакам воевод Семёна Балховского и Ивана Глухова с пятьюстами стрельцами.

Однако силы Ермака вынужденного непрерывно воевать в течение нескольких лет, истощались. Испытывая острую нехватку боеприпасов, одежды и обуви, дружина Ермака неизбежно теряла свою боеспособность. Зимой 1584 года у казаков закончились запасы продовольствия. В суровых зимних условиях и враждебном окружении их пополнение было временно невозможно. В результате голода умерли многие казаки. Но этим их трудности не закончились.

В том же году бывший советник Кучума Карача, попросил у Ермака помощи в борьбе с Казахской ордой. Его послы прибыли в Кашлык для переговоров, но увидев в каком бедственном положении, находятся казаки, доложили об этом Караче, и тот узнав, что казаки ослаблены голодом, и еле держатся на ногах, решил, что настал удобный момент покончить с Ермаком. Он обманным путём уничтожил посланный ему на помощь Ермаком отряд из сорока человек, возглавляемый вернувшимся из Москвы Иваном Кольцо, предательски напав на них во время пира, даваемого в их же честь.

Весной Карача осадил Кашлык, окружив его плотным кольцом, при этом внимательно следя, за тем, чтобы никто из ханских и мансийских вождей признавших власть Ермака, не проник в Кашлык и не привёз туда продовольствия. Карача не стал штурмовать город, надеясь взять его измором, и терпеливо ждал, когда у осаждённых закончатся продовольственные запасы и голод окончательно ослабит их.

Осада длилась с весны до июля. За это время лазутчики Ермака сумели разведать, где находится ставка Карачи. И в одну из летних ночей, под покровом темноты, высланный Ермаком отряд, сумев обойти татарские заставы караулы, неожиданно напал на ставку Карачи, перебив почти всю его стражу и двух сыновей. Сам Карача, чудом избежал гибели. Но с наступление утра, казаки не могли пробиться обратно в город. Расположившись на пригорке, они храбро и успешно отражали все атаки многократно превосходивших их по численности врагов, которые лезли на пригорок со всех сторон. Но Ермак, услышав шум боя начал стрелять по ордынцам, оставшимся на своих позициях под стенами Кашлыка. В результате к полудню войско Карачи утратило боевой порядок и бежало с поля боя. Осада была снята.

Летом 1584 года хан Кучум не имя ни сил, ни мужества вступить в открытое сражение с Ермаком пошёл на хитрость, подослав к казакам своих людей, которые выдали себя за представителей бухарских купцов, и просили Ермака встретить на реке Вагай купеческий караван. Ермак, с оставшимися в живых казаками, численность которых, в разных источниках, колеблется от 50 до 300 человек, отравился в поход по Вагаю, но не встретил там никаких купцов и вернулся назад. На обратном пути, во время ночного отдыха на берегу Иртыша. Казаки подверглись нападению воинов Кучума. Несмотря на внезапность нападения и численное превосходство ордынцев. Казакам удалось отбиться, потеряв убитыми всего десять человек, сесть на струги и отплыть в Кашлык. Однако в этом бою прикрывая отход своих воинов, героически погиб атаман Ермак. Есть предположение, что он раненый пытался переплыть приток Иртыша Вагай, но утонул из-за тяжёлой кольчуги. После гибели своего атамана, оставшиеся в живых казаки, вернулись на Русь.

Ермак оставил о себе добрую память, став для народа национальным героем, о котором были сложены, многочисленные сказания и песни. В них народ воспел преданность Ермака своим товарищам, его воинскую доблесть, полководческий талант, силу воли и мужество. Он навсегда остался в анналах русской истории как смелый землепроходец и победитель хана Кучума. И сбылись слова легендарного атамана сказавшего своим соратникам, «Не оскудеет память наша в этих странах».

Поход Ермака ещё не привёл к присоединению Сибири к Русскому государству, но стал началом этого процесса. Сибирское ханство было разгромлено. Ещё один осколок Золотой орды прекратил своё существование. Данное обстоятельство, обезопасило границы России от нападений сибирских татар с северо-востока, создало благоприятные условия для широкого хозяйственного Сибирского края и дальнейшего расширения жизненного пространства русского народа. В след за дружиной Ермака в Сибирь потянулись торговые и военно-служивые люди, промышленники, звероловы, ремесленники, крестьяне. Началось интенсивное заселение Сибири. В следующие полтора десятилетия Московское государство завершило окончательный разгром Сибирской орды. Последняя битва русских войск с ордынцами произошла на реке Ирмень. В этой битве Кучум был полностью разбит воеводой Андреем Воейковым. С этого момента Сибирское ханство прекратило своё историческое существование. Дальнейшее освоение Сибири проходило относительно мирно. Русские поселенцы осваивали земли, строили города, заводили пашни, вступали в мирные хозяйственные и культурные связи с местным населением, и лишь в очень редких случаях имели место стычки с кочевыми и охотничьими племенами, но общего мирного характера освоения Сибирского края эти столкновения не меняли. У русских переселенцев в целом складывались добрососедские отношения с коренным населением, это объясняется тем, что пришли они в Сибирь не за грабежом и разбоем, а занятием мирным трудом.

Все началось с просмотра фильма о Ермаке – своей лубочностью он мне не понравился. А до этого я проехал практически по всем местам, где с 1618 года в течение ста лет ставились русские остроги на Енисее. Позже случайно в сборнике фольклорных песен Кирши Данилова (публикация 1804 г.) я прочитал, что Ермак погиб в «Енисее-реке» - попутали с Ермаком Остафьевым, утонувшим в Енисее во время битвы с местными «татарами». А еще с детства волновала величавая «Ревела буря…» - всегда считал, что песня эта народная, но она оказалась написанной декабристом К. Рылеевым. И потом мне всегда казалось странным, что про Колумба или про того же конкистадора Франсиско Писсаро, завоевавшего Перу, мы знаем практически все, а в истории о Ермаке даже само его имя вызывает сомнения.

Так что поход по пути Ермака, с которого началась жестокая колонизация Сибири, давно зрел в моем подсознании. Ведь какой до него была Россия? Небольшим славянским государством, отчаянно боровшимся за свою независимость. А стала огромной евразийской державой, ввергнутой безответственным атаманом в 150-летнюю захватническую войну с первобытными племенами, для которых, судя по сохранившемуся фольклору, все русские и, особенно, казаки навсегда остались собирательным образом жестокого и безжалостного врага.

Да и проверить хотелось новомодную научную версию, которая слишком уж стала отличаться от того, что писали в летописях. В соответствии с ней, этот разбойник без всяких обязательств, легкий по жизни, свободный и независимый вдруг нанимается служить олигархам Строгановым. Два года со своей ватагой он сидит у них на содержании и, когда нужда в его войске наконец-то возникла, беспечно бросает хозяев на произвол судьбы в самый пик набегов сибирских татар. Зато мощным набегом за неполных два месяца (а не за год, как в летописях) завоевывает солепромышленникам ранее пожалованную им Иваном Грозным тобольскую Сибирь. Но докладывает об этом почему-то не своим спонсорам, которые оплатили все затраты, а непосредственно царю. Вроде как откупился за «преступленья буйной жизни» . Получается, что для государства атаман старался, а не наживы ради. И потом еще почти три года Ермак находится в Сибири, теряя своих товарищей (от тысячи человек девяносто осталось). А это ради чего? Ведь не было у них какой-то общей идеи, которую бы все разделяли. В результате бежали казаки из Сибири сразу же после гибели атамана. Но не к Строгановым. Потому что перед походом подписали им «кабалы» - долговые расписки за выданные продукты и снаряжение. Казакам же рассчитываться было нечем. Пушнина царю ушла, что-то сами носили и проедали и потому ценностей в походе никаких не нажили. Вернись же без отдачи и тогда одна дорога: под строгановский суд, в темницу либо в рабство. Вот такая пресная «правда» жизни...

Летом прошлого года на эту поездку я уже чуть было не отважился, но компании не собралось. Да и дата юбилейная - 425 лет исторической экспедиции, исполнится только этой осенью. А может быть и рано мне еще было, не созрел.

В поход особо не готовился. Всего месяц прошел, как я вернулся из Карабаха. Работа над очерком о том путешествии была очень напряженной и закончилась буквально в последний день перед отъездом за Урал. И все же между делом я связался с велосипедистами Перми, Екатеринбурга и Тюмени, чтобы они тоже приобщились к теме. По обыкновению и книжку сделал с материалами о Ермаке, собранную из публикаций в Интернете и того, что нашел в библиотеках. Через работников Омского музея удалось достать фотографию одного из пяти войсковых знамен ермаковцев (казакам Строгановыми было выдано «всякому сту по знамени» ) и сделать его небольшую копию. А также сманить в путешествие казачьего сотника из Лесосибирска Сергея Дубовского, давно мечтавшего о паломничестве по пути Ермака, и членов нашего клуба Диму (Dimonster) и Машу (naima).

В наших планах было попытаться повторить основную часть пути Ермака: от места начала его похода (с ним предстояло еще определиться) до столицы Сибирского ханства г. Искер.

После ее захвата Ермак еще долго путешествовал по Сибири, приводя остяков, вогулов и татар «под высокую государеву руку». Но это, наверное, тема для других велосипедных походов.

Откуда начиналось «сибирское взятие»?

Из Красноярска выезжаем поездом. Идет мелкий дождь, а на небе сияет широченная радуга. Значит, все у нас получится.

До Перми добрались за 1,5 суток. С вокзала сразу же переехали на автостанцию и ближайшим автобусом откочевали в г. Соликамск. Это бывший уездный город Соль-Камская, основанный еще в 1430 г. как промышленное поселение. В течение шести столетий здесь добывалась соль-пермянка, кормившая всю Россию. А коми-пермяки пользовались этим месторождением еще в 10 веке.

Побегали по музеям и вволю налюбовались на величественные храмы Соликамского кремля с «жучковым» орнаментом (в виде буквы «Ж», что означает «жизнь»). Такой орнамент встречается еще на церквях соседнего г. Усолье и больше нигде. И только здесь церкви украшены изразцовыми изображениями славянской полудевы-полуптицы Сирин – жительницы рая.

В Троицком храме около древнего складня с иконой Николая Чудотворца я случайно остался один. По преданию, складень был послан жителям Соликамска еще Иваном Грозным. Подумалось вдруг, что надо бы помолиться заступнику странников, как это и казаки делали. Беззвучно прошептав: «Господи, защити меня, не оставь», я вдруг ясно услышал чистый и низкий голос: «БУДЬ СМЕЛЫМ!» Я даже опешил. А музей-то уже закрывается... Только и осталось в голове: быть смелым, это быть и мужественным, и решительным, т. е. в широком смысле этого понятия. Но ко мне это какое отношение имеет? Вроде решительности хватает, раз отважился на поход. Да и катим-то по дорогам, без особого риска и опасностей. Может быть, к Ермаку это пожелание относится? Ведь я только и думаю о том, чтобы ощутить, что чувствовал атаман, проникнуть не только в само событие, но и в нечто эфемерное, сокрытое от нас временем. Проникнуть в помыслы, идеи и чаяния, двигавшие участниками этого уникального похода, давшего начало освоению огромных сибирских территорий.

Хотим еще съездить в п. Усть-Боровское посмотреть единственный в мире Музей соли. Там с 19-го века сохранились скважины, рассолоподъёмные башни, соляные варницы, соляной ларь. Но – неудача. Оказывается, музей сгорел, находится на реставрации и для посетителей закрыт. Так что довольствуемся набором открыток.

Впервые соль в этих местах стали добывать за сто с лишним лет до появления клана Строгановых. Первоначально, в начале 15 века, промысел организовали купцы-вологжане братья Калиниковы. И уже их потомков потеснил хваткий Аникей Строганов, солеварным промыслом занимавшийся с 17-летнего возраста (1515 г.) и ко времени прихода на Каму владевший 10-ю варницами в Сольвычегодске, железодутным и кузнечным производством.

В 1558 г., вскоре после того, как пало Казанское ханство (1955 г.) и к России добровольно присоединились башкиры (1555 г.) и прикамские удмурты (1557 г.), Аника отправил к Ивану Грозному своего сына Григория с просьбой выделить им земли по Каме и Чусовой, на которых, якобы, никто не живет. Царь согласился, с условием, что Строгановы не будут разрабатывать руды и принимать у себя беглых, татей и разбойников.

Переночевав на песчаной косе Камского водохранилища, мы с Сергеем переехали в г. Усолье (основан в 1606 г.). Несчастливое это место – 7 раз город полностью выгорал вместе со всеми солеварнями. Исторически, как и Соликамск, это была федеральная собственность.

В Усолье тоже интересные церкви и музеи, в одном из которых нам неожиданно повезло. Его экскурсовод вывел нас на местного краеведа Нину Ивановну Дубинкину, много лет занимающуюся темой Ермака. Но до встречи с ней мы еще съездили в Орел-городок, где сфотографировались у деревянной стелы, поставленного более 40 лет назад в память о сибирском взятии.

Городок этот, к сожалению, оказался совсем не тот, где бывал Ермак. Нынешний был перенесен сюда в начале 18 века из-за подтопления Камой старого поселения, основанного как крепость в 1564 г. Ермак в Орле, несомненно, бывал, как и в других владениях Строганова (есть упоминание о доме Ермака на Адамовой горе, что находится напротив, в нынешних Березниках). Но его поход начинался явно не отсюда, как рисуют на схемах в музеях. Все-таки далековато от этих мест добираться до Чусовой, единственной из всех рек текущей сквозь Уральские горы. А ведь именно там находились строгановские Чусовские городки (Верхний и Нижний), от которых до Урала оставалось всего-то верст 200. Поэтому не было никакого смысла тащить с собой лишние 400 км провиант и оружие, которые можно было взять там, на месте. Да и сам Максим Строганов, писавший письмо Ермаку с приглашением на службу, проживал не в Орле, а владел Нижним Чусовским городком.

Замысел же «сибирского взятия», вероятно, именно в Орле и возник. Потому что этот городок был в тот период «старшим» в Строгановской вотчине. Он был построен в виде мощного острога на мысу, образованном стрелкой Камы и Яйвы и имел свой гарнизон, прекрасно обеспеченный изготовленным здесь же, в строгановских мастерских, огнестрельным оружием. Именно здесь, на Каме, где Ермак скрывался от царского сыска, и должны были проходить первые переговоры между Строгановыми и разбойничьим атаманом.

Совершенно очевидно, что инициатива похода принадлежала не бездомному бродяге Ермаку-Ермолаю (под этим именем он записан в поминальном церковном синодике), а самими Строгановыми. Родственники мыслили стратегически, просчитывая свой бизнес на много лет вперед. В свое время их предки получили эти земли во временное пользование на условиях 20-летнего освобождения от налогов. В 1579 году льгота заканчивалась. Поэтому еще за пять лет до срока, в 1574 году, предприниматели получили царскую грамоту, по которой им были пожалованы «...места за Югорским камнем, в сибирской украине... и Тобол реку с речками и озерами, с устья и до вершины... В самом царстве сибирском покорение оного под Российскую державу иметь старание, також по реке Иртышу и по Оби Великой, по обе стороны тех рек, людей населять и пашни пахать и угодьями владеть» . Что было выгодно и Строгановым, и царю – чужими руками Сибирь освоить. Своих-то ресурсов в государстве, разоренном Ливонской войной, не хватало.

Однако тогда у солепромышленников необходимой военной силы тоже не было. А вскоре один за другим, в 1577 и 1578 гг., братья умирают, оставив наследство 22-летнему Максиму и 16-летнему Никите. Раздел имущества между ними и их старшим родственником Семеном, жившим в Сольвычегодске, произошел только в 1579 году. И только тогда, в соответствии с разрешением на создание собственной армии, Строгановыми и был нанят «буйный атаман волжский» Ермак со своей 6-тысячной пиратской бандой. Именно в этот год он бежал на Каму, прослышав о карательной экспедиции, организованной против казаков Иваном Грозным за их нападение на ногайский караван и русское посольство (тот же 1579 г.), после чего ногайцы отказались поставлять лошадей для русской армии. Вот царь и распорядился «истребить сих хищников» .

В том, что вольные флибустьеры нанялись служить олигархам, ничего странного не было. Во-первых, нужно было где-то спрятаться. А укрыться от царских карателей можно было тогда только на Яике, Тереке или на Каме - в уральской вотчине Строгановых. Последний вариант был наиболее предпочтительным. Ведь в Московии она была своеобразным государством в государстве. Никому, кроме царя, неподсудным, управляемым собственным судом, имеющим право на свои вооруженные силы «для сохранения от набегов» и, хотя и неясные, границы, которые нужно было защищать.

А во-вторых, казаки по сути-то и не нанимались к солепромышленникам, жалованья от них не имели, а плату получали за уже оказанные охранные услуги или – авансом, в счет будущих услуг по захвату сибирской территории.

Судя по современной версии, «два лета и месяца два» многочисленная шайка скучала без острых ощущений. И на пашнях строгановских вотчин трудились (якобы распахали полей аж на 70 верст), и в пробные походы на поиск удобной дороги за Урал-Камень ходили. И когда Строгановы только заикнулись о том, чтобы казакам оказать реальную помощь в их походе в Сибирь, те согласились, не раздумывая. А уж после того, как решение было принято, маховик сборов уже было не остановить. Собирались в спешке, за 2 недели. Вроде бы как распрямилась долгое время сжатая пружина, которую вдруг освободили от крепежей. В поход, в поход! Татары напали на русские городки? Разоряют и убивают? Да черт с ними! Новые крестьяне народятся, не впервой. Ведь всего 10 лет прошло, как Москву крымские татары сожгли. А ведь уже отстроилась. В поход, в Сибирь, воевать Кучума! Пока его основное войско находится здесь и разоряет Соликамск, осаждает Чердынь и Чусовские городки, там, за Уралом, серьезного сопротивления хан оказать не сможет. Значит, будет казакам богатая добыча. Не пашенный труд их стихия, а грабеж богатых всяким добром татар, торгующих с бухарскими купцами.

И теперь ничто уже не может заставить пружину вернуться в прежнее состояние. Попробовал было скупой Максим Строганов хотя бы чуть сэкономить на финансировании сборов, да чуть было головы не лишился. Дерзкие казаки, пригрозив расстрелять Максима «по клоку», припасы «гызом» (насильно) взяли. Да и черт с ними, быстрее бы уходили, необузданные.

С самого начала это был типичный разбойничий набег - «заворуй» ("с возвратом здумали бежать в Сибирь разбивать" ), который неожиданно для самих казаков привел к крушению грозного Сибирского царства - последнего "осколка" Золотой Орды.

Правда, существует и другая версия – атаман, якобы, хотел создать в Сибири свою «вольницу» - государство, свободное от произвола царской власти, основанное на принципах характерной для русских людей общинности (например, по типу Новогородской республики: выборное самоуправление, полное равенство всех, пренебрежение к преимуществам происхождения, взаимная защита против внешних врагов).

Но ссора с сибирским ханом не входила в планы русского царя. Иван Грозный, узнав о самоуправстве Ермака, высказался категорически против. Обстановка не располагала к тому, чтобы иметь еще одного врага. Россия не закончила войны со Швецией, русские города захватывались поляками, южные границы постоянно нарушали крымцы и ногайцы, в Нижнем Поволжье поднялись на восстание черемисы. Соответственно, в грамоте от 16 ноября 1581 г. царь жестко упрекает Строгановых за то, что они приняли казаков и вооружили их против народов, которые платят дань. Ведь и до Ермака была история отношений русского государства с Сибирью. Причем, минимум столетняя.

Название страны «Сибирь» происходит не от видоизмененного слова Искер, как полагают некоторые. Когда сюда откочевали остяки-ханты, здесь уже жили племена сыбиров (себеров, сабир-угров). Как географическое название в русских летописях Сибирь упоминается в 1407 г. Однако на первых картах зауральского региона такого названия нет. А есть «Великая Тартария». Это была относительно небольшая территория от Туры вдоль Тобола до Иртыша, впервые завоеванная московскими стрельцами в ходе похода 1483 г. А задолго до этого земли по Иртышу, Туре и Тоболу были завоеваны воинами Чингисхана и переданы во владение князю Казачьей (Киргиз-Кайсацкой) орды Тайбуге по его просьбе. И тот оставил эти владения своим потомкам. Так что до вторжения русских в течение двух с половиной веков это была территория монгольского протектората.

Столицей Сибирской страны поначалу был город Цинги (Чимги)-тура (ныне на этом месте находится Тюмень), что в переводе с татарского означает «величайший город». Предположительно, он был построен в 13 веке. И только в конце 15 века Сибирским ханом Мамуком столица была перенесена в Искер.

В январе 1555 г. послы Сибирского князя Едигера, происходившего из рода Тайбуги, явились к русскому царю и, поздравив его с взятием Казанского и Астраханского царств, просили взять их территорию «на свое имя». Что было естественно, поскольку Сибирское ханство входило в Казанское. К сожалению, отвлечение на войны с крымскими татарами, поляками и шведами не позволили царю принять действенные меры к укреплению своей власти в сибирском регионе. Да этого тогда и не требовалось.

Через восемь лет (1563 г.) Сибирское ханство захватил хан Кучум, прямой потомок Чингисхана, до этого кочевавший около озера Арал. Поскольку русскому царю он не присягал, то и дань ему не платил. В 1569 г., после того, как Кучум подчинил себе югров, остяков и вогуличей, данников московских, царь послал новому хану грамоту, напоминающую об ясачных обязанностях: «преж сего Сибирский Едигер князь на нас смотрел, и с Сибирской земли со всей каждый год дань к нам присылал» . И Кучум согласился. В 1572 г. он был официально приведен к присяге и дань заплатил полностью, в том же размере, что платил и его предшественник. И в этот же год русские слово свое нарушили. Несмотря на договор, «ходил воевать царя Кучума князь Афанасий Лыченицын, только без удачи, потерял много народу, все пушки и зелье» . Вот с тех пор ясак царю Кучум поставлять и отказался.

Более того, на следующий год Маметкул (брат Кучума) побил плативших дань царю остяков, царского посланника Третьяка Чабукова и ехавших с ним служилых татар. После чего подступил к Чусовским городкам. Но, узнав от русских пленных о готовящемся против него контрнаступлении, возвратился обратно.

Вместо того чтобы извиниться и попытаться урегулировать вопрос мирным путем, царь в 1574 г. перепоручает его решение Строгановым. Для чего наделяет их, в обмен на полное, без всяких ограничений освоение Сибирских земель при 20-летнем освобождении от налогов, обязанностью вести с Кучумом «войну наступательную, посылать на него охочих людей, остяков, вогуличей, югров и самоедов с наемными казаками и нарядом» .

Так что, не будь царь таким агрессивным и непорядочным, Кучум и не пытался бы совершить переворот. Соответственно, не потребовался бы и Ермак для изгнания этого «захватчика русских земель» , а освоение русскими Сибири произошло бы естественным и мирным путем. Однако историю вспять не повернешь. А так была бы на территории Свердловской и Тюменской областей еще одна российская республика со звучным именем «Сибирь» - типа Хакасии или Тывы.

Странным образом в истории «сибирского взятия» сплелись в один узел замыслы вероломного русского царя, циничных и расчетливых Строгановых, корыстного Ермака, независимого Кучума, бесправных вогулов. Во всей этой истории только они по-настоящему и пострадали, навсегда лишившись своей государственности.

Не известно, знал ли Ермак об истории завоевания русскими Сибири и вообще о политической обстановке того времени. Но поскольку действовал он на свой страх и риск, то поступил очень мудро, поделившись военной добычей с царем. Был бы порядочным, мог бы и со Строгановыми рассчитаться. Царь же бывшего «вора» простил, многими дарами казенными одарил и назначил «князем сибирским» . Как однажды заметил беглый олигарх Б. Березовский: "Постоянны не друзья, а политические интересы" .

Вернувшись в Усолье, в тот же день мы еще съездили в Пыскор – поселение, основанное в 1558 г. сыном прародителя Иоаникия (Аникея, Анекея, Аники) Григорием Строгановым на месте древнего коми-пермяцкого городища Канкор. Потом там долгое время находился монастырь, а при советской власти в церкви был устроен кинотеатр. В Пыскоре были не только солеварни, но и первый в России медеплавильный завод, построенный в 1640 г.

Вотчина Строгановых начиналась именно с Пыскора в соответствии с грамотой Ивана Грозного, которой он, в год начала Ливонской войны (не до освоения Пермского края царю тогда было), пожаловал Строганову «Каму реку от устья Ласьвы до Чусовые реки» , а через 10 лет дополнительно передал и всю Чусовую «от устья до вершины» .

От Пыскора до г. Березники километров пятнадцать (тут вообще все городки рядом). Там мы и нашли рекомендованного нам краеведа.

75-летняя Нина Ивановна, уроженка Орла-городка, живет в своем доме вместе с внучкой, подающей надежды молодой художницей. Слово за слово, чай, фотографии, и мы остаемся ночевать, зачитываясь неизданной рукописью бабушки «Рукавицы Строганова». Автор считает, что Ермак был обыкновенным умным русским мужиком: в меру верующим, в меру царя и правителей чтящим. Узнав, что в Москве снимается фильм о Ермаке, она даже отвезла туда свой сценарий, но киношники от него отказались, поскольку съемки уже шли вовсю.

Наутро Нина Ивановна связала нас еще с одним краеведом, чусовлянкой Никулиной Натальей Владимировной и вывела на березниковских туристов, 25 лет назад сумевших почти полностью пройти маршрутом Ермака на моторных лодках-дощаниках. Экспедиция проводилась в два этапа. В 1981 г. туристам из клуба «Парма» АО «Азот» удалось проплыть только до устья р. Серебряной, а на следующий год – полностью до Тобольска. Фотоотчет об этих путешествиях недавно выложен на www.ermak-400.narod.ru (жаль, что без дневников).

Принимавшие нас фотограф экспедиции Кейсер Моисей Абрамович и радист Шишмарев Сергей Викторович давно уже стали пенсионерами. Как и руководитель похода Владимир Плющев, с которого в пору его молодости местный скульптор лепил статую... Павлика Морозова.

Второй поход продолжался с 28 мая по 17 июля 1982 г., 50 дней. За это время у путешественников свои деньги закончились и они зарабатывали, ремонтируя в деревнях телевизоры и радиоприемники. Всего путешественниками от Березников до Тобольска было пройдено 2400 км.

Наши приехали!

До Перми мы с Сергеем доехали за 2 дня, имея на велокомпьютере уже по 320 км. Дорога скучная и однообразная, все дни моросит дождь. Всего одно впечатление и осталось, что стоящее на обочине «Дерево влюбленных», обвязанное ритуальными тряпочками. В советское время обвешанные ими сучки партийные чиновники спилили и с тех пор лоскутки крепко-накрепко завязывают вокруг раздвоенных стволов старой лиственницы.

С завидной регулярностью встречаются информационные таблички о нефтедобывающих предприятиях и нефтепроводах. Их здесь великое множество. Иногда мы видим и сами «качалки».

Дорожный указатель предупреждает о необходимости быть внимательным: в автоавариях здесь погибли 255 человек. Немало. Но на таком же щите, который снова нам попадается через 60 км, почему-то указана цифра уже 49 человек.

Как бы в подтверждение, встречаем недавно извлеченную из кювета совершенно разбитую «девяносто девятую». И хотя руль и сиденье шофера почти слиплись, следов крови не видно. Значит, все же повезло водителю. Больше аварий мы не видели.

Ночевали в заброшенном доме в д. Ярино, предварительно промокнув под двухчасовым ливнем. Необычно спать в доме, где давно уже никто не живет, провалена крыша, но остались детские игрушки и туфельки, а в шкафу полно всякой одежды. На стене все еще висит календарь за 1991 г. – этот дом, как и многие другие, разорила «перестройка».

Утром выезжаем в морось, которая сопровождает нас до самой Перми. Слово "пермь" пришло от финноязычных вепсов, населявших землю между Онежским и Ладожским озерами. Именно здесь проходили первые пути новгородцев на европейский Север. Встретившись с вепсами, новгородцы, естественно, интересовались еще более дальней северной землей. На языке вепсов далекая земля, или земля за рубежом, и называлась "перама". Вепское "перама" было переделано сначала в "перемь", а затем в "пермь".

Вечером в районе Камской ГЭС мы встретились с сыном М. А. Кейсера Романом, которому дали развернутое телеинтервью для НТВ.

После чего еще съездили в микрорайон Мотовилиха и посмотрели музей Пермского орудийного завода.

Вообще-то он был закрыт, но сторож - добрый человек, показал нам все экспозиции. Завод начинался в 1736 г. как медеплавильный (поставляли металл на монетный завод в Екатеринбурге), в 1863-м был преобразован в казенный сталепушечный завод, строил пароходы и паровозы, огромные шатуны и валы двигателей для броненосцев и крейсеров, бронепоезда, драги и экскаваторы.

Но основной продукцией предприятия всегда были все-таки пушки, снаряды, баллистические ракеты и пусковые установки, которыми воевали и в Империалистическую, и в Гражданскую, и во Вторую мировую, и современные войны. Мотовилихинской ракетой был сбит американский самолет-шпион, пилотируемый Френсисом Паэурсом (1960 г.). Вся эта боевая техника выставлена во дворе музея, в том числе и огромная корабельная пушка, в дуло которой я свободно залез. Еще бы, ведь его диаметр сравним с размером велосипедного колеса.

В соседнем здании находится музей изобретателя дуговой электросварки Н. Г. Славянова (тоже закрытый).

После музея Сергей созвонился с казаками Прикамского отдельного казачьего округа (начальник штаба Пермского городского отдела ротмистр Владимир Елагин), которые приютили нас в Нагорной часовне (Индустриальный район города). Спали на лавках, прямо под образами.

С утра мы осмотрели краеведческий музей (всем рекомендуем). Мне был особенно интересен породивший нефть пермский геологический период (286-248 млн. лет назад), и находки динозавров (они появились на 60 млн лет позже), а также образцы украшений пермского звериного стиля (8 в. до н. э. - 4 в. н. э.), заимствованного у скифов, кочевавших по территории нынешних Хакасии и Алтая. Фигурки просты и суровы. Ни изящества поз, ни гибкости линий, только мощь и сила заключена в этих лаконичных, спрессованных жесткой симметрией формах. И я прилично потратился на бронзовые копии культовых фигурок.

Потом сходили в картинную галерею. В ней стоит посмотреть только одну экспозицию – выставку пермской деревянной скульптуры. Только здесь, для облегчения мирной христианизации остяков и вогулов, делались деревянные изображения Бога Саваофа, Христа, Божьей матери и др. в виде скульптур, аналогичных языческим идолам местных богов. Шедевры пермской деревянной скульптуры отличаются человечностью и обаянием, глубинными чертами народной жизни Прикамья. Характерно в этом плане вывезенное из г. Усолье распятие И. Христа. У него широкоскулое лицо пермяка, редкие усы и бородка клинышком.

Всего в музее собрано около 370 таких скульптур, взглянуть на которые приезжают ученые и туристы со всего мира.

К обеду, как и было условлено заранее, в Пермь приехали Маша с Димой. Мы встречали их на вокзале вместе с пермяком Velomaх’oм – Максимом Кимерлинг.

Потом Макс покатал нас по городу и мы посмотрели множество оригинальных городских скульптур (круче всех - «Пермяк соленые уши» и памятник «народному доктору» Ф. Х. Гралю), опять посетили Мотовилиху - осмотрели диораму событий 1905 года и в тамошнем музее потоптали педаль деревянного велосипеда (неизвестно, откуда он взялся и когда его сделали), дали интервью уже другому телевидению, пообедали около какого-то магазина, повстречались с пермскими велофорумчанинами и, наконец, нас коллективно сопроводили далеко за город, чтобы не заблудились.

На ночевку встали на берегу Чусовой («чусь-ва» - быстрая вода), где нас нещадно покусали потомки тех комаров-кровопийцев, которые когда-то также жрали и Ермака «со товарищи».

За уральскими горами на берегах Иртыша и Тобола находилось большое Сибирское ханство. После падения Казани сибирский хан Эдигер подчинился Ивану IV и стал платить дань пушниной. Вскоре его сверг хан Кучум. Он отказался подчиняться Москве, перестал платить дань, убил русского посла. Военные отряды Кучума совершали грабительские набеги на русские земли. В 1558 году Иван IV пожаловал обширные русские земли за Волгой по берегам Камы и Чусовой богатым купцам и промышленникам Строгановым. Строгановы организовали там добычу соли, меди, железа. В 1574 году Иван Грозный дал Строгановым жалованную грамоту на земли за Уралом. Он разрешил им держать небольшое войско, посылать людей в Сибирь, строить там крепости.

Однажды на Каму пришел отряд вольных людей - казаков во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем. Строгановы предложили Ермаку совершить поход за Урал и покорить царство хана Кучума. Ермак согласился. Строгановы выдали его отряду, насчитывавшему 840 человек, сабли, пищали, три пушки, шлемы, кольчуги, большое количество пороха, свинца и продовольствия.

В сентябре 1581 года Ермак выступил в поход. Хан Кучум высылал отряд за отрядом навстречу казакам, стараясь помешать их продвижению в центр Сибирского ханства. С берегов татары осыпали плывущих на гребных судах казаков дождем стрел. Казаки отвечали огнем из пищалей. Огнестрельное оружие приводило татар в ужас.

В октябре 1582 года отряд Ермака подошел к столице Сибирского ханства - Кашлыку. Недалеко от городка Кучум поставил укрепления из дерева и камня и сосредоточил там более десяти тысяч войска. Ермак высадился на берег и повел отряд на штурм укреплений. Под градом стрел бесстрашные казаки шли в атаку. Но взять укрепления им не удалось. Ермак приказал отходить. Татары бросились за отступавшими казаками и вышли из укреплений. Заманив противника в открытое поле, Ермак неожиданно повернул и снова бросил отряд в бой. Несколько часов продолжалась рукопашная схватка. Татары не выдержали и отступилили.

Кучум со всеми жителями Кашлыка и остатками войска ушел в степь. Ермак занял опустевшуу столицу. Некоторые татарские ханы и князья соседних племен - хантов и манси приходили к нему с большими дарами и заявляли о своей покорности. Ермак тоже дарил им подарки и заверял, что не будет обижать мирное население Сибири. В конце 1582 года Ермак направил в Москву посльство во главе со своим верным помощником Иваном Кольцо известить царя о разгроме Кучума. Царь отблагодарил Ермака и его товарищей ценными подарками и вознаграждением. В 1583 году к Ермаку прибыл отряд стрельцов в 500 человек.

Хан Кучум стал нападать на отдельные группы казаков. В августе 1584 года в татарскую засаду попал сам Ермак с горсткой товарищей. Ермак, пытаясь спастись, бросился в Иртыш и утонул. Остатки его отряда вернулись в Россию. · Поход Ермака в Сибирь имел большое значение. Разгром царства Кучума открыл путь для переселения русских людей за Уральские горы. В Сибирь пошли казаки, крестьяне, ремесленники и построили там крепости - города Тюмень и Тобольск. Они способствовали экономическому и культурному развитию края. Присоединение Сибири к России было последней, светлой радостью Ивана Грозного. Зимой 1584 года Иван Васильевич заболел. В феврале он еще занимался делами, но уже в первой половине марта собрал бояр и продиктовал им свое завещание. Этот последний акт государя оказался своевременным - 18 марта на 54-м году жизни Иван IV умер.

Министерство Образования Республики Беларусь

УО «Белорусский Государственный Экономический Университет»

Поход Ермака в Сибирь

Введение

Личность Ермака

Казаки, организация дружины

Служба у Строгановых, экспедиция в Сибирь

Цели и итоги присоединения Сибири

Заключение

Список использованных источников

ВВЕДЕНИЕ

...Ко славе страстию дыша, В стране суровой и угрюмой, На диком бреге Иртыша Сидел Ермак, объятый думой…

К. Рылеев

Девять или десять веков назад теперешний центр России был редконаселенной окраиной Древнерусского государства, и только в XVI веке русские люди стали расселяться по территории нынешнего Центрально-Черноземного района, Среднего и Нижнего Поволжья. В этот период также началось обследование огромных пространств севера и северо-востока Азии от Уральского хребта до побережья Ледовитого и Тихого океанов, т.е. всей Сибири, что имело не просто большое, а колоссальное значение в истории географических открытий эпохи XVI века. Освоение Сибири, которое, как было уже отмечено, началось больше чем четыре столетия назад, открыло в истории колонизации Руси одну из самых интересных и занимательных страниц. Еще Распутин говорил, что «после свержения татарского ига и до Петра Великого не было в судьбе России ничего более огромного и важного, более счастливого и исторического, чем присоединение Сибири, на просторы которой старую Русь можно было уложить несколько раз». В данной работе будет идти речь о человеке, который оставил значительный след в истории России. Итак, это легендарный казацкий атаман Ермак Тимофеевич, чей поход привел к падению Сибирского ханства и присоединению Западной Сибири к Русскому государству. Большое внимание уделено описанию жизни Ермака, эпохе, в которой он жил, также будут рассмотрены цели, итоги и значение присоединения.

Личность Ермака

Самым легендарным героем из казачьих атаманов ХVI века, бесспорно, является Ермак Тимофеевич, покоривший Сибирь и положивший начало Сибирскому казачьему войску. Когда Ермак появился на свет, доподлинно неизвестно. Историки отсылают к 30-40 годам XVI века. Возникают вопросы и с происхождением его имени. Некоторые исследователи пытались расшифровать его как Ермолай, Ермишка. Фамилия тоже точно не установлена. В некоторых источниках приводится, что фамилия его была Аленин, а при крещении дано имя Василий. Но абсолютно точно это никем еще не доказано. "Происхождение Ермака неизвестно в точности: по одному преданию он был родом с берегов Камы (Черепановская летопись), по другому - уроженцем Качалинской станицы (Броневский). Его имя, по мнению проф. Никитского, есть изменение имени Ермолай, другие историки и летописцы производят его от Германа и Еремея. Одна летопись, считая имя Ермака прозвищем, дает ему христианское имя Василий". В вопросе о личности Ермака ученые до сих пор не пришли к единому мнению. Чаще всего его называют выходцем с вотчин промышленников Строгановых, ушедшим затем на Волгу и ставшим казаком. Другое мнение, что Ермак - благородного происхождения, тюркских кровей. Вячеслав Сафронов в своей статье выдвинул предположение, что Ермак был представителем свергнутой Кучумом законной династии сибирских ханов: "...В одной из летописей приводится описание внешности Ермака - "лицом плоск" и "волосом черен", а, согласитесь, что для русского человека характерно удлиненное лицо и русые волосы". Предполагают также, что голод в родных краях вынудил его, человека недюжинной физической силы, бежать на Волгу. Вскоре в бою он добыл себе оружие и примерно с 1562 года начал осваивать ратное дело. Благодаря таланту организатора, своей справедливости и смелости стал атаманом. В Ливонской войне 1581 года командовал казачьей флотилией. В это трудно поверить, но, видимо, Ермак был родоначальником морской пехоты. Вез своё войско по речной глади на стругах, а при надобности бросал его на берег - и в битву. Противостоять такому натиску враг не мог. "Струговая рать" - так называли в ту пору этих бойцов.

Казаки, организация дружины

Слово "казак" - тюркского происхождения, так называли людей, отставших от Орды, ведущих свое хозяйство отдельно. Но постепенно так стали называть и опасных людей, промышлявших разбоем. И национальность для казаков большой роли не играла, главное - образ жизни. Иван Грозный решил привлечь степную вольницу на свою сторону. В 1571 году он отправил гонцов к атаманам, пригласил их на воинскую службу и признал казачество как военную и политическую силу. Ермак был, безусловно, военным гением, которому очень способствовали его опытные друзья и единомышленники - Иван Кольцо и Иван Гроза, атаман Мещеряк. Его атаманы и есаулы отличались отвагой и храбростью. Ни один из них не дрогнул в бою и до последних дней не изменил казацкому долгу. Видимо, Ермак умел разбираться в людях, потому что в жизни, полной опасности можно доверять только лучшим. Ермак также не терпел распущенности, которая могла загубить самое лучшее войско, он четко требовал исполнения всех православных обрядов и праздников, соблюдение постов. В его полках было три попа и монах-расстрига. Четкой организации войска могли позавидовать царские воеводы. Дружину он делил на пять полков во главе с есаулами, кстати сказать - выборными. Полки дробились на сотни, далее на полусотни и десятки. Численность войска тогда равнялась 540 бойцам. Уже тогда в казачьем войске были писари и трубачи, а также барабанщики, подававшие сигналы в нужные моменты сражения. Дисциплина в дружине была установлена строжайшая: дезертирство и измена карались смертью. Во всех делах Ермак следовал обычаям вольного казачества. Все вопросы решал общий сбор казаков - круг. По решению круга начался и поход в Сибирь. Круг также избирал и атамана. Власть атамана опиралась на силу его авторитета в казацкой среде. И то, что Ермак до конца жизни оставался атаманом, убеждает нас в его популярности среди казаков. Дружину сплачивал дух товарищества. В казачьей вольнице ни Волге, боевых операциях Ливонской войны и на Урале Ермак приобрел богатый военный опыт, который в сочетании с природным умом делал его лучшим военачальником своего времени. Кстати, некоторым его опытом пользовались и видные полководцы более поздних времен. Например, построение войска в битве было использовано Суворовым.

Служба у Строгановых. Экспедиция в Сибирь

В 1558 году богатый землевладелец и промышленник Григорий Строганов выпросил у Ивана Грозного пустые земли по реке Каме, с тем, чтобы поставить здесь городок для оберегания от варварских орд, призвать людей, завести хлебопашество, что все и было исполнено. Утвердившись по эту сторону Уральских гор, Строгановы обратили внимание и на земли зауральские, на Сибирь. «Улус Джучиев» распался еще в XIII в. на три орды: Золотую, Белую и Синюю. Золотая Орда, находившаяся в Поволжье, рухнула. Остатки других орд боролись за главенство на обширных территориях. В этой борьбе местные князьки надеялись на поддержку русского царя. Но царь, увязнув в Ливонской войне, не мог уделить восточным делам достаточно внимания. В 1563 г. к власти в Сибири пришел хан Кучум, который сначала был согласен платить дань Москве, но затем убил московского посла. С этого времени набеги татар на пограничные русские земли в районе Перми стали постоянным явлением. Владельцы этих земель, Строгановы, имевшие от царя грамоту на заселение пустующих территорий, обратились к казакам, отряды которых умножились на границах русского царства. Казаки явились к Строгановым в составе 540 человек. Отряд Ермака и его атаманов получил приглашение от Строгановых вступить к ним в службу: "...ему открыли, чтобы он, Ермак, с товарищами, отложа всякую мнимую себе от Строгановых опасность и подозрение, надежно следовал к ним, и тем своим прибытием устрашил соседственных их неприятелей...". Здесь казаки жили два года и помогали Строгановым защищать их городки от нападения соседних инородцев. Казаки несли сторожевую службу в городках, ходили походами против враждебных соседних племен. Во время этих походов и созрела мысль о военной экспедиции в Сибирь. Отправляясь в поход, Ермак и казаки были убеждены в большой государственной значимости своего дела. Да и Строгановы не могли не желать успеха Ермаку и поражения татарам, от которых так часто страдали их городки и слободы. Но между ними начались разногласия по поводу снаряжения самого похода. "...Инициатива этого похода, по летописям Есиповской и Ремизовской, принадлежала самому Ермаку, участие Строгановых ограничилось вынужденным снабжением казаков припасами и оружием. По свидетельству Строгановской летописи (принимаемой Карамзиным, Соловьевым и др.), Строгановы сами позвали казаков с Волги на Чусовую и отправили их в поход...". Ермак считал, что все издержки по обеспечению оружием, продовольствием, одеждой и ратью должны взять на себя промышленники, потому что этот поход поддерживал и их жизненные интересы. При сборе в поход Ермак показал себя хорошим организатором и предусмотрительным командиром. Изготовленные под его присмотром струги были легки и подвижны, и лучшим образом отвечали условиям навигации по мелким горным рекам. В середине августа 1581 года подготовка к походу закончилась. 1 сентября 1581 года Строгановы отпустили на сибирского султана казаков, присоединивши к ним ратных людей из своих городков. Всего войска стало 850 человек. Отслужив молебен, войско погрузилось на струги и двинулось в путь. Флотилия состояла из 30 судов, впереди каравана стругов шло легкое, без груза, дозорное судно. Воспользовавшись удобным моментом, когда хан Кучум был занят войной с ногаями, Ермак вторгается в его земли. Всего за три месяца отряд проделал путь с реки Чусовой на реку Иртыш. По Тагильским перевалам Ермак вышел из Европы и спустился с "Камня" - Уральских гор - в Азию. Путь по Тагилу был пройден без происшествий. Струги легко неслись по течению реки и скоро вошли в Туру. Здесь начинались владения Кучума. Близ Туринска казаки выдерживают первое сражение против князька Епанчи. Не воинственное племя манси не выдержало сражения и ударилось в бегство. Казаки высадились на берег и беспрепятственно вошли в Епанчин городок. В наказание за нападение, Ермак велел забрать из него все ценное, а сам городок сжечь. Он наказал непокорных, чтобы показать другим, как опасно сопротивляться его дружине. Плывя по Туре, казаки долго не встречали никакого сопротивления. Прибрежные селения сдавались без боя.

Но Ермак знал, что главное сражение ждет его на берегах Иртыша, где находится ставка Кучума и собрались основные силы татар, поэтому торопился. Струги лишь на ночь приставали к берегу. Казалось, что сам атаман бодрствовал целыми сутками: сам расставлял ночные дозоры, всюду успевал распорядиться и везде успевал. Получив известие об Ермаке, Кучум и его окружение потеряли покой. По приказу хана укреплялись городки на Тоболе и Иртыше. Воинство Кучума представляло обычное феодальное ополчение, набиравшееся в принудительном порядке из "черных" людей, плохо обученных военному делу. Ядро составляла ханская конница. Таким образом, оно имело перед отрядом Ермака только численное превосходство, но гораздо уступало в дисциплине, организованности и храбрости. Появление Ермака стало полной неожиданностью для Кучума, тем более его старший сын Алей в это время пытался боем взять русскую крепость Чердынь в Пермском крае. Меж тем, в устье реки Тобол отряд Ермака разгромил полчища мурзы Карачи - главного сановника Кучума. Это привело Кучума в ярость, он собирает войско и посылает навстречу Ермаку своего племянника царевича Маметкула, который бал разбит в бою на берегу Тобола. Через некоторое время на Чувашовом мысу, на берегу Иртыша разгорелся грандиозный бой, которым с противной стороны руководил сам Кучум. В этом бою войска Кучума были разбиты, Маметкул ранен, Кучум бежал, а его столицу занял Ермак. Это было окончательное поражение татар. 26 октября 1582 года Ермак вступил в покинутую неприятелем Сибирь. Весной 1583 года Ермак посылает к Ивану Грозному посольство из 25 казаков во главе с Иваном Кольцо. Отряд отвез к царю дань - пушнину - и послание о присоединении Сибири к России. Доклад Ермака был принят царем, он прощает ему и всем казакам их прежние "вины" и направляет в подмогу отряд стрельцов в количестве 300 человек во главе с Семеном Болховским. " Царские воеводы прибыли к Ермаку осенью 1583 г., но их отряд не мог доставить существенной помощи убавившейся в битвах казацкой дружине. Атаманы гибли один за другим: при взятии Назыма убит был Никита Пан; весною 1584 г. татары изменнически убили Ивана Кольцо и Якова Михайлова. Атаман Мещеряк был осажден в своем стане татарами и только с большими потерями заставил отступить их хана, Карачу. 6 августа 1584 года погиб и Ермак". Зима 1583 -1584 годов в Сибири для русских была особенно тяжела. Кончились припасы, начались голод и болезни. К весне умерли все стрельцы вместе с князем Болховским и значительная часть казаков. Летом 1584 года мурза Карача обманным путем завлек на пир отряд казаков во главе с Иваном Кольцо, а ночью, напав на них, сонных перерезал всех до единого. Узнав об этом, Ермак послал в стан Карачи новый отряд во главе с Матвеем Мещеряком. Посреди ночи ворвались казаки в становище. В этом бою были убиты два сына мурзы, а сам он бежал с остатками войска. Вскоре к Ермаку прибыли гонцы от бухарских купцов с просьбой защитить их от произвола Кучума. Ермак со своим небольшим оставшимся войском, менее 100 человек, двинулся в поход. На берегу Иртыша, где заночевал отряд Ермака, на них во время страшной бури и грозы напал Кучум. Ермак, оценив обстановку, приказал садиться в струги, но татары уже ворвались в лагерь. Ермак отходил последним, прикрывая казаков. Он был серьезно ранен и не смог доплыть до своих кораблей. Предания народа гласят, что его поглотили ледяные воды Иртыша. После гибели легендарного атамана Матвей Мещеряк собрал Круг, на котором казаки решают идти на Волгу за подмогой. После двухлетнего владения казаки уступили Сибирь Кучуму, чтобы через год вернуться туда с новым отрядом царских войск. Уже в 1586 году отряд казаков с Волги приходит в Сибирь и основывает там первый русский город - Тюмень. Там теперь стоит памятник в честь завоевателя Сибири.

Цели и итоги присоединения Сибири

Историки до сих пор решают вопрос - зачем Ермак ходил в Сибирь? На него, оказывается не так-то просто ответить. В многочисленных трудах о легендарном герое прослеживаются три точки зрения на причины, побудившие казаков совершить поход, в итоге которого огромная Сибирь сделалась провинцией русского государства: первая - царь благословил казаков на завоевание этой земли, ничем не рискуя; вторая - поход организовали промышленники Строгановы, чтобы обезопасить свои городки от набегов сибирских военных отрядов, и третья - казаки не спросясь ни царя, ни хозяев своих, пошли воевать землю сибирскую, например, с целью грабежа. Но если рассмотреть их каждую в отдельности, то ни одна из них не объяснит цели похода. Так, по одной из летописей, Иван Грозный, узнав о походе, велел Строгановым немедленно вернуть казаков для обороны городков. Строгановым тоже не очень-то, видимо, хотелось отпускать от себя казаков - это было им не выгодно как с военной точки зрения, так и с экономической. Известно, что казаки изрядно пограбили продовольственные и ружейные запасы. Так Строгановы против своей, видимо, воли сделались участниками похода на Сибирь. Остановиться на какой-либо из версий этого похода трудно, потому что в фактах, приводимых разными жизнеописаниями и летописями много противоречий. Существуют Строгановская, Есиповская, Ремизовская (Кунгурская) и Черепановская летописи, в которых даже сроки прихода казаков на службу к Строгановым указываются разные, как и разнится отношение к самому Ермаку. Позднее - в XVII и XVIII веках появились многочисленные "летописные повести" и "своды", в которых чудесный вымысел и баснословия переплелись с перепевами из старых летописей и с народными преданиями. Большинство исследователей склоняются к фактам Строгановской летописи, так как считают ее написанной по царским грамотам того времени. По словам историка "...Строгановская объясняет нам явление вполне удовлетворительным образом, указывая на постепенный ход, связь событий: колонизуется страна, соседняя с Сибирью, колонизаторам по обыкновению даются большие права: по особенным условиям новонаселенной страны богатые колонизаторы должны взять на себя обязанность защищать собственными средствами свои поселения, строить острожки, содержать ратных людей; само правительство в грамотах своих указывает им, откуда они могут набрать ратных людей - из охочих казаков; эти казаки особенно становятся им нужны, когда они намереваются перенести свои промыслы и за Уральские горы, во владения сибирского султана, для чего у них есть царская грамота, и вот они призывают толпу охочих казаков с Волги и отправляют в Сибирь". Карамзин относит написание ее к 1600 году, что опять же оспаривается некоторыми историками. А может быть, у атамана были свои цели, скорее личные, чем государственные? Может быть, в его понимании этот поход был восстановлением исторической справедливости? Победив Кучума и взяв его столицу, Искер, Ермак не собирается договариваться с ним о мире и о дани, как это делалось испокон веку. Он чувствует себя не победителем, а хозяином этой земли! В Сибирь Ермак шел не за охотой на чужое добро, а ради борьбы с агрессором, грабившим восточную окраину России. А сам Ермак погиб в бою, как ратный человек, и ушел с этой земли, каким и был - бессребреником. Он жил, если верить историкам и источникам, как аскет. Ермак не нес насилия и поголовного убийства населения, наоборот, в русских традициях защищал коренных сибиряков от самоуправства татар.

Заключение

Присоединение Сибири к Русскому государству имело большое историческое значение. После факта присоединения в Сибирь двинулись переселенцы, которые начали освоение богатых земель, пушной промысел, решение продовольственной проблемы. Русский народ получил огромную территорию, богатую полезными ископаемыми, металлами, пушниной и новые земли для освоения. В Сибирь пошли казаки, крестьяне, ремесленники и построили там крепости – города Тюмень и Тобольск. Они способствовали экономическому и культурному развитию края. Героизация поволжского атамана дала сказочного героя-богатыря, но при этом как бы стерлась сама суть сибирского похода, оставив на поверхности конечный результат - присоединение Сибири к России. Вряд ли мы сегодня сможем ответить, кто был на самом деле атаман Ермак, но то, что это был далеко не лубочный герой, которого мы привыкли видеть в нем - это несомненно. А сам образ Ермака вдохновляет художников, скульпторов и даже кинематографистов. И память о нем сохранится надолго в сказаниях, легендах и сердцах народов Сибири.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Вячеслав Сафронов, статья "Кто же ты, Ермак Аленин?", журнал "Родина", №5, 1995.

2. П. Икосов "История о родословии и богатстве и отечественных заслугах знаменитой фамилии Строгановых", 1771 год, электронная версия документа в Интернете

3. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. "Энциклопедический словарь", электронная версия документа в Интернете

4. С.М. Соловьев "История России с древнейших времен". Том 6, М., 1982. – с.114

5. Журнал "Спортивная жизнь России" №4, статья А. Сребницкого "Удалец, молодец, но не злодей", 1998

6. Скрынников Р.Г. "Ермак: книга для учащихся" М., 1992

7. Скрынников Р.Г. "Далекий век. Сибирская одиссея Ермака", Л., 1989

8. Свиньин П.П. " Ермак или покорение Сибири" исторический роман, М., изд. "Кронос" 1994.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.