Христос несет крест на голгофу. Явление Иисуса Христа апостолу Фоме и другим апостолам. Икона распятие Иисуса Христа фото и значение

диакон Андрей

В пасхальную ночь полагалось резать агнцев и вкушать их. Пасхальная трапеза обязательно включала жареного ягненка. Но правила кошерной (разрешенной иудаизмом) пищи предполагают, что в мясе не должно быть крови. По свидетельству Иосифа Флавия, на Пасху в Иерусалиме резалось 265 тысяч ягнят. Ирод Агриппа, чтобы подсчитать число благочестивых семей, велел отделять жертвы к очагу – их оказалось 600 тысяч… Из этих сотен тысяч жертвенных животных надо было излить всю кровь. Если учесть, что в Иерусалиме не было канализации, можно представить, какое количество крови городские сточные канавы несли к Кедронскому потоку.

Кедрон протекает между Иерусалимской стеной и Гефсиманским садом, в котором арестовали Христа. В предпасхальные дни Кедрон наполнялся не столько водой, сколько кровью. Перед нами символ, рожденный самой реальностью: Христа, Новозаветного Агнца, ведут на казнь через реку, полную крови ветхозаветных агнцев. Он идет пролить Свою кровь – чтобы не было больше нужды ни в чьем убийстве. Вся страшная мощь ветхозаветного культа не смогла всерьез исцелить человеческую душу. «Делами закона не оправдается никакая плоть»…

В Гефсиманском саду начинаются страдания Христа. Здесь Он провел последние часы Своей земной жизни в молитве к Отцу.

Евангелист Лука, врач по образованию, описывает облик Христа в эти минуты с предельной точностью. Он говорит, что когда Христос молился, то кровь, как капли пота, стекала по лицу Его. Это явление известно медикам. Когда человек находится в состоянии крайнего нервного или психического напряжения, то иногда – (крайне редко) такое бывает. Капилляры, которые находятся ближе к коже, рвутся, и кровь проступает сквозь кожу через потовые протоки, смешиваясь с потом. В таком случае действительно образуются крупные капли крови, которые стекают по лицу человека. В таком состоянии человек теряет очень много сил. Именно в этот момент Христа арестовывают. Апостолы пытаются сопротивляться. Апостол Петр, который носил с собою «меч» (возможно, это был просто большой нож) готов воспользоваться этим оружием, чтобы защитить Христа, но слышит от Спасителя: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» Апостолы разбегаются. Спросонок никто не был готов следовать за Христом. И только один из них, скрываясь за кустами, следует какое-то время за храмовой стражей, ведущей Христа в город. Это – евангелист Марк, который позднее в своем Евангелии расскажет об этом эпизоде. Пока Христос молился в Гефсиманском саду, апостолы вопреки просьбам Христа спали. В те времена было принято спать нагими, и на Марке не было одежды. Вскочив, юноша набросил на себя что-то наспех, и в таком виде последовал за Христом. Мелькание этого пятна за кустами все-таки заметили, стражники попытались поймать его и Марк, оставив накидку в руках храмовой стражи, убежал нагим (). Этот эпизод достоин упоминания потому, что за несколько веков до этого он был по сути предсказан уже в Ветхом Завете. В книге пророка Амоса (2.16) было сказано о дне пришествия Мессии: «И самый отважный из храбрых убежит нагой в тот день». Марк действительно оказался самым отважным, он единственный пробует следовать за Христом, но все-таки и он вынужден нагим бежать от стражи…

Иисуса, преданного Иудой, схватили стражники Синедриона – высшего органа управления иудейской религиозной общины. Его привели в дом первосвященника и на скорую руку судили, прибегая и к лжесвидетельствам, и к клевете. Успокаивая совесть собравшихся, первосвященник говорит: «… лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб». Синедрион стремится показать римским властям, что он сам в состоянии укрощать «возмутителей спокойствия» и не давать повода римлянам для репрессий.

Дальнейшие события в Евангелии описаны достаточно подробно. Последовал суд первосвященников. Римский прокуратор (наместник) Понтий Пилат не находит за Иисусом вины, которую на Него возлагает Синедрион: «Развращение народа, призыв к отказу платить подать кесарю – императору Рима, претензии на власть над иудейским народом». Однако первосвященник Каиафа настаивал на казни, и в конце концов Пилат дает свое согласие.

Обратим внимание только на ту часть приговора, где Синедрион говорит: «Он делает себя Богом». Значит, даже те, кто отнюдь не симпатизировал проповеди Христа, считали, что Он приравнивал Себя к Богу, т.е. утверждал Свое богоравное достоинство. Поэтому, естественно, в глазах правоверных иудеев, исповедующих сугубое единство Бога, это действительно было кощунство, именно это, а отнюдь не претензия на мессианское достоинство. Скажем, Бар Кааба, который приблизительно в это же время претендовал на мессианский титул, не был распят и его судьба гораздо более благополучна. Итак, суд позади, начинается ночь перед казнью.

Голгофа – невысокий холм за городскими стенами Иерусалима – была традиционным местом публичных казней. Именно для этих целей на вершине холма постоянно стояло несколько столбов. По обычаю, приговоренный к распятию должен был на себе нести из города тяжелую балку, служившую поперечиной. Такую балку нес на себе и Христос, но, как говорит Евангелие, не сумел донести ее до Голгофы. Он был слишком обессилен. Перед этим Христа уже один раз подвергли казни: его бичевали.

Сегодня, основываясь на данных Туринской плащаницы, мы можем сказать, что такое бичевание – это тридцать девять ударов пятихвостым бичом со свинцовыми шариками, которые привязаны к концам каждого из ремней. При ударе бич обвивался вокруг всего тела и рассекал кожу до кости. Иисус получил их тридцать девять, потому что иудейский закон запрещал наносить больше сорока ударов. Это считалось смертельной нормой.

Впрочем, закон уже был нарушен. Христа подвергли наказанию дважды, в то время как любое право, в том числе и римское, запрещает наказывать человека дважды за одно и то же деяние. Бичевание – первое, и само по себе тяжелейшее наказание. После него выживал не каждый. И все же за первой карой следует вторая – распятие. Видимо Понтий Пилат действительно пытался отстоять жизнь Иисуса и надеялся, что вид окровавленного проповедника, избитого до полусмерти, удовлетворит кровожадные инстинкты толпы.

Однако этого не произошло. Толпа требовала казни, и Иисуса повели на Голгофу. Избитый и обессилевший, Он несколько раз падал по дороге, и в конце стража заставляет стоявшего рядом крестьянина по имени Симон взять крест и донести его до Голгофы. А на Голгофе Господа прибивают к кресту. Ноги прибивают к тому столбу, который был вкопан, а руки – к той перекладине, которую Он нес на Себе, и затем перекладину водружают на вертикальный столб и прибивают.

За две тысячи лет слово «распятие» повторялось так часто, что смысл его в некоторой степени утратился, потускнел. Потускнела в сознании ныне живущих и громадность той жертвы, которую принес Иисус за всех людей, бывших и будущих.

Что же такое распятие? Цицерон эту казнь называл самой ужасной из всех казней, которые придумали люди. Суть ее состоит в том, что человеческое тело повисает на кресте таким образом, что точка опоры оказывается в груди. Когда руки человека подняты выше уровня плеч, и он висит, не опираясь на ноги, вся тяжесть верхней половины тела приходится на грудь. В результате этого напряжения кровь начинает приливать к мышцам грудного пояса, и застаивается там. Мышцы постепенно начинают деревенеть. Тогда наступает явление асфиксии: сведенные судорогой грудные мышцы сдавливают грудную клетку. Мышцы не дают расширяться диафрагме, человек не может набрать в легкие воздуха и начинает умирать от удушья. Такая казнь иногда длилась несколько суток. Чтобы ускорить ее, человека не просто привязывали к кресту, как в большинстве случаев, а прибивали. Кованые граненые гвозди вбивались между лучевыми костями руки, рядом с запястьем. На своем пути гвоздь встречал нервный узел, через который нервные окончания идут к кисти руки и управляют ей. Гвоздь перебивает этот нервный узел. Само по себе прикосновение к оголенному нерву – страшная боль, а здесь все эти нервы оказываются перебиты. Но мало того, чтобы дышать в таком положении, у него остается только один выход – надо найти некую точку опоры в своем же теле для того, чтобы освободить грудь для дыхания. У прибитого человека такая возможная точка опоры только одна – это его ноги, которые также пробиты в плюсне. Гвоздь входит между маленькими косточками плюсны. Человек должен опереться на гвозди, которыми пробиты его ноги, выпрямить колени и приподнять свое тело, тем самым ослабляя давление на грудь. Тогда он может вздохнуть. Но поскольку при этом руки его также прибиты, то рука начинает вращаться вокруг гвоздя. Чтобы вздохнуть, человек должен повернуть свою руку вокруг гвоздя, отнюдь не круглого и гладкого, а сплошь покрытого зазубринами и с острыми гранями. Такое движение сопровождается болевыми ощущениями на грани шока.

Евангелие говорит, что страдания Христа длились около шести часов. Чтобы ускорить казнь, стража или палачи нередко мечом перебивали голени распятому. Человек терял последнюю точку опоры и быстро задыхался. Стражники, охранявшие Голгофу в день распятия Христа, торопились, им нужно было закончить свое страшное дело до заката солнца по той причине, что после заката иудейский закон запрещал прикасаться к мертвому телу, а оставлять эти тела до завтра было нельзя, потому что наступал великий праздник – иудейская Пасха, и три трупа не должны были нависать над городом. Поэтому команда палачей торопится. И вот, св. Иоанн специально отмечает, что воины перебили голени двум разбойникам, распятым вместе со Христом, но самого Христа не коснулись, потому что видели, что Он был мертв. На кресте заметить это не трудно. Как только человек перестает без конца двигаться вверх-вниз, значит, он не дышит, значит, он умер…

Евангелист Лука сообщает, что когда римский сотник пронзил копьем грудь Иисуса, то из раны излились кровь и вода. По заключению медиков, речь идет о жидкости из околосердечной сумки. Копье пронзило грудь с правой стороны, дошло до околосердечной сумки и сердца – это профессиональный удар солдата, который целится в незагражденную щитом сторону тела и бьет таким образом, чтобы сразу достать до сердца. Из уже мертвого тела кровь истекать не будет. То, что кровь и вода излились, означает, что сердечная кровь еще раньше, еще до последней раны перемешалась с жидкостью околосердечной сумки. Сердце не выдержало мук. Христос умер от разрыва сердца раньше.

Иисуса успевают снять с креста до захода солнца, успевают наскоро обвить в погребальные пелены и уложить в гробницу. Это каменная пещера, высеченная в скале недалеко от Голгофы. Его кладут в гробницу, заваливают вход в небольшую пещерку тяжелым камнем и ставят стражу, чтобы ученики не украли тело. Проходит две ночи и один день, и на третий день, когда ученицы Христа, полные скорби, потому что они лишились любимого Учителя, идут к гробнице, чтобы наконец обмыть Его тело и совершить полностью все погребальные обряды, они обнаруживают, что камень отвален, стражи нет, гробница пуста. Но не успевают их сердца исполниться нового горя: мало того, что Учителя убили, а теперь даже нет возможности похоронить Его по-человечески – как в этот момент является им Ангел, возвещающий величайшую весть: Христос воскрес!

Евангелие описывает ряд встреч с воскресшим Христом. Удивительно, что Христос по Своем воскресении не является ни Понтию Пилату, ни Каиафе. Он не идет убеждать чудом своего воскресения людей, которые не признавали Его при жизни. Он является только тем, кто уверовал и успел принять Его раньше. Это – чудо уважения Бога к человеческой свободе. Когда же мы читаем свидетельства апостолов о воскресении Христа, мы поражаемся одной вещи: они рассказывают о воскресении не как о событии, происшедшем где-то с каким-то посторонним человеком, но как о событии в их личной жизни. «И это не просто: Воскрес дорогой мне человек». Нет. Апостолы говорят: «И мы воскресли вместе со Христом». С тех пор каждый христианин может сказать, что самое важное событие в его жизни произошло во времена Понтия Пилата, когда камень у входа в гробницу оказался отвален, и оттуда вышел Победитель смерти.

Крест – основной символ христианства. Крест – средоточие скорби. И крест же – защита и источник радости для христианина. Почему нужен был Крест? Почему недостаточно было ни проповедей Христа, ни Его чудес? Почему для нашего спасения и соединения с Богом оказалось недостаточно того, что Бог-Творец стал человеком-тварью? Почему, говоря словами святителя , мы возымели нужду в Боге не только воплотившемся, но и закланном? Итак – что значит Крест Сына Божия в отношениях человека и Бога? Что произошло на Кресте и вслед за распятием?

Христос неоднократно говорил, что именно ради этого момента Он пришел в мир. Последний враг, древний враг, с которым сражается Христос – это смерть. Бог есть жизнь. Все, что существует, все, что живет – по убеждениям христиан и по опыту любой развитой религиозной философской мысли – существует и живет в силу своей причастности к Богу, своей взаимосвязи с Ним. Но когда человек совершает грех, он разрушает эту связь. И тогда божественная жизнь перестает струиться в нем, перестает омывать его сердце. Человек начинает «задыхаться». Человека, каким видит его Библия, можно сравнить с водолазом, который работает на дне моря. Вдруг, в результате неосторожного движения, шланг, по которому сверху поступает воздух, оказывается пережатым. Человек начинает умирать. Спасти его можно только восстановив возможность воздухообмена с поверхностью. Этот процесс и есть суть христианства.

Таким неосторожным движением, нарушившим связь между человеком и Богом, был первородный грех и все последующие грехи людей. Люди воздвигли преграду между собою и Богом — преграду не пространственную, а в своем сердце. Люди оказались отрезанными от Бога. Эту преграду необходимо было убрать. Чтобы люди могли быть спасены, могли обрести бессмертие, следовало восстановить связь с Тем, Кто только Один бессмертен. По слову апостола Павла, один только Бог имеет бессмертие. Люди отпали от Бога, от жизни. Их необходимо было «спасти», надо было помочь им обрести именно Бога – не какого-то посредника, не пророка, не миссионера, не учителя, не ангела, а самого Бога.

Могли ли люди сами построить такую лестницу из своих заслуг, своих добродетелей, по которой они, как по ступеням Вавилонской башни, поднялись бы до неба? Библия дает ясный ответ – нет. И тогда, поскольку Земля сама не может вознестись до Неба, Небо склоняется к Земле. Тогда Бог становится человеком. «Слово стало плотью». Бог пришел к людям. Он пришел не для того, чтобы узнать, как мы здесь живем, не для того, чтобы дать нам несколько советов о том, как себя вести. Он пришел для того, чтобы человеческая жизнь могла вливаться в жизнь Божественную, могла с ней сообщаться. И вот Христос вбирает в себя все, что есть в человеческой жизни, кроме греха. Он берет человеческое тело, человеческую душу, человеческую волю, человеческие взаимоотношения, чтобы Собою согреть, отогреть человека и изменить его.

Но есть еще одно свойство, неотделимое от понятия «человек». За эпохи, прошедшие со времени изгнания из рая, человек обрел еще одно умение – он научился умирать. И этот опыт смерти Бог тоже решил вобрать в Себя.

Тайну страданий Христа на Голгофе люди пытались объяснить по-разному. Одна из самых простых схем говорит, что Христос принес Себя в жертву вместо нас. Сын решил умилостивить Небесного Отца, чтобы тот, ввиду безмерной жертвы, принесенной Сыном, простил всех людей. Так считали западные средневековые богословы, нередко так говорят сегодня популярные протестантские проповедники, такие соображения можно встретить даже у апостола Павла. Эта схема исходит из представлений средневекового человека. Дело в том, что в архаичном и в средневековом обществе тяжесть проступка зависела от того, против кого этот проступок направлен. Например, если человек убивает крестьянина – положено одно наказание. Но если он убивает слугу князя, его ждет иное, более серьезное наказание. Именно так средневековые богословы нередко пытались объяснить и смысл библейских событий. Сам по себе проступок Адама, может быть, и невелик – подумаешь, яблоко взял, – но дело в том, что это был поступок, направленный против величайшего властителя, против Бога.

Маленькая, сама по себе ничтожная величина, помноженная на бесконечность, против которой она была направлена, сама стала бесконечной. И, соответственно, для того, чтобы оплатить этот бесконечный долг, необходима была бесконечно огромная жертва. Такую жертву человек не мог принести сам за себя, и, поэтому, за него ее выплачивает сам Бог. Такое объяснение полностью соответствовало средневековому мышлению.

Но сегодня мы не можем признать эту схему достаточно вразумительной. В конце концов, возникает вопрос: справедливо ли, что вместо действительного преступника страдает безвинный? Справедливо ли будет, если некий человек поругается со своим соседом, а затем, когда на него найдет приступ человеколюбия, он вдруг решит: ладно, я на своего соседа гневаться не буду, но, чтобы все было по закону, пойду зарежу своего сына, и после этого будем считать, что мы помирились.

Впрочем, вопросы к такого рода популярному богословию возникали еще у св. Отцов Православной Церкви. Вот, например, рассуждение св. : «Остается исследовать вопрос и догмат, оставляемый без внимания многими, но для меня весьма требующий исследования. Кому и для чего пролита излиянная за нас кровь – кровь великая и преславная Бога и Архиерея и Жертвы? Мы были во власти лукавого, проданные под грех и сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена искупления дается не иному кому, как содержащему во власти, спрашиваю: кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как сие оскорбительно! Разбойник получает цену искупления, получает не только от Бога, но самого Бога, за свое мучительство берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить и нас! А если Отцу, то, во-первых, по какой причине кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака, приносимого отцом, но заменил жертвоприношение, вместо словесной жертвы дав овна? Или из сего видно, что приемлет Отец, не потому что требовал или имел нужду, но по домостроительству и по тому, что человеку нужно было освятиться человечеством Бога, чтобы Он Сам избавил нас, преодолев мучителя силою, и возвел нас к Себе чрез Сына посредствующего и все устрояющего в честь Отца, Которому оказывается Он во всем покорствующим? Таковы дела Христовы, а большее да почтено будет молчанием»*.

Были и другие попытки объяснить тайну Голгофы. Одна из этих схем, в некотором смысле более глубокая и довольно дерзкая, говорит об обманувшемся обманщике. Христос уподобляется охотнику*. Когда охотник желает поймать какого-нибудь зверя или рыбу, он рассыпает приманку или маскирует крючок наживкой. Рыба хватает то, что видит – и натыкается на то, с чем встретиться никак не желала.

По мысли некоторых восточных богословов, Бог приходит на землю для того, чтобы разрушить царство сатаны. Что такое царство смерти? Смерть – это пустота, небытие. Поэтому смерть нельзя просто прогнать. Смерть можно только заполнить изнутри. Разрушение жизни нельзя преодолеть ничем иным, кроме как созиданием. Для того, чтобы войти в эту пустоту и изнутри заполнить ее, Бог принимает человеческий облик. Сатана не узнал тайну Христа – тайну Сына Божьего, ставшего человеком. Он считал Его просто праведником, святым, пророком, и полагал, что, как любой сын Адама, Христос подвластен смерти. И вот, в ту минуту, когда силы смерти возликовали, что им удалось победить Христа, предвкушая встречу с очередной человеческой душой в аду, они встретились с силой Самого Бога. И эта божественная молния, низойдя в ад, начинает разворачиваться там и разносит весь адский склеп. Таков один из образов, довольно популярный в древней христианской литературе*.

Третий образ уподобляет Христа врачу. Святой так и говорит: Бог, прежде чем послать Сына Своего на землю, отпустил грехи всем нам. Христос же приходит для того, чтобы подобно опытному врачу, связать воедино распавшуюся человеческую природу. Человек должен сам, изнутри своей собственной природы, снять все преграды, отделяющие его от Бога. То есть человек должен научиться любви, а любовь — это очень опасный подвиг. В любви человек теряет самого себя. В некотором смысле, всякая серьезная любовь близка к самоубийству. Человек перестает жить для себя, он начинает жить для того человека, которого любит, иначе это не любовь. Он выходит за свои собственные пределы.

Однако в каждом человеке есть частица, не желающая выходить за свои пределы. Она не хочет умирать в любви, она предпочитает на все смотреть с точки зрения своей собственной маленькой пользы. С этой частицы и начинается умирание человеческой души. Мог ли Бог просто удалить неким ангельским скальпелем эту раковую опухоль, гнездящуюся в человеческой душе? Нет, не мог. Он создал людей свободными (по Своему образу и подобию) и, потому, не стал бы уродовать собственный образ, который Он вложил в человека. Бог действует только изнутри, только через человека. Сын Предвечного Отца две тысячи лет назад стал сыном Марии, чтобы здесь, в человеческом мире, появилась хотя бы одна душа, способная сказать Богу: «Да, возьми меня, я ничего своего не хочу иметь. Воля не моя, но Твоя да будет».

Но дальше начинается таинство обожения человеческой природы Христа. Он с самого рождения своего Бог. Он располагает, с одной стороны, божественным сознанием, божественным «Я», а с другой стороны, человеческой душой, которая развивалась, как у каждого ребенка, юноши, молодого человека. Естественно, в каждое живое существо Бог вложил боязнь перед смертью. Смерть – это то, что не есть Бог. Бог есть жизнь. Каждой человеческой душе, каждой живой душе вообще свойственно бояться того, что очевиднейшим образом не есть Бог. Смерть – очевиднейшим образом не есть Бог. И человеческая душа Христа боится смерти – не трусит, а противится ей. Поэтому в Гефсиманском саду человеческая воля и душа Христа обращаются к Отцу со словами: «Душа моя скорбит смертельно… Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты…» ().

В этот момент переступается последняя грань, которая могла отъединить человека от Бога – опыт смерти. В результате, когда смерть подступает к жизни Христа, пробует ее раздробить и уничтожить, то не находит в ней для себя никакого материала. По определению святого , с которым были согласны не только христиане II века, когда жил святой, но и верующие во все времена, смерть – это раскол. Прежде всего раскол души и тела, а также вторая смерть, которая по христианской терминологии есть раскол души и Бога. Вечная смерть. Так вот, когда этот раскол, этот клин, пробует утвердится, найти свое место во Христе, оказывается, что ему там нет места. Он там застревает, потому что человеческая воля Христа через Гефсиманское моление подчинилась божественной воле, всецело соединилась с ней. Клин смерти не смог отделить душу Христа от Божественной природы Сына Божия, и, как следствие, человеческая душа Христа оказалась до самого конца неотделима от Его тела. И поэтому и происходит почти немедленное воскресение Христа.

Для нас это означает, что отныне смерть человека становится не более, чем эпизодом его жизни. Поскольку Христос нашел путь выхода из смерти, это означает, что если человек последует за ним, образно говоря, «вцепится в его одежды», то Христос протащит его через коридоры смерти. И смерть окажется не тупиком, а просто дверью. Именно поэтому апостолы говорят о том, что смерть Иисуса Христа – важнейшее событие в их личной жизни.

Таким образом, спасение мы обретаем не смертью Христа, но Его воскресением. Смерть изгоняется натиском жизни. Христос не просто «претерпевает» муки. Нет. Он вторгается в область смерти и присозидает человечество к источнику бессмертной жизни – к Богу.

Есть и четвертый образ, объясняющий события Голгофы. Землю, где живут люди, можно уподобить оккупированной планете. Так получилось, что в мире небесном в некие времена, о которых мы ничего не знаем, произошло событие Богоотступничества…

Мы не знаем его мотивов, не знаем, как оно протекало, но зато знаем его последствия. Мы знаем, что в ангельском мире произошло разделение. Часть небесных духовных сил отказалась служить Творцу. С человеческой точки зрения это можно понять. Любое существо, осознающее себя как личность, рано или поздно оказывается перед дилеммой: любить Бога больше, чем себя, или любить себя больше, чем Бога. Некогда и ангельский мир встал перед этим выбором. Большинство ангелов, как полагает и библейский, и церковный опыт, «устояли» в чистоте и «устояли» в Боге, но некоторая часть откололась. Среди них был ангел, созданный наиболее прекрасным, наиболее мудрым, наиболее сильным. Ему было дано дивное имя – Светоносец (лат. «Люцифер», слав. «Денница»). Он был не просто одним из певцов славы Божией. Богом Ему было вверено управление всей Вселенной.

По христианским воззрениям, у каждого человека, у каждого народа есть свой ангел-хранитель. Люцифер был ангелом-хранителем всей Земли, всего человеческого мира. Люцифер был «князем Земли», князем мира сего.

Библия с первых страниц указывает, что самые страшные события космической летописи происходят из-за человека. С точки зрения геологии, человек – не более, чем плесень на поверхности незначительного небесного тела, расположенного на окраине Галактики. С точки зрения теологии, человек настолько важен, что именно из-за него вспыхнула война между Богом и Люцифером. Последний считал, что во вверенном ему хозяйстве люди должны служить тому, кто этим хозяйством управляет. То есть ему, Люциферу.

Через грехопадение человек, к сожалению, впустил в свой мир зло, и мир оказался отъединен от Бога. Бог мог обращаться к людям, мог напоминать им о Своем существовании. Всю трагедию до-христианского мира можно выразить простой фразой: «был Бог – и были люди», и они были порознь, и между ними была некая тонкая, невидимая, но очень упругая стена, не позволявшая человеческому сердцу по-настоящему соединиться с Богом, не позволявшая Богу навсегда остаться с людьми. И вот Христос приходит «в зраке раба» (в образе раба) как сын плотника. Бог приходит к людям, чтобы в некотором смысле «изнутри» поднять восстание против узурпатора.

Если внимательно читать Евангелие, то становится понятно, что Христос – вовсе не такой сентиментальный проповедник, каким кажется в наше время. Христос – воин, и Он прямо говорит, что Он ведет войну против врага, которого называет «князь мира сего» () – «arhon tou kosmou». Если мы всмотримся в Библию, то увидим, что Крест, Голгофа – это цена, которую пришлось уплатить за увлечение людей оккультизмом, «космическими откровениями».

А дальше внимательное чтение Библии открывает еще одну удивительную загадку. С точки зрения обыденного мифологического мышления, место обитания демонов – это подземелье, подземье. Народное представление помещает ад под землю, туда, где кипит магма. Но в Библии речь скорее идет о том, что «духи злобы» обитают в небесном мире. Они так и называются – «духи злобы поднебесной», а отнюдь не «подземной». Оказывается, что тот мир, который люди привыкли называть «видимым небом», отнюдь не безопасен, он стремится подчинить себе человеческое сердце. «Забудь о Боге, мне молись, мои верней награды!», – как говорил об этом демон в балладе Жуковского «Громобой». Именно эту небесную блокаду и желает прорвать Христос. Для этого он приходит сюда неузнанным, и для этого умирает.

Преподобный спрашивает: а почему Христос избрал такой странный вид казни?» и сам же отвечает: «чтобы очистить воздушное естество». По пояснению преп. Максима Исповедника, Христос принимает смерть не на земле, а в воздухе, чтобы упразднить «враждебные силы, наполняющие среднее место между небом и землей». Крестом освящается «воздушное пространство» – то есть то пространство, которое и отделяет людей от Того, Кто «превыше небес». И вот, после Пятидесятницы, первомученик Стефан видит небеса отверстые – через которые зрим «Иисус, стоящий одесную Бога» (). Голгофский Крест – это тоннель, пробитый сквозь толщу демонических сил, которые норовят представить себя человеку как последнюю религиозную реальность.

Следовательно, если человек сможет подойти к той зоне, которую Христос очистил от засилья духов зла, если сможет предложить свою душу и свое тело для исцеления Христу как врачу, который в Себе и через Себя исцеляет природу человеческую – в этом случае он сможет обрести ту свободу, что принес Христос, тот дар бессмертия, который Он в Себе имел. Смысл пришествия Христа в том, чтобы жизнь Бога, оказалась отныне доступна людям.

Человек создан, чтобы быть с Богом, а не с космическими самозванцами. Созданный по образу Творца – к Творцу и призван идти. Сам Бог свой шаг навстречу человеку уже сделал. Чтобы освободить людей от космической блокады, от мутных откровений «планетных логосов», астральных «махатм» и «владык космоса», Бог прорвался к нам. Прорвался сквозь весь космический мусор – ибо Дева Мария была чиста. И вырвал нас из под власти космических «пришельцев» своим Крестом. Крест связал небо и землю. Крест соединил Бога и человека. Крест – знак и орудие нашего спасения. Потому и поется в этот день в храмах: «Крест – хранитель всея вселенныя». Крест воздвигнут. Встань же и ты, человек, не дремли! Не пьяней от суррогатов духовности! Да не бесплодно будет Распятие Творца для твоей судьбы!

Карта Старого города Иерусалима с показом Крестного Пути Христа

Путь Скорби или Крестный Путь, по-латыни называемый Виа Долороза, определен католической церковью в XVI веке. Изначально это было не название улицы, а ритуал шествия пилигримов по улицам Иерусалима. Крестный Путь разбит на 14 остановок (станций), хотя были варианты разбиения его на 7, 12 и даже 27 остановок. Современная традиция остановок Крестного Пути сложилась в XVII веке под влиянием францисканцев.

Городская застройка Иерусалима, многократно разрушаемая и возводимая вновь, сохранила лишь общее направление Крестного Пути. На улицах течет повседневная жизнь крупного туристического центра: толпятся люди, приехавшие сюда со всех концов света, суетливые торговцы назойливо предлагают свой товар. Все это мешает молитвенной сосредоточенности и грубо вторгается в глубинные переживания верующего; но и во времена Христа эти места выглядели почти так же. Так же суетились занятые будничным трудом люди, так же шумела вокруг толпа, в то время как Он нес Крест, восходя на Голгофу.

Паломники, посещающие Иерусалим, в благоговейном молчании следуют по Крестному Пути, неся в руках кресты из оливкового дерева, с частицами Святой Земли. Эти кресты, приложенные ко всем святыням Иерусалима, хранят потом всю жизнь с особым благоговением.

Первая остановка у католиков - это место бичевания Христа, которому посвящен францисканский монастырь Бичевания, состоящий из двух капелл: капеллы Креста, где, по преданию, на Иисуса возложили крест, и капеллы Бичевания, в куполе которой помещен терновый венец.

Францисканский монастырь Бичевания. Капелла Креста

Капелла Бичевания

Капелла Бичевания с терновым венцом в куполе

Православные начинают Крестный путь чуть дальше - с Претории, где находилась Темница Христа. Здесь же на нижних уровнях обнаружены еще несколько темничных помещений, где, по-видимому, содержался под стражей Варавва и другие разбойники.

Претория. Темница Христа

Темница Христа - небольшая пещера с каменной скамьей, в которой проделаны отверстия для ног; в них продевали ноги узника. При темнице - греческая православная церковь.

Подземелья крепости Антония, в которой находился Преториум

От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы [можно было] есть пасху.
(Иоан.18:28)

Претория была резиденцией римского наместника Понтия Пилата, она располагалась в выстроенной Иродом Великим крепости Антония к северу от Храмовой Горы. Несколько крытых переходов-арок были переброшены от крепости Антония к Иерусалимскому Храму; одна из них сохранилась, хотя и в перестроенном виде, и носит название «Esse Homo» - «Се Человек».

Арка «Esse Homo» - «Се Человек»

Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им [Пилат]: се, Человек!
(Иоан.19:5)

Значительная часть крепости Антония сохранилась под францисканским монастырем Сестер Сиона. Здесь можно видеть цистерны для сбора воды, построенные в период Второго Храма и носящие название бассейны Струтиона; но главное, что влечет сюда паломников - огромные каменные плиты, бывшие частью Лифостротона - каменного помоста, где состоялся последний суд над Христом.

С этого [времени] Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю.
Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа.
Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал [Пилат] Иудеям: се, Царь ваш!
Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря.
Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.
(Иоан.19:12-16)

Страшно представить, что по этим самым камням ступала нога приговоренного к казни Спасителя.

Плиты Лифостротона несут подлинную летопись жизни, протекавшей на них два тысячелетия назад. Сохранились желобки для отвода воды; насечка против скольжения конских копыт; нацарапанные римскими солдатами поля для игры в кости. Благоговейное молчание и молитва царят в этих подземельях.

Дальнейшие остановки Крестного пути посвящены как событиям, отраженным в Евангелиях, так и сохраняемым в преданиях.

Армянская католическая капелла построена на месте где, согласно преданию, Иисус в первый раз упал под тяжестью креста (третья остановка). Другая армянская капелла посвящена месту, где стояла Пресвятая Дева Мария, со скорбью наблюдая за жестокой процессией (четвертая остановка).

Францисканская капелла (пятая остановка) отмечает место, где был остановлен Симон Киринеянин, шедший с поля, которого заставили помочь Иисусу нести крест. (Матф.27:32, Мар.15:21, Лк.23:26)

Рядом с капеллой один из камней в стене отполирован руками и губами паломников: по францисканской традиции в этом месте Иисус оперся рукой о стену. На самом деле здание принадлежит к значительно более позднему времени и камень нельзя признать подлинным.

Шестая остановка посвящена святой Веронике, которая отерла грязь и кровь со лба Иисуса, при этом на платке осталось изображение Его Лица. На месте дома святой Вероники уже в VI веке существовал монастырь, сейчас здесь греческая православная церковь.

На месте, где согласно преданию Иисус упал во второй раз, находится маленькая коптская церковь (седьмая остановка).

Восьмая остановка отмечена круглым камнем с надписью «NIKA» и посвящена обращению к дочерям иерусалимским: «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лук.23:27-31)

ШЕСТВИЕ НА ГОЛГОФУ

(Христос, несущий Свой крест; Крестный Путь;

« Via Dolorosa »)

(Матфей, 27:31-32; Марк, 15:20-21; Лука, 32:26-32; Иоанн, 19:16-17)

(31) И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие. (32) Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.

(Мф. 27:31-32)

(16) Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.

(17) И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа.

(Ин. 19:16-17)

W последнем пути Христа из дома Пилата на Голгофу, Скорбном Пути - Via Dolorosa , - повествуется во всех четырех Евангелиях, хотя имеется суще­ственное различие в свидетельствах синоптиков, с одной стороны, и Иоанна - с другой.

С точки зрения Иоанна, никак нельзя было дать помощника Христу нести крест - Христу, этому Агнцу Божиему, который Сам нес грехи мира. Ведь Христос как заместитель человечества Сам взял на Себя его страдания и самую жестокую казнь. И теперь, если Его заменяют в несении креста, то Его можно было бы заменить и на кресте (гностик Василид, кстати, так и учил, что вместо Христа был распят тот самый Симон Киринеянин).

Это на первый взгляд необъяснимое расхождение в описании крестного пути, всегда служившее доказательством якобы неподлинности (вымышленности) всего рассказа, на самом деле отнюдь не является противоречием. Симон мог подключиться к несению креста, как это и утверждают многие коммента­торы, позже, в тот момент, когда силы стали покидать Иисуса. Таким образом, рассказы евангелистов не противоречат друг другу, а дополняют друг друга, как это было уже не раз.

Д. Штраус так объясняет различие в рассказах о несении креста у евангели­стов: «Но если Иоанновым рассказом нельзя опровергнуть рассказа синоптиков и если рассказ Иоанна возник на почве догмата, то перед нами, естественно, встает вопрос: не возник ли и рассказ синоптиков на почве догматических соображений? Крест Христов стал характерным символом христианства, когда исчез тот предрассудок и соблазн, который прежде был с ним связан. Возло­жить на себя крест Христов значило теперь подражать примеру Иисуса Христа, и делать это, по словам евангелиста, повелел Сам Иисус (Мф. 16:24), сказав: «Кто хочет идти за Мною, то отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною». Вообще, такого рода «образные речи» обладают тем свойством, что всегда наводят на предположение о каком-нибудь действительно случившемся происшествии. Фактически крест Христа мог быть понесен за Ним только тогда, когда Его вели уже на распятие, поэтому в воображении древних христиан легко вставала такая сцена: на пути к лобному месту появляется человек, который возлагает и несет на себе «крест Христов», следуя за Иисусом и тем исполняя волю Христа, изъявленную им в Нагорной проповеди (Мф. 5:41). Впрочем, вполне возможно и то, что крест Христа действительно нес кто-нибудь другой, следуя на Лобное место за Иисусом: недаром все синоптики сходятся друг с другом в указании имени и родины человека, несшего крест Иисуса на Голгофу» (Штраус Д ., с. 456).

В западноевропейской живописи нашли отражение обе евангельские версии крестного пути. Симона Киринеянина обычно рисуют седовласым, с округлой бородой и в коротком платье (Дуччо).

Дуччо. Шествие на Голгофу (алтарь «Маэста») (1308-1311). Сиена. Музей собора.

Эта версия часто принималась итальян­скими художниками Раннего Возрождения, но со временем исчезла - впослед­ствии Симон изображался только в качестве помощника Христа (Тамаш из Коложвара , Фуке).

Тамаш из Коложвара. Шествие на Голгофу (1427). Эстергом. Христианский музей .

Жан Фуке. Шествие на Голгофу (из «Часослова Этьена Шевалье») (1450-1460).

Шантийи. Музей Конде.

Но такое изображение основано на ложном толковании слов Луки: «чтобы нес крест за Иисусом» (Лк., 23:26). Исходя из этих слов, некоторые думали, что Симон поддерживал лишь заднюю часть креста, в то время как переднюю, самую тяжелую, нес Сам Христос. Слова Луки ни в коей мере не защищают эту точку зрения и этот тип изображения крестного пути, поскольку нести крест за Иисусом или позади Него не то же самое, что нести крест вместе с Ним. Поэтому мнение это постоянно отвергалось еще Отцами Церкви. В живописи, когда художник избирает эту программу, Симон часто изображается идущим с крестом впереди, а не позади Христа.

Большее распространение в западном искусстве получил образ Христа, самостоятельно несущего свой крест. В XIII - XIV веках Христос изображался в этой сцене идущим или стоящим прямо и гордо. В более позднем искусстве крест становится массивнее и тяжелее, что кардинально меняет характер трактовки сюжета: теперь это не триумф, а трагический пафос, подчеркиваю­щий страдание. Христос падает под тяжестью Своей ноши, а римский солдат гонит Его вперед (Дюрер , Питер Брейгель Старший ).

Альбрехт Дюрер. Шествие на Голгофу (из серии гравюр «Большие Страсти», лист VI )

(1497-1500).

Питер Брейгель Старший. Шествие на Голгофу (1564).

Вена. Историко-художественный музей

Это был наиболее распространенный мотив, хотя и не имевший обоснования ни в одном из Евангелий. С исторической точки зрения это, однако, оправдано: при римском правлении осужденный на казнь действительно сам нес свой крест, правда, не весь, а только лишь его поперечину - patibulum , тогда как вертикальный столб заранее устанавливался на месте казни. Этой особенности ритуала старые мастера не знали или игнорировали ее.

Для Своего последнего пути Христос вновь облачен в Свои одежды, отнятые у Него в сцене Увенчание терновым венцом. Цвета Его одеяний - синий и красный (Эль Греко). На Нем по-прежнему терновый венец. Христа может тащить на веревке римский воин (Эль Греко, Дюрер ). Изображение процессии часто включает в себя и других римских солдат, несущих штандарты с начертанными на них буквами S . P . Q . R - Senatus Populusque Romanus (лат. - Сенат и римский народ) (Рубенс) (ср. СУД НАД ХРИСТОМ: Христос перед Пилатом ; УВЕНЧАНИЕ ТЕРНОВЫМ ВЕНЦОМ ; «СЕ, ЧЕЛОВЕК!» ; РАСПЯ­ТИЕ ХРИСТА ).

Петер Пауль Рубенс. Шествие на Голгофу (1634-1636).

Брюссель. Королевский музей изящных искусств

Порой изображение Крестного Пути выливается в многофигурную компози­цию в соответствии с рассказом Луки: «И шло за Ним великое множество народа (...)» (Лк. 23:27). Среди сопровождающих Христа можно видеть Его учеников - Петра, Иакова Большего, Иоанна.

В высшей степени оригинальную трактовку этого сюжета дает Питер Брейгель Старший: действие разворачивается на обширном пространстве, и фигура Христа, как это не раз было в других многолюдных композициях художника, как бы теряется на заднем плане; вокруг же разворачивается множество сцен - некоторые из них нарочито обыденные жанровые ситуации: одно из величай­ших событий мировой истории художник представляет в виде чего-то буднич­ного, призывая тем самым зрителя - своего современника - пробудиться от духовной спячки и увидеть это великое: оно творится здесь и сейчас!

Лука, и только он, говорит о том, что на пути к Лобному месту за Христом среди великого множества народа шли женщины, «(27) которые плакали и рыдали о Нем. (28) Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалим­ские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, (29) ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! (30) Тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! (31) Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лк. 23:27-31). Черты, которыми Иисус при этом обрисо­вывает, по словам Луки, грядущую судьбу Иерусалима, заимствованы отчасти из большой речи Иисуса о светопреставлении, где, по свидетельству всех синоптиков, Иисус говорил: «Горе же беременным и питающим сосцами в те дни», как Он говорил это и в данном случае. Но высказанное тут же пожелание, чтобы горы упали на страдальцев и холмы покрыли их собою, взято почти дословно из книги Осии (10:8). В живописи нередко встречается изобра­жение Христа, несущего Свой крест и обращающегося к женщинам в толпе со словами, переданными Лукой (Тамаш из Коложвара ; на бандероли, исходящей из уст Христа, этот текст приводится по-латински: « Filiae Hierusalem , nolite flere super me : sed super uos ipsas flete , et super filios uestros » - Лк., 23:28; позади Христа Дева Мария в характерной для нее скорбной позе (подробнее об этой позе см. РАСПЯТИЕ ХРИСТА ); облик Христа также, скорее, скорбный, чем страдальческий; за Марией одна из Св. Жен; конец креста поддерживает Симон Киринеянин).

Введение в состав персонажей картин Шествие на Голгофу Девы Марии основывается на Евангелии Никодима, причем на расширенном его изложе­нии, получившем распространение на Западе в XV веке. Согласно этому литературному источнику, Иоанн известил Деву Марию о распятии Иисуса Христа на Голгофе. Мария, явившаяся сюда с другими Св. Женами, при виде страшного зрелища лишилась чувств (подробнее см. РАСПЯТИЕ ХРИСТА ). Однако художники часто трансформируют этот рассказ и переносят его место действия на дорогу, по которой Христос шествовал на Голгофу. Таким образом, Мария теряет сознание в тот момент, когда Христос падает - первый из трех раз - под тяжестью креста (Питер Брейгель Старший ). В итальянской живописи эпизод потери чувств Девой Марией встречается в качестве самостоятельного сюжета, получившего известность как « Lo Spasimo » («Обморок»).

Еще один женский персонаж, приобретший популярность в западноевропейской живописи начиная с XV века под влиянием религиозных мистерий того времени, - Вероника. В канонических Евангелиях о ней нет упоминания. В Евангелии Никодима Вероника отождествляется с женщиной, излечившейся от кровотечения, которым она страдала двенадцать лет: «И некая жена по имени Вероника сказала: «Я истекала кровью двенадцать лет и только края ризы Его коснулась - и остановился поток крови моей» (Евангелие Никодима, VII ; ср. Мф. 9:20-22; Мк. 5:25-34; Лк. 8:43-48). Легенда повествует о том, что Вероника вышла из дома, когда мимо проходил Иисус, изнемогавший под тяжестью креста. Она платком отерла пот с Его лица. На платке отобразился Его лик. Согласно другой версии, Вероника, встретив Иисуса Христа на Его пути на Голгофу, попросила Его оставить ей что-нибудь на память, и Он передал ей Свой Нерукотворный Образ на платке. Этот вариант легенды нашел воплоще­ние в мистериях Страстей Господних, разыгрывавшихся во Франции, Германии и Англии. Вероника, стоящая на коленях перед упавшим под тяжестью креста Христом, - частый дополнительный мотив в Шествии на Голгофу (Дюрер , Рубенс ). Плат, на котором отобразился лик Христа, - плат Вероники, или, по-латински, sudarium - стал одним из символов Страстей Господних.

Среди толпы, сопровождавшей Иисуса Христа на Его Крестном Пути, были, естественно, и римские воины с их штандартами, на которых, по традиции, начертано S . P . Q . R - аббревиатура слов: « Senatus Populusque Romanus » (лат. - Сенат и римский народ), уже не раз встречавшаяся в «римских» сценах Страстей (см. СУД НАД ХРИСТОМ: Христос перед Пилатом; УВЕНЧАНИЕ ТЕРНОВЫМ ВЕНЦОМ ; «СЕ, ЧЕЛОВЕК!»; РАСПЯТИЕ ХРИСТА ). Воины, кроме Христа, ведут двух разбойников, приговоренных вместе с Христом, к распятию. Их имена - Дисмас («хороший») и Гестас («плохой») - дошли до нас лишь в апокрифическом Евангелии Никодима. Свидетельств об их преступ­лениях не сохранилось. Высказывалось предположение, что они были из общества Вараввы. Марк замечает, что Варавва в «узах» был «со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство» (Мк., 15:7). Это их преступление, конечно же, каралось распятием, и они должны были, как и Иисус, нести на Голгофу каждый свой крест. В живописи, однако, они часто изображаются ведомыми римскими воинами без своих крестов (Рубенс ).

В первые века христианства, а затем позже в эпоху крестовых походов существовала традиция паломничества во Святую Землю. Бесчисленное множе­ство пилигримов устремлялось к Гробу Господню, намереваясь пройти дорогой Христа на Голгофу. Возвращаясь в свои страны, пилигримы часто отмечали - на память себе и в назидание другим, кому только еще предстояло отправиться в Святую Землю - путь Христа с крестом. Поначалу число Остановок Креста варьировалось, и только к VI веку их установилось четырнадцать - число, оставшееся до настоящего времени. В XIV веке, благодаря францисканцам, выработался особый культ Остановок Креста. Остановкам этим стали соответ­ствовать определенные молитвы и религиозные обряды. Особенно популярным цикл картин на эти сюжеты стал в XV веке, а к XVII веку цикл из четырнадцати картин на эту тему стал непременным элементом декора каждой католической церкви. «Искусство отказывается наконец от своего высокомерно­го бесстрастия, - пишет известный французский историк Люсьен Февр. - На смену торжествующему Христу XIII века приходит страдающий, измученный пыткой и распятый Христос XV века. Драма Страстей Господних, драма, как бы медленно продвигающаяся от остановки к остановке, к последнему преде­лу - Голгофе, - искусство XV века пересказывает ее со всеми подробностями, беспощадно, не утаив ни одной язвы Христовой, ни одного Его падения, ни одной слезы. Оно выводит эту драму даже за пределы Креста Христова и продолжает ее Крестом Марии - распятием, быть может еще более мучитель­ным; поистине излюбленная тема XV века - « Pieta »: на коленях истерзанной Богородицы - тело Христа, окровавленное и жалкое» (Февр Л ., с. 319).

Остановки Креста, которые принято было изображать в этом цикле картин, следующие.

1.Иисус приговорен к смерти.

2.Иисус принимает Свой Крест.

3.Иисус в первый раз падает под тяжестью Креста.

4.Иисус встречает Свою скорбящую Мать Марию.

5.Симон Киринеянин помогает Иисусу нести Его Крест.

6.Вероника вытирает лицо Иисуса своим платком.

7.Иисус во второй раз падает под тяжестью Креста.

8.Иисус говорит с женщинами иерусалимскими.

9.Иисус в третий раз падает под тяжестью Креста.

10.С Иисуса снимают Его одежды.

11.Иисуса пригвождают к Кресту.

12.Иисус умирает на Кресте.

13.Тело Иисуса снимают с Креста.

14.Тело Иисуса кладут в гроб.

Эти сюжеты, исполненные в единой художественной манере, можно видеть в католических церквах в виде картин единого цикла, развешенных в приведен­ной композиционной последовательности по колоннам (если их достаточно) или стенам нефов по часовой стрелке, начиная от алтаря.

ПРИМЕРЫ И ИЛЛЮСТРАЦИИ:

Джотто. Шествие на Голгофу (1304-1306). Падуя. Капелла Скровеньи.

Дуччо. Шествие на Голгофу (алтарь «Маэста») (1308-1311). Сиена. Музей собора. .

© Александр МАЙКАПАР

Это вход в Синагогу царя Давида, над которой находится зал Тайной вечери . Я попытался зайти туда, но в зале меня встретили бетонные стены, стройматериалы и злобный рабочий, который быстро выгнал меня обратно

Здесь проходила последняя трапеза Иисуса Христа со Своими двенадцатью ближайшими
учениками, во время которой он предсказал предательство одного из учеников.

Гефсиманский сад

В этом саду Иисус любил отдыхать и общаться со своими учениками. Здесь же, после
предательского поцелуя Иуды Его и арестовали. Здесь растут 8 очень древних
олив, возраст которых может составлять около 2000 лет

Через Львиные ворота Иисуса ввели в Иерусалим

Где-то здесь его судил Понтий Пилат

Тот каменный помост, на котором сидел Понтий Пилат, совершая суд над Узником, не уцелел.
Как бы не хотел Пилат спасти Иисуса - у него не было выбора. Церковь и тогда
имела серьезный вес в государстве

Темница

Здесь держали Иисуса, а в пещере (правый нижний угол фото) сидел разбойник Варавва

Остановки крестного пути

Крестный путь проходил по улице Виа Долороза. Сейчас путеводители делят его на 14 остановок
(станций), каждая из которых сообщает о каком-то эпизоде трагического пути Иисуса. Про
каждую стоянку я ессно рассказывать не буду, но как пример про несколько скажу

Церковь Бичевания

Именно здесь, по преданию, римские солдаты били Иисуса Христа

«Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по ланитам»

Напротив этой церкви и есть первая станция Крестного пути,
напоминающая о бичевании Иисуса

Периодически паломники совершают крестный ход

Как же красиво и весело проходит эта церемония у Католиков!

В тот день на улицах Иерусалима так же шумела жизнь, каждый занимался своим делом, а
Иисус тащил свой крест на Голгофу. Крест, кстати был на порядок тяжелее этого

Улица идет вверх

Трудно представить, как израненный человек может тащить в гору крест,
весом около ста килограмм

Станция III.
Иисус падает в первый раз

Измученный ночным судом, и бичеванием, под тяжестью Креста Иисус упал.
Ангелы смотрят на Него сверху

Станция IV.
Иисус встречает свою мать

Богородица пришла сюда, чтобы увидеть своего Сына, и увидела Его, несущего
крест к месту казни. Сейчас здесь находится армянская католическая
церковь «Скорбящая Мать»

Во дворе церкви кафе

Станция V.
Симона Кириниянина заставляют помочь Христу нести крест

Здесь римские солдаты заставили Симона Киринеянина, пришедшего в Иерусалим на
Пасху, помочь Иисусу нести крест

«И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом»

Станция VI.
Св.Вероника отирает лицо Иисусу

"Вероника, полная сочувствия, подошла и платком отёрла лицо Иисуса и с удивлением увидела, что на платке осталось нерукотворное «истинное изображение» лица Иисуса."

Здесь Иисус оперся рукой о стену

С тех пор в стене появилось углубление, куда все верующие прикладывают руки. А

Господь Иисус Христос, Сын Божий, был осуждён первосвященниками иудейскими и римским прокуратором Понтием Пилатом на распятие.

После этого Спаситель был передан римским воинам. Воины раздели Его и одели в багряницу. Этот военный плащ красного цвета должен был изображать царскую порфиру Царя Иудейского.

Воины сплели венец из тёрна и возложили на голову Спасителя, дали Ему в правую руку трость и, становясь перед Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: “Радуйся, Царь Иудейский”. Они плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове. А когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды и повели на распятие.

Осуждённым на распятие полагалось самим нести свой крест на место казни. Потому воины, возложив на плечи Спасителя Крест, повели Его на холм, который назывался Голгофой, или Лобным местом. По преданию, на этом месте был погребён прародитель рода человеческого Адам. Находилась Голгофа к западу от Иерусалима, недалеко от городских ворот, называвшихся Судными.

За Иисусом шло великое множество народа. Сама личность Узника и все обстоятельства суда над Ним взволновали весь город с его многочисленными паломниками. Дорога была каменистая. Господь был измучен страшными истязаниями. Он едва шёл, падая под тяжестью Креста.

Дошли до городских ворот. Здесь дорога поднималась в гору. Спаситель совершенно изнемог. В это время воины увидели вблизи человека, который с состраданием смотрел на Христа.

Это был Симон - переселенец из ливийского города Киринеи. Он возвращался со своего поля после работы в Иерусалим. Воины схватили его и заставили нести Крест Христов. Сделали они это, конечно, не из сострадания к Господу, а из желания скорее дойти до Голгофы и завершить своё дело.

Среди народа, который шёл за Христом, было много женщин, сострадавших Ему. Несмотря на обычай, запрещающий сочувствовать человеку, ведомому на казнь, они горько плакали об Иисусе.

Выражаемое ими сострадание было столь глубоко и искренно, что Господь, превозмогая боль, с сочувствием обратился к ним: “дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!”

Господь как бы забыл о предстоящих Ему страданиях. Его духовный взор обратился к будущему некогда богоизбранного народа и к тому наказанию, которое постигнет его за отвержение Мессии.

Подстрекаемые первосвященниками и старейшинами, иудеи требовали у Пилата распятия Христа и в ярости кричали: “Кровь Его на нас и на детях наших”. Тем самым они навлекли на себя и своих детей неисчислимые бедствия.

Эти бедствия будут столь велики, что сама их жизнь станет невыносимой. И “тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?”

Под зеленеющим деревом, полным жизни, Господь разумел Себя; под сухим деревом - народ иудейский. Если Ему, Невинному, не дали пощады, то что будет с виновным народом?

Несомненно, эти слова Господь относил и к грядущему разрушению Иерусалима, которое постигло этот город вскоре после окончания земной жизни Спасителя. В 70-м году по Рождестве Христовом полководец Тит сравнял Иерусалим с землёй, не оставив там камня на камне. А народ иудейский был рассеян по лицу земли.